1000 Первая дочь (СИ) - Соловьева Елена. Страница 29

Карта оказалась не чем-нибудь, а порталом. Способным переместить в столицу целую армию. Но для того чтобы совершить перенос в пространстве, Алексису потребовалось очень много сил. Хэймон, Магур и Кирон, тоже одаренные маги, помогали ему в этом. Втроем они творили заклинание, оживляя портал. Над картой сначала повисло голубоватое облако. Оно стало раскручиваться, образуя глубокую воронку. Она разрасталась до тех пор, пока в ее нутро не смог спокойно поместиться вооруженный всадник верхом на коне.

— Начать перемещение! — скомандовал Алексис.

Лицо его напряглось, стал отчетливо различим каждый мускул. Строгий взгляд стал совершенно жестким, а черные глаза будто бы превратились в два бездонных провала. Алексису стоило большого труда в одиночку удерживать портал открытым. Но он справился с этим блестяще.

— Ступай вперед, Майлин! — приказал он. — Магур, помоги ей.

Так странно было перемещаться подобным образом. Лошадь фыркала и упиралась, а я так и вовсе обомлела. Стоило войти в воронку, как перед глазами заплясали разноцветные всполохи. В ушах гудело, а сердце стучало неистово.

Но испугаться по-настоящему я не успела. Секунда — и лошадь вместе со мной оказалась на центральной площади столицы, будто специально предназначенной для таких вот перемещений. Воины радовались возвращению домой, а я осматривалась по сторонам, поражаясь величию и богатству домов и улиц. Сама площадь была вымощена розовыми камнями, кажется, полудрагоценным кварцем. Стоящий в центре фонтан извергал из себя перламутровые струи неизвестной мне жидкости.

У меня кружилась голова и слегка подташнивало, но то была малая расплата за мгновенное перемещение. Никаких тебе изнурительных переходов по пустыне и долгих дней в пути. Теперь становилось ясно, как войскам Озиса удается так быстро путешествовать.

Алексис завершил переход последним и, свернув карту, надежно спрятал ее обратно в сумку. Спрыгнул с коня и подошел ко мне, слегка покачиваясь. Как от сильной усталости.

— Идем к фонтану, его воды помогают справиться с магическим бессилием и смягчают последствия переноса. Добро пожаловать в столицу, Майлин!

Глава 19

Майлин

Такой воды я не пробовала никогда в жизни. Она сладковатая на вкус с какими-то пузырьками, взрывающимися во рту наподобие фейерверка. И от нее кружится голова — буквально от пары глотков меня вдруг покачнуло, и, если бы не Алексис, я наверняка упала бы и приложилась головой о мостовую. Он подхватил меня в миллиметре от земли и усадил на лошадь впереди себя. Да так и вез до самого дома.

Путешествие я запомнила плохо, во многом из-за головокружения. Но даже несмотря на это, столица поразила меня своей красотой. Всюду белый и розовый камень, что использовался не только для строительства домов, но и для украшения улиц. Замагиченные фонари, сияющие зеленоватым светом. Множество цветущих деревьев и птицы, бесстрашно снующие по мостовым. Воины радовались им как родным и даже подкармливали хлебом и какими-то семенами. Так странно и мило было видеть, как мелкие птицы с белым опереньем садятся на натруженные темные ладони Хэймона и бесстрашно клюют с них еду. Даже Кирон, этот внушающий страх бугай, кормил птиц, улыбаясь немного жутковато из-за множества застарелых шрамов на лице.

— Белые майны — символ Озиса, в столице они расплодились во множестве, — рассказал Алекис, заметив мой удивленный взгляд.

Он посадил птицу себе на ладонь и поднес ко мне. На меня с любопытством смотрели голубоватые бусинки глаз, словно изучая. А после птица издала истошный крик, похожий на плач младенца. От неожиданности я вздрогнула.

— Не пугайся, Майлин, майна всего лишь приветствует тебя, — рассмеялся Алексис.

Миновав несколько улиц, мы выехали на прямоугольную площадь, со всех сторон окруженную многоэтажными зданиями с узкими окнами. Невдалеке возвышались хозяйственные постройки, из конюшен слышалось ржание коней.

