Зараза (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 29

Например, что едим мы все-таки кассаву, она же маниок — хотя по мне так, картошка она и в Африке картошка. В сыром виде ядовита, нужно печь или варить.

Вторым открытием для меня стал местный язык, вся эта тарабарщина, которую я воспринимал не иначе как тумба-юмба бу-бу-бу — оказалась сьерра-леонским креольским. И в отличии от официального английского языка и неофициальных этнических, на крио более-менее объяснялось почти девяносто пять процентов населения. Вадик попытался выдать несколько слов, но кроме того, что это безбожно исковерканный и упрощенный английский, мой уставший мозг ничего не понял.

Я немного подопрашивал Вадика на тему распорядка жизни дезертиров, вооружения, графика вылазок. Нападать решили либо днем, когда в лагере будет меньше народа, либо уже ночью, во время очередных боев. В общем, утро может и мудренее, но вечер темнее.

Вадик первый ушел спать, а я пристроился в тенечке на краю балкона, и смотрел на редких шатающихся без дела мертвяков. Почистил и перебрал весь наш арсенал: два «фала» с тремя почти полными магазинами, граната «Ф-1», два ножа (Вадику перепал какой-то аналог «боуи», а мне видавший виды, но вполне годный «Глок» с пилой на обухе, по образу и подобию которого потом сделали наш ОЦ-ноль четыре) и два небольших туристических фонарика, один правда с уже севшими батарейками, ну и, конечно, спасительная стамеска.

Покемарив по очереди по паре часов, выдвинулись к отелю, огибая его на приличном расстоянии.

Куда ни глянь — везде разруха и пустота. Столб черного дыма в районе электростанции (если верить карте) и несколько пожаров на верхних этажах небоскребов.

Город и раньше-то не особо выглядел — жуткий контраст между ржавой пыльной бедностью, блеклыми облезлыми вывесками, крохотными сараями, построенными по принципу, я его слепила, из того что было, и вполне себе приличным пригородом.

Сейчас все выглядело плохо, разница сгладилась — сгоревшие автомобили, выбитые или, наоборот, заколоченные стекла и двери, неубранный накопившийся мусор, подгоняемый ветром, пустые сломанные прилавки, гильзы под ногами, и черные отметки на покоцанных стенах от перестрелок. Брошенные вещи, сломанная мебель — будто ураган прошел, оставив вялиться на солнце уже подсохшие заветренные мертвые тела, от многих из которых остались только обрывки одежды да кости. И так везде — будь то район бедняков или кварталы, где жили иностранцы, там только вещей разбросано больше.

Людей на улице стало меньше — редких бегунов или потеряшек мы не встретили ни одного, но на границе видимости мелькали крупные отряды. Один, скорее всего, «глобаловский» — пара «хаммеров» с логотипом компании, а второй, на мотоциклах, судя по пестрым одеждам, камаджоры. Ехали в одну сторону, вверх на гору подальше от моря. Что там может быть, кроме новых блоков колледжа и кампуса, я не знал.

Обошли отель по кругу. По мере возможностей срисовывали и считали часовых, а потом забрались в соседний сгоревший дом и пристроились за остатками мебели в комнате с обвалившейся крышей. Видели стоянку перед входом, козырек, глухую стену с пожарной лестницей до самой крыши на углу здания и внутренний двор отеля. Что происходит внутри, оставалось загадкой.

Движуха в лагере была, особенно, когда после полудня во двор вышел Бомани Джеро — чертов гроза дезертиров и любитель боев без правил. Он распинал дремавших бойцов, в прямом смысле слова спихнул чувака вместе с шезлонгом на дно арены, кричал, что-то указывая на заваленное трупами дно. Дождался, чтобы уборка началась, и пошел инспектировать блокпост у калитки. Там его уже встретили по форме, симулируя бурную деятельность и предельную внимательность. Потом обошел двор по периметру, остановился возле трансформаторной будки, пнул ее и все так же вальяжно ушел обратно в отель, кого-то выговаривая по рации.

