Кевларовые парни - Михайлов Александр Георгиевич. Страница 28

— Нормалек, — удовлетворенно отхлебывает пиво старший.

Слышны длинные гудки, затем детский голос: «Алле!»

— Леночка, мамочку позови, — заплетается пьяный голос.

— Мамы нет дома. Я папу позову. Папа!

— Папу не надо! — Длинные гудки.

— Хай класс! — восхищается молодой.

— Ты эту штуку сам придумал?

— Ага. На пару с химиком этим. Тимирязевым. Теперь определим, куда он звонил. — Нажимается кнопка перемотки ленты. Воспроизводится запись.

— Та-та-та-та…

— Четыреста, — считает умелец.

— Та-та…

— Двадцать.

— Та-та-та-та…

— Четыре. Четыреста двадцать четыре…

— Слушай, а откуда в квартире пьянь? — наконец соображает «телефонист» помоложе.

— Сосед. Советские чекисты, как самые лучшие чекисты в мире, живут в коммуналках. И соседей не выбирают. Ну, порядок. Завтра начинаем.

Движок схватывает с полтычка. Старший лихо, с визгом рвет с места, едва не сшибая мусорник.

Лестничная клетка в Управлении — местный Гайд-парк. Кто курит, кто просто так расслабляется, байки слушает, благо есть кому потравить. Сегодня очередь Деда.

— Накануне Олимпиады это было. Счастливое времечко, скажу я вам, вспомнишь — слезы по щекам… Получаем мы информацию: какая-то группировка орудует под крышей КГБ и ГАИ. Таксисты снимают в аэропорту иностранцев, прихватывают попутных девочек. На дороге их останавливает ГАИ. Два-три мужика достают ксивы КГБ и начинают иностранцев шмонать. Тогда слово «КГБ» срабатывало почище нервно-паралитического газа, так что шмон всегда был с прибылью. Однажды едет ночью из Шереметьева ПМГ. Темнота — глаз коли. Вдруг видят: по обочине в лучах фар белые трусы рысью бегут. Подъехали вот с такими глазами — а это негр в одних трусах молотит, весь бледный от пережитых волнений. Ну, началась раскрутка — иностранец, скандал. Поскольку дело на контроле — быстренько вышли на банду и около Первого часового завода всех свинтили.

— Говорят, там заварушка была?

— А то! Народу для подстраховки задействовали кучу. Большинство друг друга раньше в глаза не видели. Началась операция, так от усердия едва друг друга не перестреляли. Но самое интересное: когда эту шантрапу погрузили в «уазик», они стали деньги предлагать. Думали — конкурирующая фирма…

— А потом?

— Что потом? Потом мы начали эти банды, как орехи, щелкать. Шеф лично под своим контролем все наши дела держал. Лично первому секретарю МГК докладывал. Все давалось по первому требованию. Техника — пожалуйста, оружие — нет проблем. Командировки, оперативные деньги… Сейчас вспомнишь — не поверишь. Примерно через месяц получаем информацию, что главарь одной из банд должен во Владимире налет провести. То ли магазин, то ли кассу хотел взять… Сейчас не помню. Несколько бригад туда. Сутки сидим в засаде, вторые, третьи. Озверели. Короче, принимаем волевое решение: снимаемся. Снялись, но решили в баньку заехать. Подкатили. Паримся, портвешок потягиваем. Вдруг явление Христа народу. Лично, собственной персоной — наш клиент. Здоровый малый, под метр девяносто. Охрана такая же. А мы голые! Вошел — сразу картину просек. А чего не просечь: автоматы, жилеты, станции. Короче, как въехал одному нашему — перелом ключицы. Хорошо, руководитель бригады сразу сориентировался: рыбкой по полу — и за автомат. Полмагазина в клиента — почти пополам развалил. Ну, сами понимаете, скандал. Так Алидин — начальник Управления — стрелка на гарнизонную гауптвахту: от прокуратуры подальше. Пятнадцать суток! Перед Олимпиадой мы здорово Москву почистили. Правда, потом это как нарушение прав человека подавалось. Но плевать. Главное, народ по улицам спокойно ходить мог.

— А потом? — Молодому не терпелось услышать что-нибудь еще.

