Благословенная Империя (СИ) - "Ellerillen". Страница 15

— Что это он… — пробормотал Шоуки растерянно.

— Ты нормальные глаза ему выбил, — пояснил принц, аккуратно опуская ношу за большим деревом на землю. — А третьим он только сосуды и видит.

Голос его был напряжён. Губу закусил, глядя, внимательно за метаниями Такая, потом, похоже, что-то решил, и почесал обратно, к тропе.

— Сидите тут! — Велел, на ходу обернувшись. Шоуки ругнулся — ну куда он попёр?! Хотя наверно — за клинком. Тоже ножны пустые.

Такай, пытаясь оторваться от твари, невольно вывернул на тропу, чтобы обогнуть кусты в которых бы завяз на радость твари, тяжело дышащей, взрыкивающей от ярости и боли. Она сейчас чесала на всех шести лапах, припадая сильно на переднюю, поводила головой из стороны в сторону. Монстра шатало, но он всё ещё был быстр, хотя спотыкался и врезался в деревья то и дело.

— Постойте! — Шоуки побежал за принцем, собираясь ухватить его за воротник и оттащить назад, за деревья, но тут Амарими замер, будто чего-то выжидая, а потом резко дёрнул рукой вверх.

М’кари едва не подпрыгнул, будто какой-то гигант с размаху пнул его в самое брюхо между второй и третьей парой ног. Споткнулся, проехавшись по земле и заревел с такой яростью, что у Шоуки чуть ноги не подогнулись. Зато он сообразил — клинок принца валялся там, на тропе. И он сумел подхватить его на таком расстоянии и направить вверх — невероятно!

Такай успел отбежать за ближайшее толстое дерево, развернулся. Шоуки тоже замер подле принца, во все глаза глядя на раненую тварь. Та попыталась подняться, глухо кашлянула, из пасти засочилась кровь и какая-то желтоватая дрянь, да и на траву закапало обильно из-под брюха. Сделала несколько шагов на подгибающихся лапах, и рухнула, начав бестолково дёргаться и хрипеть булькающе.

Парни наблюдали за конвульсиями несколько минут не шевелясь. Потом подошёл тяжело дышащий, растрёпанный Такай, обойдя тушу по широкому кругу. Ещё помолчали.

— Нам не поверят. — глухо констатировал принц.

***

Дерево пропитывалось долго, тряпку то и дело приходилось смачивать в дурно пахнущей смеси м снова расстилать на размачиваемом участке. Не вымочишь как следует — замучаешься работать скребком. Если дерево впитает слишком много влаги — начнут отходить волокна, что тоже нехорошо.

Так и приходилось всё время проверять, насколько хорошо пропитались доски, и скрести, скрести липкие смолистые выделения, успевшие нацепить на себя огромное количество пыли и грязи. С древесиной красной горной лиственницы всегда так — вроде и просушишь, вроде и обработаешь пропиткой, потом настелишь, а она возьми, впечатлись перепадом температур, или тёплым весенним солнышком — и давай истекать вязкой коричневато-бурой смолой, мелкими липкими каплями.

По крайней мере, так слуга сетовал, что показывал, как правильно доски обрабатывать. Амарими не знал, верить ему или нет — подозревал, что дорогое дерево, привезенное издалека, быстро попилили, быстро застелили им террасу между двумя зданиями, да сделали вид, что оно уже просушено и проблем не будет. Так быстрее же! А если вдруг что — всегда можно сослаться на непредсказуемое поведение именно этой породы.

А может его специально сырым застелили — на случай провинившихся слуг или каритов? Со старших станется.

Принц вздохнул, подцепил краем скребка липкую грязную кашицу и сбросил в отдельное ведро, стукнув скребком по краю. С другой стороны по тому же краю стукнул второй скребок. Чем дальше шло, тем работали они всё более синхронно…

По полу зашлёпали босые ноги, принц отвлёкся, поднял взгляд, чуть склонил голову набок. Обозрел знакомую фигуру, отметил ведро в одной руке, кучу тряпок и скребок в другой, старую потрёпанную одежду — всё равно ведь измажется в процессе, и смолу не отстираешь.

Нахмурился.

— А тебя то за что?

Парень закусил губу. Вздохнул. Потом тоскливо сознался:

— Утаил от наставника, что достиг серебряного сосуда…

— Серебряного?! — Такай вскинулся, недоверчиво глядя на молодого карита. — Ты?! Когда?