— Это наш лагерь в столице, здесь останутся мои воины, — охотно пояснил Алексис. — А мы с тобой отправимся ко мне домой.

Он отдал последние приказы и в сопровождении Хэймона и нескольких солдат, управлявших повозкой с вещами, мы двинулись дальше. Миновали рыночную площадь и въехали в ворота особняка, от величия которого я едва не ослепла. Меня поразила до глубин души парадная, даже торжественная атмосфера внутреннего дворика. Солнечные блики играли на воде в бассейне, фруктовые деревья и цветы размером больше человеческого роста создавали уютную тень и дарили прохладу. Пол устилала разноцветная мозаика, а богатые росписи стен и холодный мрамор колонн заставляли меня казаться себе самой маленькой и совершенно невзрачной на фоне этого великолепия.

Навстречу хозяину и его провожатым выбежали слуги. Алексис поручил меня заботам трех темнокожих рабынь, одетых лишь в легкие накидки, наподобие коротких ночных рубашек. Воркуя и увещевая, они утащили меня в баню, находящуюся по обычаям Озиса под домом. Девушки расплели мои волосы, попытались снять пыльную одежду.

— Можно мне самой раздеться? — засопротивлялась я.

Все же не привыкла, чтобы за мной ухаживали, как за знатной горожанкой. Помыться и причесаться я вполне могла сама.

Но девушки имели свое мнение на этот счет.

— Господин велел хорошо позаботиться о вас, — возразили они. — Позвольте нам сделать свою работу, госпожа.

Они вели себя так, словно я действительно знатная особа. Совесть больно кольнула мое сердце, и я не могла не признаться:

— Перестаньте, я такая же рабыня, как вы. Просто скажите, где взять мыло и полотенца. Все остальное я вполне могу сделать сама.

Девушки переглянулись чуть ли не с суеверным страхом и, поклонившись, старшая из них пролепетала:

— Неправда, госпожа. Мы давно прислуживаем господину Алексису и можем отличить бриллиант от обычного камня. Позвольте нам позаботиться о вас. Если господин останется недоволен нашей работой, он нас накажет.

Пришлось согласиться и позволить девушкам вымыть мои волосы мягким душистым шампунем из глиняного горшочка, протереть тело выше талии губкой, а после впитать в него масло, сдобренное благовониями. Нижнюю часть, несмотря на возражения, я привела в порядок сама. Для этого даже пришлось попросить девушек ненадолго удалиться, и они охотно выполнили мое пожелание. А когда вернулись, я уже была замотана в длинное полотенце, надежно скрывавшее от посторонних взглядов мое клеймо.

Пока одна девушка делала мне массаж спины, вторая занялась ногтями. А третья принесла чай, сдобные булочки и сладости.

— Вы должны быть сытой и красивой, прежде чем отправитесь в спальню господина, — пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд. — Ничто не должно отвлекать вас от блаженства.

Сказать, что мне стало не по себе, значило бы промолчать вовсе. Я хотела было возразить, но замолчала на полуслове. Девушки были правы: моя единственная и главная работа теперь — удовлетворять Алекиса. Он столько сделал для меня, что заслужил высшую награду. А дать ему что-то, кроме себя самой, я не могла. Тело мое больше мне не принадлежало, разве что душа… Хотя и она все больше привязывалась к Алексису, моля довериться ему и принять всем сердцем.

Но не только это было причиной, по которой я безропотно выполнила указания рабынь и, одевшись в короткое красное платье и длинную накидку, отправилась в хозяйскую спальню. Я хотела этого. Мечтала о близости с Алексисом так, что сама поражалась своей смелости и разыгравшейся фантазии. Прежде я не думала, что желать мужчину можно так сильно и так неистово.

Спальня была отделана в темных тонах. Даже шторы, прикрывавшие окна, были темно-коричневого оттенка. И низкий столик, и полки с книгами, занимавшие ниши вдоль стен. В центре возвышалась просто гигантская кровать, застеленная покрывалом, сшитым из шкур леопардов. К ней вела лестница из трех массивных ступеней.

— Доброй ночи, госпожа, — пожелали рабыни.

Но прежде чем они скрылись за дверью, я расслышала смешок, что издала самая молоденькая из них. Две другие зашикали на девчонку и поскорее увели ее от хозяйской спальни.