Кевларовые парни - Михайлов Александр Георгиевич. Страница 6

Понятие экспромт, как всегда, предполагало довольно тщательную подготовку. И можно было быть уверенным, что она уже шла на полных парах.

— «Стрелку» где назначили? — Валерий Иванович, он же за глаза В.И., нервно заерзал. На календаре пятница, уже вторая половина дня, если все сложится, то санкцию на избрание меры пресечения следует получить в течение сорока восьми часов. За это время нужно и материалы закрепить, и показания снять… Не успеешь — пожалте на ковер. С такими заявлениями в конце недели — сплошной геморрой. Выходные на ветер!

— Без четверти семь позвонят, скажут.

— А есть что нести? Или опять наши доставать? — от мысли о том, что за деньгами придется обращаться в свою бухгалтерию, у В.И. началась изжога.

— Есть. Уже собрал «узелок». Посмотрел на бабки, жалко стало, к нам пришел. Милиции, говорит, не доверяю.

Вопрос денег в данный момент носил принципиальный характер. Три дня назад при проведении захвата двух рэкетиров, к чему, к сожалению, приходилось в последнее время привыкать (раньше это не входило ни в функции, ни в задачи органов КГБ), была утрачена кругленькая сумма. Установленная техника в последний момент отказала. То ли свет отключили, то ли еще что, но бандиты, благополучно получив деньги с надписью «Вымогательство» — эта надпись, нанесенная специальным раствором, проявлялась в ультрафиолетовых лучах, — неожиданно скрылись.

Ночная мгла растворила рэкетиров, словно их и не было. Растворила она и деньги, полученные в кассе для проведения операции. Бухгалтерия неукоснительно требовала возвращения выделенной суммы. Обращаться за новой порцией денег было самоубийством. Позорный, тщательно скрываемый от общественности прокол, став предметом народного достояния, мог ударить не только по самолюбию: тринадцатой зарплаты вряд ли хватило бы на покрытие ущерба, не говоря о том, что репутация службы В.И. оказалась бы подмоченной. Надежда на возвращение денег, конечно, была. Несколько бригад оперов во главе с виновником торжества — Дедом — «чистили» возможные адреса, где теоретически могли оказаться меченые деньги, но пока безуспешно.

— Что за фирма? — В.И. мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

— Да Бог его знает. Их теперь — как прыщей. Деньги делает из воздуха. Посредничество. Некогда выяснять. — Это «некогда» объяснялось просто: пятница, конец дня, завтра на даче должны собраться гости. Поэтому Адмирал «гнал лошадей». — Вот он к нам и пришел — знает, что нам развинчивать его фокусы недосуг. Петровка бы именно с этого и начала: откуда дровишки…

— Может, он уже?.. — В.И. что-то писал в свой блокнот.

— А я знаю? Может, и так. Уж сколько раз одного мерзавца от других защищали…

— Как условимся? — В.И. тоже «гнал лошадей», но по другой причине: ему хотелось поговорить с новичком. Адмирал стоял, как статуя Командора, толкуя о своем.

— Медведь погнал на базу — заправиться. Ребята с клиентом работают. Прийти пришел, а заявление писать не хочет. Дескать, защитите, но без официального обращения. Совсем оборзели — как в частную лавочку являются. Не напишет — пусть идет в баню… Мы ждем с бригадой у себя. Пока «терпила» будет кропать заявление в приемной, мы его проинструктируем. В смысле, когда раздастся звонок — пусть начинает ставить условия, тянуть время: денег нет, то, се… Судя по всему, те ребята крутые, а значит, в конечном итоге придется принимать их условия. Но это и неплохо… До завтра откладывать — лучше не заводиться. По субботам еще шпану гонять… Конечно, в понедельник было бы лучше. Все-таки рабочие дни для таких дел предпочтительнее. Но, в конце концов, не наша головная боль — санкцию в порядке сто двадцать второй выбивать. Словом, пока решили так — звонок плюс час. За это время мы должны выставиться…

Все, что здесь говорилось, было для Олега китайской грамотой, несмотря на юридическую подготовку в объеме Высшей школы КГБ. Он неплохо знал восемнадцать статей УК РСФСР, отнесенных к компетенции КГБ, но кодекс имел еще кучу занимательных квалификаций преступлений. Олег чувствовал, как природный азарт, дремавший последнее время в укромных уголках сознания, начинает захватывать его, пробуждая рефлексы, выработанные в десантуре и закрепленные в разведке.

