Охота за "Красным Февралем" (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович. Страница 42

«Неужели тоже оказались в плену?!» — мысленно простонал капитан, но вслух сказал другое:

— Где наш пленник?

— А он-то здесь при чем?! — удивилась старший помощник.

— Мисс Протеро, я задал вам вопрос! — вскипел Гриффин. Черт знает что, дисциплина на корабле никуда не годится!

— Прошу прощения, сэр, — Иола вытянулась по струнке. — Пленный находится на гауптвахте.

— Ну так приведите его, — буркнул капитан. — Я буду на мостике.

На мостике у приборов и аппаратов дежурил старший акустик Каплан. Перехватив взгляд Гриффина, он отрицательно покачал головой.

— Ничего, капитан, — добавил старшина вслух. — Конечно, они должны были хранить радиомолчание, но оно затянулось. На «Феврале» никакой подозрительной активности. Никаких признаков… никаких признаков несчастного случая по дороге к цели, — не совсем по форме уточнил акустик. — Ничего не понимаю.

«Вот и я ничего не понимаю», — мысленно согласился капитан Гриффин.

Тем временем на гауптвахте «Королевы Джейн Грей» — всего лишь крошечная тесная каюта, приспособленная для содержания незваного гостя — лейтенант Валерио Катано тщательно готовился подороже продать свою жизнь.

Изначально капитан Гриффин собирался высадить итало-китайского летчика на Кокосовых островах, за компанию с Меган и ее домашним танкопардом. Но из штаба пришел новый приказ — доставить пленника на Диего-Гарсиа. Поэтому Катано безвылазно сидел в одной и той же камере с самого острова Конга. Кормили сносно, чуть ли не лучше, чем на ассирийском флоте, но Валерио не позволял альбионским империалистам обмануть себя. Вот уж действительно — кормят, как на убой — последняя трапеза перед казнью, согласно извращенным понятиям о буржуазной морали и христианском милосердии. Его даже не смутил тот факт, что этих «последних трапез» было уже несколько. Издеваются, сволочи. Это как имитация расстрела. Психологическая пытка. Пытаются сломить. Пытаются убедить его, что каждый день, каждый час — последний. Фашистские ублюдки! Валерио Катано вырос в одной из колоний мировой фашистской империи, его собственный отец был матерым итальянским фашистом, мимоходом обрюхатившим китайскую служанку — поэтому молодой пилот совершенно справедливо считал, что кое-что понимает в фашизме. Фашизм не пройдет! Альбионские убийцы за все заплатят. Они его хорошенько запомнят.

Пытка вкусной и здоровой пищей тем временем продолжалась. А к пище прилагалась посуда. Первые несколько дней Валерио добросовестно возвращал тому или иному альбионскому моряку, приносившему еду, котелок и ложку. Но как-то раз ложку не вернул. Якобы забыл. Лейтенант Катано не сомневался, что альбионцы очень быстро спохватятся и заметят пропажу — но эти кенгуровые фашисты что-то совсем расслабились и ничего не заметили. Больше того, когда пришло время очередного обеда (или ужина?), ему принесли новую ложку. Да, фашист сегодня уже не тот. То ли дело во времена его детства — отец чуть что пускал в ход ремень с тяжелой металлической пряжкой, на которой красовался римский фашистский орел. С каким удовольствием он прикончил старого ублюдка, когда в Тяньцзинь пришли японские солдаты-освободители! Кишки ему выпустил. Можно повторить.

Несколько часов напряженного, но добросовестного труда — и столовая ложка, изготовленная из мягкой стали, превратилась в смертоносную заточку. Но Валерио Катано не торопился пускать ее в ход. До этого самого дня.

Разумеется, даже не вылезая из темного отсека где-то в брюхе альбионской подводной лодки, Валерио догадался, что последние несколько часов субмарина стоит в порту. Только понятия не имел, в каком именно. Ему и в голову не пришло, что в нейтральном. В альбионском, скорей всего. Поэтому, когда дверь камеры распахнулась в очередной раз, и вместо запаха горячей каши Катано услышал «Выходи», пленник альбионской подводной тюрьмы понял — вот оно. Вот сейчас начнется самое интересное. Допросы и пытки в альбионской фашистской контрразведке, ну и так далее. Ну уж нет. Не дождетесь, гады! Не на того напали!!!

