В слепой темноте (СИ) - Янг Энни. Страница 33

— На бокс, деда. С сегодняшнего дня я начала посещать боксерский зал. И предвидя твой следующий вопрос, отвечу. Мне это нужно. Не спрашивай, зачем. Просто, я так хочу. Я сама не понимаю многих своих порывов, так что дать тебе внятный вразумительный ответ все равно не смогу.

Пауза.

— А знаешь, одобряю, — внезапно огорошивает дед. Я даже на миг замираю от такого заявления.

— То есть… я всё делаю правильно?

— Этого, внучка, я знать не могу. Но помни, все ошибаются и учатся на своих ошибках. Но с другой стороны, правильных и неправильных вещей в жизни нет. И то, и другое можно заменить одним словом — жизнь. Потому, сокровище мое, живи. Живи так, как тебе хочется, договорились?

— Договорились, — выдыхаю я. — Деда, мне сейчас нужно отрабатывать удары, так что…

— Постой, трубку не бросай. Я что звоню то… Тут выяснился прелюбопытный факт, а ты мне ничего не сказала.

— Не сказала о чем?

— О ком, — поправляет меня он. — Мы с твоим Игорем разговорились, вот буквально полчаса назад мне позвонил. — (Да не мой он!) — Оказывается, у вашего общего знакомого, достопочтенного Николая Геннадьевича, о котором ты так много рассказывала мне в письмах, сегодня день рождения. Ему исполняется 73 года. Что ты об этом думаешь? Поедем к нему? Он приглашает.

Николай Геннадьевич… как я могла о нем забыть? Нехорошо получилось: пропала надолго, не предупредила, что… совсем исчезну и перестану хотя бы изредка захаживать в гости. Некрасиво поступила с хорошим человеком.

Помолчав, с сомнением проговариваю:

— Приглашает? Всех? Что-то не очень верится.

— Игорь получил приглашение на ужин для всех нас, обо всем уже договорился, поэтому с твоей стороны возражения не принимаются…

Снова ужин? Мысленно издаю стон.

— И зачем тебе мое мнение, спрашивается? — бормочу я, на секунду отводя от уха телефон. Делаю глубокий вдох и терпеливо выдыхаю.

— Постарайся к вечеру уже быть дома, хорошо? — тем временем продолжает он. — Нас ждут к шести. Игорь сказал: уладит дела и подъедет к половине пятого. Поедем на его машине.

Я и не собиралась тут до вечера торчать. У меня еще кучу домашних дел на сегодня запланировано. Да и Игорь куда-то по срочным делам с утра пораньше укатил на своем великолепном джипе. Хорошая машина, красивая. Она мне безумно нравилась. Когда-то. В прошлой жизни… В общем, бывшего парня, надеюсь, сегодня в моих владениях до половине пятого не предвидится, и я спокойненько могу отдохнуть в тишине. Дома только дед, мама на работе, Лена с Евгением на пляж поехали. У последних, видимо, свидание. Понятное дело — недавно сошлись, у них всё еще конфетно-букетный период. Букет ее любимых белых роз, кстати, вчера у Ленки в комнате стоял, я видела.

Резко вспомнив о предстоящем ужине, возвращаюсь к разговору:

— Поняла, деда, — и мученически закатываю глаза к потолку.

Опять совместный ужин, где будет десяток человек с кучей дебильных вопросов. Опять тяжелая, местами неловкая атмосфера за общим столом, где присутствующие вынуждены изображать нарочитое радушие и любопытный интерес. Над столом будут летать заезженные фразы: "А расскажите, как там…", "Ой, как интересно!", "А можно поподробнее", "Надо же" и тому подобное.

— Ну хорошо, не буду отвлекать, занимайся, внучка. — Дед отключается, и я откладываю телефон в сторонку, чтобы тот случайно не выпал на тренировке при резких движениях. А сама, молниеносно нырнув под канат, выкатываюсь на ринг. Уже оттуда, подпрыгивая в нетерпении и разминая суставы, я зову тренера:

— Миш, давай поборемся! Научи меня!

Тот оборачивается и качает головой.

— Неугомонная, — роняет, коротко усмехнувшись, но всё же принимает приглашение…

Придя домой, я первым делом решила заняться уборкой. Здесь что-то протерла, там убралась, пыль с книжных полок ноздрями собрала, десятки раз чихнула, посуду вымыла, ковры пропылесосила, полы вот теперь мою.