— Технику проверили? — Это был самый больной вопрос последнего времени.

— Проверят. — Адмирал взорвался. — Сколько на этом говне работать будем? Задачи ставят, а оснащение — как в средневековье.

В.И. внимательно разглядывал Олега. «По глазам вижу — свой!»

— Ну что, готов к боевому крещению?

— Я уже крещеный.

— Хорошо, что не басурман. — В.И. улыбнулся. — Тогда, крещеный, давай против нехристей и повоюем. — Адмирал, возьмешь товарища в команду. Пока. Кстати, господин Штирлиц, ты знаешь, что такое комиссия?

— То есть?

— Комиссия — это группа некомпетентных людей, назначенных другими некомпетентными людьми для выполнения никому не нужной работы. Согласен?

— В принципе.

— Никогда не поступайся принципами, по которым у нас не должно быть разногласий. Адмирал, это я по твою душу. Сейчас руководство звонило. Готовится Коллегия КГБ, твой отдел будет проверять комиссия. Прибывает в понедельник. Так что не осрамись сегодня. Свободен. Товарищ к тебе зайдет после краткой дружеской беседы.

Адмирал скрылся так же стремительно, как и влетел. «Ну и темп здесь у них», — подумал Олег. Он с трудом разобрался в скороговорке Адмирала — в течение минуты с небольшим тот и доложил обстановку, и высказал предложения, и фактически получил санкцию на проведение острого мероприятия. Автопилот.

В.И. потер руки.

— Куда попал, спустившись из своих райских кущ, знаешь? — Он плеснул в стакан чаю. — Будешь?

— Знаю… И буду.

— И я знаю, кто сюда попал. Дело твое читал, справки навел. А потому, полагаю, сработаемся. Ты, главное, в голову не бери. Жизнь — она штука сложная, без маркшейдера пройти трудно.

— Тем более начать новую.

— Само собой… Кстати, твоя первая жизнь — «Каскад»? — Палец уперся в грудь Олега.

— «Каскад».

— Кабул?

— Кандагар.

— Высшая школа?

— Плюс дипакадемия.

— Пиршество гемоглобина. Да и с физической подготовкой неплохо. Сам видел. А кирпич сломать слабо? Вот этот? — на подоконнике под цветком красуется редкий экземпляр. На боку цифры — «1905».

— Когда-то ломал. — Олег принимает тон. В.И. явно раскручивает какой-то тест, условия которого пока непонятны.

— А головой? — В.И. подмигнул, как сообщнику.

— Головой думать надо, — улыбнулся Олег. Чай был обжигающий.

— Ценишь. Это приятно. Только — смотря какой. Некоторыми кирпичи ломать в самый раз. — В.И. кивает на «инфарктник», который опять сыплет нетерпеливую трель.

— Видал? Твое счастье, что кампанию борьбы с экономическим саботажем не застал… А то поколол бы и кирпичи за милую душу. — В.И. снял трубку: — Слушаю вас, Лев Николаевич…

Поняв, что аудиенция временно окончена, Олег пошел искать кабинет Адмирала. В.И. оценивающе смотрел вслед: вроде годится…

Рация на столе хрипела, как удавленник.

— Адмирал, ответь Медведю. — Треск, свист, шуршанье. Слова пробиваются, как из загробного мира. Волна затухает, словно накатившись на гальку.

— На связи Медведь. На базе нет бензина. Ждут привоза.

Адмирал схватил станцию.

— У, мать твою! — Это в сторону. А в рацию: — Медведь, я Адмирал, делай что хочешь, но чтобы через двадцать минут с полным баком на Лубянке!

— Два нуля, два нуля. — Рация умолкает.

Медведь и без ценного указания знал, что сочувствия от этих начальников ждать не приходится. Адмирал почти дословно услышал его невнятную брань, выданную мимо микрофона. И про него самого, и про всех остальных, про руководителей больших и малых, про Горбачева. И про перестройку…

Но, отдавая Медведю приказ быть на Лубянке через двадцать минут, Адмирал был уверен, что машина будет именно через двадцать, а не через двадцать пять и не через тридцать. И будет с полным баком.