Простые радости - Камерон Стелла. Страница 37

Евангелина, нахмурившись, надула губки, и лоб ее прорезала морщина.

– Вы слишком большая умница для таких глупостей. Трудные времена настали, мисс Феникс. Будем надеяться, что тот, кто здесь был, убрался восвояси.

– Доброе утро! – Роза распахнула дверь на кухню и, увидев Феникс, вся просияла: – Как хорошо, что ты здесь. Позавтракаем вместе.

– Но я…

– Нет, нет, я категорически настаиваю. – Расставив руки в стороны, она сделала поворот на триста шестьдесят градусов, встав на носочки черных полусапожек. – Ну, что ты на это скажешь? Новый подход к повседневной одежде. Какой молодец этот Ральф Лаутен. – Из-под черной футболки, на которой большими буквами было написано USA, высовывался высокий красный воротник. Точеные ноги Розы плотно облегали черные легинсы; голову украшал черный берет.

Феникс удивленно покачала головой:

– Ты просто восхитительна, Роза. Ты запросто сможешь стать моделью, если захочешь.

Роза махнула рукой и присела у дубового стола.

– Не смогу. Все эти вещи легко скомбинировать, только когда это сделано за тебя в каталогах. Видишь эти сережки? Австралийские опалы с бриллиантами. Правда, любопытная комбинация?

– Очень любопытная. – Феникс скосила взгляд на Евангелину, но та оставалась бесстрастной. – Как вкусно пахнет кофе, я выпью чашечку. Не беспокойся, Евангелина. Я сама налью.

– Евангелина, ты ведь не позволишь ей сделать этого? Посиди здесь со мной. Дай ей вторую половину грейпфрута. – Роза заговорщицки склонилась к Феникс: – Евангелина не выложила тебе свои новости? – Она сгорбила плечи.

Евангелина порозовела и засуетилась, чтобы поднести Феникс кофе в чашечке из тонкого китайского фарфора и хрустальное блюдо с грейпфрутом.

– У Евангелины роман. – Роза самодовольно кивнула. – Вот так. Ты ведь не ожидала от меня этого услышать, да?

– Ну…

– Роман… С Вебом. Ты знаешь Веба? Он наш подсобный рабочий. Он просто чудо.

– Я его видела.

– Ты когда-нибудь видела такие рыжие волосы? А такую бороду? – Роза похлопала себя ладонями по щекам. —

Но с Евангелиной он очень обходителен. Возит ее на прогулки, правда, Евангелина?

– Мне нужно приниматься за уборку наверху, – сказала Евангелина, лицо которой стало уже пунцовым. – Доставили новые одеяла, которые ты заказывала. Я хочу сегодня уложить их на кровати.

Роза качнулась на стуле:

– Ой, вот здорово. Займись ими, дорогая. Я попозже поднимусь и посмотрю.

Когда дверь за Евангелиной закрылась, Феникс глубоко и облегченно вздохнула. Со вчерашнего дня, после того как она выслушала объяснения Романа о том, что Джуниор Миллер всех зовет «папа», она решила, что в Паст-Пик творится нечто большее, чем даже она невольно навоображала. Сегодняшний день должен был начать завершение того, что она обязана была сделать.

– Кушай грейпфрут, милая, – сказала Роза.

Феникс принялась за еду. Клуб был средоточием зла, местом, где Эйприл попала в какую-то ужасную ловушку, из которой ее до сих пор не выпустили. Феникс намеревалась сегодня опять поехать туда – после обеда, как ей полагалось по графику – и вести себя так, будто вчера не произошло ничего необычного. Если графиня будет нападать, Феникс опять притворится рыжеволосой дурочкой. У нее это скоро станет прекрасно получаться.

Наибольшую дилемму представлял Роман Уайлд.

Она… Она, собственно, начинает влюбляться в этого человека.

Феникс подавилась долькой грейпфрута и потянулась за кофе. Как можно думать, что любишь мужчину, с которым познакомилась только несколько дней назад, кто чуть не избил тебя и кто раскаляет тебя докрасна своими сексуальными намеками.

Она наконец проглотила грейпфрут, потом медленно улыбнулась. Ей может понравиться быть раскаленной докрасна.

– Хочешь тост, милая?

– Нет, спасибо.

– Ах, я и не подумала. Ты заботишься о своей прекрасной фигуре. Нужно быть осторожной, да?

– М-м. Да.