— А потом перестройка началась. Горби сказал: «Занимайтесь своим делом, товарищи чекисты. Шпионов ловите». Отдел расформировали, агентуру поисключали. Говорят, в восемьдесят пятом, когда мы с этой барахолкой завязывали, воры в законе хотели памятник на родине героя поставить — им враз легче дышать стало — да не решились. Генсек человек скромный, даже звезду Героя себе не взял, вот они и побоялись его оскорбить… Жаль, что после генсеково указание забыли…

— Байки травишь, — подошедший Адмирал угрюм и задумчив. — А у соседа корова не доена. Пошли.

В кабинете Адмирала — на местном наречии, «цейхгаузе» — огромный сейф, набитый оружием всех мастей. На шкафу каска с пуленепробиваемым забралом, рации большие и маленькие, на вешалке — бронежилеты. На фоне всего этого инвентаря Адмирал выглядит монументально.

— Дед, я сейчас встречался со своим источником. Есть непроверенные данные, что команда Панкова пытается взять Олега под колпак.

— У меня на этот счет тоже кое-что есть.

— Так или не так, но подстраховать надо бы. А? Не слышу.

— Наложение голосов. Объяснить, что это такое?

На столе Олега звонит телефон.

— Олег? — приятная неожиданность для знающего ситуацию человека. На проводе — сам папаша. Лично, без предварительного звонка секретарши. Примечание: на этот раз к «кремлевке» не требует. Что бы это значило?

— Ну? — начинает без предисловий, словно только что расстались.

— Огрехи подчищаю, Сергей Васильевич. Вот подчищу — тогда…

«Как же ему не терпится. Значит, ребята копали не зря».

— Пока будете подчищать, может оказаться поздно, — голос почти заискивающий. Пауза, возникшая после заманчивого предложения, всерьез озадачила номенклатурного волка. От таких предложений нормальные люди не отказываются. Наиболее прыткие готовы за назначением на коленках на Старую площадь ползти.

«Говорят, когда-то из его кабинета инструкторов в обмороке выносили. Сдал старичок».

Дед наблюдает из окна, как Олег садится в машину. Берет в руки рацию.

— Рысь! Это Дед. Двигай помалу. И смотри по сторонам.

— Пять-пять! — ответ по эфиру.

Машина Олега движется в потоке по Садовому кольцу. На коротких волнах вешает Би-Би-Си.

«Аппараты конкурирующих и весьма влиятельных служб безопасности ютятся под одной крышей в известном здании на Лубянке. Одна из них стремится выжить и сохранить, насколько это возможно, былое могущество. Другая — стремительно развивается, пытаясь поглотить как можно больше мощностей первой. Во всяком случае, у руководителя Межреспубликанской службы безопасности Вадима Бакатина аккуратно украли секретный листочек с жизненно важной для будущего МСБ информацией. Этот листочек, схема будущей структуры МСБ, составленная лично Бакатиным…»

«Интересная мысль! Бояре дерутся, а у холопов лбы трещат. Все схемы на листочках рисуют, а до того, что скоро работать будет некому со всеми их реорганизациями, никому дела нет».

Волна куда-то ушла Олег чуть довернул ручку приемника.

«Так как документ оказался в руках Президента РСФСР, указ о реорганизации КГБ был подписан Ельциным раньше намеченного срока, чтобы поспеть прежде Горбачева предъявить претензии на обладание основными боевыми силами старого КГБ и поставить точку в вопросе, какой КГБ главнее».

«Интересно, а Би-Би-Си знает, какой КГБ главнее? Создается впечатление, что они и определяют нам, какому главнее быть. Полный идиотизм, вчерашние диссиденты учат Бакатина, как ему руководить КГБ, а профессионалы на прием прорваться не могут…»

Волна снова ушла, но через секунду нравоучительный голос продолжил:

«Теперь о схеме структуры Межреспубликанской службы безопасности, предложенной на подпись Горбачеву. Во главе ее директор…»

«А чуть ниже завсекциями, как в магазине?»

«…Каким является Вадим Бакатин. Помимо него создается координационный совет. Формально он независим, однако решения координационного совета оформляются, как приказы директора… Так же, как совету, директору подчиняется организационно-инспекторское бюро, контролирующее кадры республиканских служб безопасности…»

«Было б кого контролировать. Не сегодня-завтра все разбегутся куда глаза глядят…»