Пройдясь мокрой тряпкой по всем комнатам, коридору второго этажа, гостиной, столовой, кухне, я плавно перекочевала под лестницу.

И вот, когда я вылезаю из-под лестницы, чтобы домыть наконец холл, стоя спиной к двери и не спеша орудуя по паркету шваброй, слышу позади себя слабый скрип открывающейся входной двери.

— Что-то вы рано со свидания вернулись, — роняю я, искренне полагая, что это вернулась пораньше наша влюбленная пара с пляжа. Но, черт побери, я ошиблась!

— Да нет, наоборот, я как раз очень СЮДА торопился, на свидание, — звучит глубокий и почти насмешливый голос за спиной. — Моя девушка живет здесь, и ни на какие другие свидания я не хожу.

Я резко оборачиваюсь, и швабра выскальзывает из моих рук, жутко противным звоном падает на пол. Я, бросив невольный короткий взгляд на вылетевшую тряпку из нижней распавшейся на двое широкой части металлической палки, смотрю на вошедшего только что Игоря.

— Ты же должен был вернуться только вечером, — говорю я, слегка растерянная, застигнутая врасплох. После резким выдохом сдуваю с лица мешающуюся прядь волос.

Мужчина разувается, вешает ключи на крючок и какой-то странно хищной поступью подходит ближе.

— Что ты… что ты делаешь? — Я пячусь назад, спотыкаюсь о ведро, треть воды выливается на паркет, я поскальзываюсь и, неуклюже размахивая руками, безнадежно падаю вниз.

Игорь достигает меня в мгновение ока, успевает дернуть на себя, но нам всё равно суждено было упасть, поэтому… мы падаем! Точнее Игорь принимает удар на себя, коснувшись лопатками твердого пола. Я оказываюсь сверху, прижатой к его груди.

Поморщившись от боли и выпустив из уст едва слышный хриплый стон, Игорь, и не думая выпускать меня из кольца рук, спрашивает:

— Ты в порядке?

— Да.

Заметив мои попытки высвободиться и как можно скорее оказаться на ногах, мужчина резко переворачивается и сминает меня под себя.

— Игорь, ты что делаешь?

В его глазах плещется темное море, глубина которого поражает, заставляет на одно короткое мгновение замереть и забыться. Такой внимательный и пронзительный взгляд, в котором вновь читается нежная любовь. Я так четко это вижу, что опять задумываюсь: а может утонуть в ней навеки? В любви в его синих глазах?

Чего?! Какая, к черту, любовь?!

— Слезь с меня, Игорь! Немедленно!

— А если я не хочу? — нагло вскинув брови, произносит он. Обалдел совсем что ли?! Что на него нашло?! Обезумел?! Какого черта, он себя так ведет?!

— Мне какое дело до твоего "не хочу"?! Этого хочу я, понял?! — и бью его по груди, всеми силами пытаясь вырваться.

— Тише, — шепчет Игорь, склонившись очень близко и остановившись в сантиметре от моих губ, и я резко замолкаю, даже перестаю брыкаться, во все глаза уставившись на него.

Никто из нас ничего не успевает сказать друг другу — по лестнице спускается дед и, увидев нас в столь компрометирующем положении, на секунду застывает.

— Деда, это не то, о чем ты подумал! — спешу я прояснить ситуацию. Боже, какая нелепость!

— О, здравствуйте, Лев Янович, — тем временем широко улыбается Игорь, повернувшись к деду лицом. Одна его рука всё так же покоится на моей талии, вторая упирается предплечьем в пол по другую сторону, прямо у моей головы.

Быстро опомнившись, дед возобновляет движение и выдает с тоном сарказма:

— О дети, не переживайте, я ничего не видел. Вы лежите, лежите. Вам, наверное, там удобно. Не переживайте, не буду вам мешать. Я вообще мимо проходил, уже ухожу, — и через секунду с лукавой улыбкой проходит в кухню и исчезает.

И я начинаю яростно бить ладошками в грудь Игоря:

— Слезь с меня! Живо! Из-за тебя дед невесть что подумает обо мне!

— Ты хотела сказать, о нас? — насмешливо выгибает он бровь, не сдвинувшись ни на миллиметр.

— Да кому какое дело до тебя, — закатываю глаза и толкаю его.

— Ты такая красивая, когда злишься, — улыбается он, глаза-озера так и смотрят на меня, не переставая. Черт бы его побрал!