— Я сам не заметил… — начал оправдываться тот. — Замотался. Заработался. В какой-то момент понял, что запас духовной силы стал чутка больше… Но подумал, какая разница — медь, бронза… А оказалось, я на серебре уже. Доктор, когда рёбра сращивал, подметил. Сказал, что если бы не это, трещинами от такого удара я бы не отделался. Спасибо, кстати. Если бы не ты, меня бы как Кими приложило. Или вовсе бы. Надвое.

Помолчали. Принц вздохнул. Кими перебило позвоночник. Жив остался, и лекари обещали вытащить, поставить на ноги, но времени на это уйдёт никак не меньше полугода. Слишком сложная травма.

— Да ладно, — отмахнулся Такай. — Жаль, что парней не догадался оттолкнуть. Только когда он на тебя попёр, о тренировках вспомнил. Зато, понятно теперь, от чего м’кари так активно именно тебя выцеливал. Самый лакомый кусочек! Я и то ещё на бронзе.

Принц, всё ещё топчущийся на меди, хмыкнул. Но да он моложе, ему можно.

— Ладно, присоединяйся, раз прислали! Сейчас покажу что нужно делать!

Заявил он это бодро и воодушевленно. Будто не о грязной, тяжёлой, и монотонной работе рассказывать собирался, а о новом модном развлечении. Просто не мог себе позволить сейчас бурчать и ныть — не тогда когда парни такие смурные и унылые. Из-за него. Такая на его взгляд вообще несправедливо наказали. Ну и что, что он самый старший в их шайке был? Что он мог сделать? Возразить? Отговорить? Схватить в охапку и назад тащить, к охране? Вот кому за дело по загривку прилетело, да…

Но они сами виноваты.

Хорошо ещё, что раненых парней в покое оставили и не стали ни нудными нравоучениями морить, ни к работе приставлять.

Но всё равно странная у них логика. Принц прекрасно понимал за что наказали его (и от того так стоически переносил мерзкую со всех сторон работу), за что наказали охрану, с натяжкой и допущениями мог понять, за что прилетело Такаю. Но Шо?

Под монотонный шелест скребков он долго об этом думал.

— А знаете, за что нас наказали на самом деле? — произнёс он наконец, с озорной улыбкой. Поймал взгляды товарищей по несчастью. — За подвиг. Мы же м’кари убили! Вот чтобы не полезли второго добывать, нас и посадили полы скрести. Чтобы не возгордились!

Сочащиеся скептицизмом взгляды и молчание были ему ответом…

Глава 8

Камни засыпавшие неухоженную дорогу то и дело подворачивались под ноги, заставляли недовольно фырчать лошадь, влекомую в поводу. Умное животное совершенно не желало уподобляться горному козлу и лезть в гору по этой жалкой, извилистой и заваленной камнями тропе.

Но другого выбора не было — нормальная дорога, которая когда-то вела в богатую на серебро горную долину, уже полтора десятка лет как была сметена в нескольких местах масштабными обвалами. Под грудами перемолотого под собственным весом камня наверно, до сих пор покоились кости. Как достать их, как устроит достойное погребение?

Никак. Проще объявить место нехорошим, и обходить стороной. Да и не нужна уже широкая дорога в долину. Рудники тоже сгинули тогда, бойкая горная речка изменила русло, и в долине больше нет достаточного количества воды, чтобы даже промывать песок и мелкий щебень на дне пересохшего русла в поисках самородков.

Вот и приходится подниматься обходной дорогой, узкой звериной тропой, спотыкаясь и рискуя сорваться вниз.

Колено, и место под ним начало ныть от тяжёлого подъёма, очередной раз напоминая о той глупой выходке. О том, почему он здесь.

Шешу вздохнул. Честно сказать, он думал что его изгонят с позором. Или отнимут каритский пояс, клинок, и отправят воду черпать вместо того парня. Но — обошлось. Почти. После долгого, мучительно долгого раздумья господин Аори решил, что провинившегося карита всё же следует оставить при дворе, дав, своего рода, испытательный срок. А некоторое время назад призвал к себе и поручил важное дело. Трудное дело. Проследить путь никчёмного человека в мире — всё равно, что идти по следу рыбы в воде, но — Шешу старался. От его усердия зависело — простят ли его за ту глупую, бесчестную выходку, или нет. Господин Распорядитель Высокого Двора даже намекнул, что если Шешу будет сопутствовать успех, то он может поспособствовать сватовству к известной кариту особе.