Дорога короля - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 7
***
Альбита лежала в кровати и смотрела в потолок.
Разумеется, потолка она не видела, над ней нависал балдахин.
Роскошный, расшитый золотом, с шикарнымии кистями и отделкой, за которую можно было бы корабль построить.
Гардвейг баловал свою последнюю подстилку…
Альбита зло усмехнулась.
Сон не шел.
Слишком много всего свалилось сразу, слишком…
Выпить вина? Или приказать глинтвейна? Этот вариант Альбита отвергла сразу. Ее вино в сон не клонило, наоборот, хотелось петь, танцевать, что-то делать…
А еще… в чашке может оказаться яд. Днем ее пищу проверяют на заключенных, проверят ли ее сейчас? Робер уверял, что опасаться нечего, но стоит быть осторожной.
Слуги…
Когда Альбита о них думала?
Да никогда. Пока была знатной дамой, потом королевой… нет, ей и в голову не приходило, что это – тоже люди. Со своими чувствами, мыслями, желаниями… слуга – это ведь такой полезный инструмент, чтобы ей было удобно. Разве что ходящий и говорящий. А вот потом…
Потом оказалось, что это такие же люди, что у них есть свои интересы, свое мнение… да много чего есть. И с ними лучше считаться.
Пока Альсин не заменил дворцовую прислугу… ладно, заменить их всех нереально, тут ведь несколько сотен человек, но хотя бы убрать тех, кто был приближен к Гардвейгу, к Милии…
Мало ли?
Вот так, от доброты душевной и сожаления о старых хозяевах сыпанет какая-нибудь тварь горсть крысиного яда в котел, и прощайте, ваше величество.
Бывали случаи.
Раньше она об этом не думала, а вот сейчас… даже кинжал под подушку положила, хотя и не сильно надеялась им воспользоваться. Она не воин, она знатная дама. Это ЕЕ должны защищать, а не она – обороняться от врага.
Но с кинжалом было как-то спокойнее.
Вино не подойдет. А что?
Неплохо было бы мужчину.
В поместье Альбита так и развлекалась, не сильно оглядываясь на Альсина, но здесь… Здесь – не надо. И не ко времени, и не с кем… наемники – это наемники, кто их знает, сколько борделей они прошли? Лечиться от дурной болезни Альбите не хотелось. Придворные тут тоже не ко времени.
Мало ли кто, мало ли что…
Пусть и лебезят, и смотрят угодливыми глазами, но на дне зрачков, как ил на дне болота, плещется страх. Темный, гадкий…
Они не уважают, а боятся. За себя, за свои семьи… вот и пресмыкаются. А что будет потом?
Все то же.
Если вы заводите дома пресмыкающееся, не удивляйтесь, когда вас ужалят. Природа у этих тварей такая.
Змею видели? Вот, и где там благодарность? Где признательность, где любовь? Будет ползать и шипеть, а в один прекрасный для нее день цапнет так, что едва ли повезет выжить.
Пока никому доверять нельзя.
Альбита вздохнула.
Ни своим людям, ни чужим… никому.
Робер говорил – год. Если усидят, тогда можно будет говорить о чем-то всерьез. За год многое изменится, их признают соседи, они будут заключать союзы…
Да, союз.
С Ативерной он невозможен. Это понятно, кто-то должен выступить в роли злодея. Почему бы и не ативернцы? Очень уж удобно…
И король туда съездил, и со свадьбой темная история, и как посольство приехало, так все и началось…
Возможно, удастся заключить союз с Ивернеей… но посольство ивернейцев оказалось пустым, словно орех. Как и ативернское.
М-да…
Авестер?
Обязательно…
К счастью, у нее четыре дочери. Ни одна из них не станет соперницей сыну, но замуж их выдавать нужно. В подходящие страны, вот.
Четыре дочери… а старшую пока еще не нашли. Где она может быть? Что с ней?
Нет, не так.
Кто сейчас с ней?
О жизни или здоровье Марии Альбита вообще не волновалась. Никак.
Подумаешь – дочь? Она ее больше десяти лет не видела, может, и еще столько же не увидит, было б о чем горевать и печалиться! А вот остальное…
Именно Мария должна была стать залогом дружбы с Ативерной. И если ей удастся туда добраться…
Это – война.