Итого я насчитал шесть постоянно дежуривших часовых — один на крыше, двое на козырьке и трое на контроле заднего входа. Плюс вчера люди были на балконах, плюс сейчас явно не вся команда в сборе. Джипы и технички несколько раз за день куда-то срывались, но выявить какую-то систему или логику не получилось. То уехала одна, практически сразу вернулась, созвала подмогу, и уехали все. Я еле удержал Вадика, решившего, что настал лучший момент для атаки.

И в общем-то хорошо, что удержал, вернулись машины быстро, с парой легко раненых и прицепом, груженым канистрами, чемоданами и пленной негритянской семьей. Хрупкая молодая девушка, подкаченный высокий абориген и двое детей. Мужика вели в наручниках под прицелом трех охранников и судя по восторженным крикам, доносившимся до нас, я, кажется знал, кто сегодня пойдет на арену.

В этот момент пойдем и мы.

— Вадик, у тебя с электрикой как? — я тихонько пнул задремавшего рядом спасателя.

— А? Че? Где? — парень дернулся, начал озираться по сторонам. — Фууу, ты фдесь. Прифнилофь, что ты ушел и брофил наф. Я понимаю, что мы тебе никто, но не делай так, пофалуйфта. Я…я не фправлюфь один.

— Все нормально, — я похлопал его по плечу, — не переживай, у меня свои дела в отеле, я туда по любому вернусь. Соберись лучше — помощь твоя будет нужна.

Я рассказал Вадику план действий. Обсудили, чуть скорректировали, со скрипом, но утвердили, и я завалился спать. Уже сквозь сон слышал недовольное фурчание Вадика.

— Ффе понимаю, ффе хорошо, но на фига тебе фвежий мертвеф…и как ты фобралфя ловить этого льва?

Глава 13

На самом деле планов было несколько.

В варианте, если бы у меня был «глобаловский» костюм «призрака», получалось совсем все просто, с заходом чуть ли не через главный вход. Но костюма у меня не было.

В варианте с типовыми возможностями «волков» и доступными продуктовыми магазинами я бы прицепил на дрон кусок свежего мяса, выманил бы мертвого льва, и как ослика за морковкой, направил бы его через забор. А там бы уже подсуетился, предварительно перестреляв всех часовых, используя оптику и глушитель. Но их у меня тоже не было.

Практически ничего не было, лишь голый энтузиазм и необходимость попасть в номер сестры. А также громкий автомат, граната, нож со стамеской… ну, и Вадик.

Еще нашлось недостроенное здание на соседней улице, с установленными по кругу строительными лесами, от которых я открутил алюминиевую лестницу. По ощущениям она тянула всего килограмма на четыре, но по высоте как раз доставала до верха колючей проволоки.

И когда полностью стемнело, мы были готовы. Вадик, измазанный сажей, аки негр, остался сидеть в сгоревшем доме и следил за внутренним двором отеля. А я с такой же боевой раскраской на лице и лестницей под мышкой прятался за углом дома, так чтобы видеть окно Вадика, и при этом стараясь не спалиться глазастому гаврику на крыше.

Я ждал сигнала, чтобы стартануть.

До отельного забора по прямой было всего метров пятнадцать открытого пространства. Фонари есть, но чуть в стороне — один на углу, а второй практически под Вадиком, и оба не дотягивают до моего запланированного маршрута. Но его надо пробежать и не попасться в зону действия прибора ночного видения. Гарантий, что часовой отвернется именно в момент, когда я побегу, у меня не было, но помня вчерашнюю возню с пересменкой во время первого звонка перед боем — была надежда.

Из провала сгоревшего окна вылетела скомканная пачка сигарет. Сигнал — значит перед взором Вадика сейчас виляет задницей девушка с подносом-гонгом и бьет в него половником. Я мысленно представил, как солдат на крыше слышит «первый звонок», зазывающий на представление, осматривается по сторонам, возможно, подходит к краю крыши, потом идет к лестнице и начинает спускаться.

Один этаж, второй, третий — я рванул, на ходу разворачивая лестницу вдоль забора, мягко ткнулся в него плечом и бросился в пыль.

Прислушался — тишина. Оглянулся на окно, дождался, когда вылетела вторая скомканная бумажка, означавшая, что в отеле все спокойно, и пригибаясь побрел под стеночкой на другую сторону двора, подальше от арены-бассейна, поближе к хоть каким-то зарослям и пальмам.