С выражением глубочайшего смирения на лице, руки сложены в замок за спиной, Валерио Катано перешагнул порог своей камеры. В узком коридоре подводной лодки его ожидали двое — альбионский морской пехотинец, примерно одного из ним роста и возраста, и женщина-офицер. Валерио запомнил ее — она была среди тех, кто встретил его на борту подлодки в первый день плена. Вроде бы старший помощник капитана. Ну да какая разница?

Заточка, до поры до времени дремавшая в рукаве, сама скользнула в ладонь. Альбионский морпех даже глазом не успел моргнуть, как смертоносная сталь оказалась у него в горле. Валерио оставил ложку в ране, а вместо этого схватился за кобуру на поясе у альбионца. Револьвер неизвестной системы оказался у него в руках даже раньше, чем умирающий охранник опустился на пол. Но что хорошо в современных револьверах — почти все они устроены одинаково. Просто наводи на цель и нажимай на спуск! Катано так и сделал.

Коммандер Иола Протеро с отличием окончила военно-морскую академию. Она прекрасно разбиралась в навигации, радиосвязи, астрономии; могла координировать ракетно-артиллерийский огонь и все такое прочее. Разумеется, в кадетские годы она несколько раз пальнула из автоматической винтовки в ростовую мишень, а потом из стандартного револьвера 36-го калибра туда же. На этом все и кончилось. Она и сейчас была вооружена — как и положено по инструкции старшему дежурному офицеру корабля. Но Иоле Протеро и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день ей придется участвовать в перестрелке в одном из коридоров собственной подводной лодки!

Но все-таки она успела достать оружие.

И таким образом, Катано и Протеро, два неопытных стрелка, выпустили практически в упор по полному барабану. Иола попала в цель только один раз из шести — и Валерио отделался легкой царапиной. Катано ухитрился поразить цель дважды, но этого хватило с лихвой. Одна пуля пробила старшему помощнику горло, а вторая — переносицу. Валерио перевел дыхание, осмотрел поле битвы и остался изрядно доволен собой. Вот так гораздо лучше, а не так, как в прошлый раз, в небесах над Островом Черепов! Завершив осмотр вражеских трупов, Катано бросил взгляды по сторонам — вроде никого, после чего склонился над телом охранника и принялся хлопать того по карманам и подсумкам в поисках запасных боеприпасов. Опустевшее оружие требовало перезарядки. Он выиграл только одно сражение, но до конца войны еще далеко!

Разумеется, выстрелы были услышаны. Невозможно устроить перестрелку на подводной лодке так, чтобы ее никто не услышал. И первой из многих на поле боя прибыла лейтенант-пилот Милдред Эмертон. И в этом не было ничего удивительного.

После того, как Милдред осталась без самолета, у нее появилась прекрасная возможность проводить целые дни в своей каюте и поплевывать в потолок до самого конца похода. Но Милдред Эмертон никогда не была лентяйкой или бездельницей. Поэтому она принялась добровольно вызываться на все военно-морские работы, в которых хоть что-то понимала. Помогала офицеру связи в радиорубке, работала с торпедистами в оружейном отсеке, ну и так далее. Вот и сейчас, пока старшие офицеры развлекались на берегу, Милдред проводила время на камбузе, откуда разносила дежурным по всему кораблю сандвичи и горячий кофе. Так что она свалилась прямо на голову Валерио Катано вместе с термосом. Верный «парабеллум» остался на борту самолета у берегов сожженного Острова Конга, а другого оружия у нее при себе не было. Катано не успел перезарядить трофейный револьвер, поэтому ему пришлось пустить в ход кулаки. Нет, он не узнал летчицу, сбившую его несколько дней назад — просто еще одна глупая девчонка в альбионской униформе. Валерио весил в полтора раза больше и был на голову выше, поэтому он нокаутировал мисс Эмертон двумя ударами и вернулся к прежнему занятию. Патроны наконец-то нашлись и успешно заняли место в опустевшем револьвере. Валерио удовлетворенно захлопнул барабан и почти сразу услышал за спиной подозрительный шорох. Как оказалось, Милдред успела очнуться и теперь пыталась уползти прочь по коридору.