И Мария станет ее живым знаменем. А воевать Альбите не хотелось. Хотелось двух вещей – мести и власти.
Первую она почти получила, осталось увидеть голову Милии. Альбита даже пощадила бы ее детей, честно говоря. Отдать их на воспитание в бедные семьи, а там уж пусть Альдонай решает, прибрать или оставить. Это только в сказках ребенка оставляют на воспитание крестьянам, он решает найти своих родителей, сбегает, становится рыцарем или спасает короля, всего добивается, женится на принцессе…
В реальности такие дети не уезжают дальше своей деревни и счастливы там. Живут, растят брюкву, или что там выращивают эти навозные черви?
А, неважно… Не о том речь.
А вот о власти…
Если будет война, Альсин вообще всю власть загребет в свои руки. Альбита этого не хотела.
Она хотела балов, развлечений, блеска, шика, всего того, чего была так долго лишена по милости бывшего супруга… и она это получит!
Уже получает!
В свете звезд блеснули бриллианты в перстнях. Альбита полюбовалась их сверканием и довольно улыбнулась.
Да, это она. Она наконец-то взяла реванш за все свои страдания!
Блеск бриллиантов успокаивал, завораживал… Альбита перевернулась набок. Полюбовалась кольцами еще раз, потом взяла с туалетного столика браслет, повертела в пальцах…
Так, с браслетом, она и уснула. Крепко и сладко, как человек с полностью чистой совестью и душой.
***
Эдвин Фремонт ураганом ворвался в здание посольства Ативерны.
А мог бы и не врываться, все равно там никого не было. Томас Конкор, получив весточку, не собирался оставаться на заклание, и народ собирал в ускоренном темпе.
Так что остался барон Фремонт у разбитого корыта, причем обидно разбитого. Томас вывез все, до чего руки дотянулись. Ценного, конечно.
Мебель не забрал, а ковры вполне успел. И гобелены, и подсвечники из серебра, и столовые приборы, и даже личные вещи всех господ.
А что?
Между прочим, обозники – это такие специальные люди, которые за полчаса слона упаковать могут. Тот и не дернется, у них работа такая.
Сейчас у Томаса было больше, чем полчаса, и он воспользовался ими от всей души.
Так что барону оставалось носиться по посольству, пинать любезно оставленные ему табуретки и ругаться в три этажа с чердачком.
Увы – не помогало.
Альдонай не слышал, Мальдоная не отзывалась.
Придется идти, отчитываться герцогу, что птичка улетела. Более того, дураком Эдвин не был, и соображал быстро. Но сейчас мысли не доставляли ему никакого удовольствия.
Кто мог предупредить посольство?
Да только кто-то из сбежавших. Либо Джерисон, либо Лилиан Иртоны.
Вот сволочи!
Эх, надо было тогда не соблазнять графиню, а шею ей свернуть. Но кто ж знал?
***
Барон еще не знал, что стоило ему уйти, как из потайных закутков выбрались Джек и Реми,
Переглянулись.
Ну и какие вам еще доказательства надобны?
– Я к хозяевам. Со мной сходишь? – попросил Реми.
Джек кивнул.
Сходит. И расскажет о том, что видел и слышал. Барон Фремонт был несдержан и давал волю языку. И дохлого (помилуй, Альдонай!) короля поминал, и много чего еще…
Подумать – и то страшно.
А уж оказаться в этом кошмаре…
Остается только Альдонаю молиться. Авось, спасет и сбережет.
***
Виконт слушал и мрачнел.
А потом принялся распоряжаться.
Если такое происходит… лучше всего пока оказаться подальше от столицы.
Кто там, как, кому мстить, что делать…
Успеем, разберемся! Для начала надо, чтобы тебя не убили. И…
– Я могу вас нанять?
Джек подумал пару минут.
– Я поговорю с Томом. Нам все равно надо выбираться из города, думаю, мы сможем быть полезны друг другу, ваше сиятельство.
– Я буду ждать вас через два часа. Одного или с Томом.
Джек поклонился – и улетучился.
Через два часа он вернулся с хорошими для виконта вестями. А еще через четыре часа в Кардине стало на несколько беглецов больше.