Она отвезла Романа обратно в торговый центр в Иссакуа. После долгого молчания он сообщил ей, что ему известно о том, что клуб делится на две части, но что он занят только в одной из них, в той, что находится снаружи таинственной двери. Он посоветовал ей вести себя так, будто все в порядке. Потом он попросил ее никому не рассказывать о его друзьях в Иссакуа.

Феникс снова перебирала все это в памяти. «Папа, папа». Джуниор никого другого не называла «папа». Но почему Да-сти Миллер так благосклонен к Роману, если тот является косвенной причиной смерти матери Джуниор?

После того как они уехали от Дасти, Роман говорил спокойно и прямолинейно. Он сказал ей, что, когда она будет приходить в клуб, он будет поблизости. Он попросил ее всегда сообщать ему свой график работы. Никаких обязательств с ее стороны. Об этом он тоже сказал.

Он хотел добиться близости? Предлагая знаки доверия?

Или замышлял еще одно испытание?

Она отодвинула грейпфрут в сторону. Она могла продолжать играть в ту же игру. Никто не знает, кто она такая и чем занимается, и никто не знает, что они с Эйприл – старые друзья.

Илона дала ей ключ. Эта женщина предупредила ее об опасности и упомянула – не называя имени – еще одну женщину, у которой в клубе возникли неприятности. Для Феникс серьезно относиться к ясновидению было то же, что верить в силу змеиного масла, но, скрытая всеми этими разговорами о кристаллах и предрассудках, Илона была ниточкой, ведущей к Эйприл. Проведя бессонную ночь, во время которой она взвесила все, что произошло накануне, Феникс была уверена в этом, как ни в чем другом.

Но сначала нужно было кое-что разузнать здесь – от Розы.

– Еще кофе? – спросила Феникс.

– Нет, что ты, милая. Я никогда не пью по утрам больше одной чашечки. Евангелина передала тебе, что звонила Нелли?

Феникс отрицательно покачала головой.

– Она становится забывчивой. Постараюсь вспомнить, что она тебе передала. – Она подняла глаза кверху: – Да. Сегодня утром в одиннадцать на стрижку и… «банановую рыбку»? Она могла такое сказать? Стрижка и «банановая рыбка»?

Феникс недоуменно уставилась на нее, потом улыбнулась:

– Да. «Банановая рыбка» Джерома Д. Сэменджера. Нелли повышает свой культурный уровень – это ее слова, а не мои. Она организовала группу красоты и чтения. Мы будем там обсуждать только рассказы со смыслом. Очевидно, священник в ее церкви нашел, что Джером Д. Сэменджер не очень для этого подходит, поэтому Нелли уверена, что сделала удачный выбор.

Роза вопросительно вскинула брови.

– Мудреная вещь, – сказала Феникс. – Роза, я хочу еще раз поговорить с тобой об Эйприл. Я начинаю о ней беспокоиться.

После затянувшегося молчания Роза ответила:

– Не о чем тут беспокоиться. Я тебе уже сказала.

– Я знаю. – Феникс держала чашку обеими руками, фарфор был прозрачным. – Мне хочется верить, что ты права, но… Можно мне почитать ее открытки?

Чашечка Розы звякнула о блюдце.

– Я их тебе показывала.

Как и предвидела Феникс, ничего не получилось.

– Я не буду тебя торопить, – сказала она.

– Ты ее любишь. – Роза сморгнула слезы, выступившие на ее хорошеньких глазах. – Я тоже. Она была самым первым человеком, который… Эйприл мне многое рассказывала. И она никогда не считала меня полоумной дурочкой из-за… из-за того, что я такая, какая есть. – Она громко всхлипнула.

– Эйприл не судит людей, – тихо произнесла Феникс. – У Эйприл была нелегкая жизнь. Я имею в виду, когда она росла. Мы были как два мушкетера. Мы помогали друг другу. Только она помогала мне больше, чем я ей. Когда никто не думал, что я на что-то способна, Эйприл повторяла мне, что я не хуже других – даже лучше, как она мне говорила. Я… – Она замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими на нее чувствами.

Роза пристально смотрела на нее не отрывая глаз.

– Ты действительно любила ее. А как можно было ее не любить? Она никогда ни о ком дурного слова не скажет, наоборот – для каждого находила что-нибудь хорошее, даже для тех, до кого никому другому не было дела. Она обязательно вернется, Феникс. Я знаю, что она вернется.