Одержимость Малиновского (СИ) - Светлова Маргарита. Страница 33

— Вы завтракали? — решил я отвлечь гостей от опасной темы. — Всё готовил дядя Кирилл.

Но только настороженный взгляд Миры говорил, что она правильно истолковала оговорку мамы. Ну всё, вечером меня ждёт вынос мозга!

— Я хотел вначале перекинуться парой слов с зятем, — многозначительно посмотрел на меня Беркутов, намекая, что разговор явно не короткий. — Девочки, вам выпал шанс посекретничать. Разогревать начинайте через минут пятнадцать, не раньше.

— Вань, если начнёт мозг выносить и указывать, как вести себя с Мирой — говори сразу мне, я быстро его в чувство приведу, — заступилась за меня тётя Люда.

— А говорили, что вы тяжёлый груз, а по мне — ангел-хранитель.

— Скорее, адвокат, — недовольно пробурчал её муж.

— Пусть так, зато лучшего адвоката мне не найти.

— Цени, зятёк, — подмигнула она мне.

Мы зашли в мой кабинет, Беркутов стал мрачнее тучи. Да, блин, что опять произошло?! Только мы заняли места в креслах друг напротив друга, я не выдержал:

— Только не вздумай меня просить ещё немного подождать, хватит оттягивать неизбежное.

— И в мыслях не было, — приподнял он руки, мол, успокойся. — Рассказывай, как у вас с моей дочкой отношения складываются.

— Пока со скрипом, она обижена — этого следовало ожидать. Пришлось прибегнуть к первоначальному плану, так бы она замуж за меня не пошла. — Он знал о моём плане и как я собирался вывести его дочь из-под удара. Но Беркутов надеялся, что раз она любит, то согласится выйти замуж без этого дерьма. Только я в это не верил, знал, что не простит так быстро.

— Вань, я хочу ей всю правду рассказать, за мои ошибки ты не должен расплачиваться. Да и страдала она только по моей вине, этот груз… — постучал рукой по груди в области сердца, — не даёт мне спать по ночам. А жена… она, словно всё знает и иногда я вижу упрёк в её глазах. Я устал лгать и больше не хочу этого. Знаешь, я ведь терпеть не мог людей, которые так поступают, а видишь, как получилось… сам стал таким.

Зря он себя истязает, ведь Беркутов оказался прав — я был опасен для Миры по многим причинам. Но разве у меня тогда был выбор? И у него его не было.

— Хватит себя корить, ты всё тогда сделал правильно. Защищать своего ребёнка — прямая обязанность родителей. Забыл, что через год после нашего первого разговора у меня случился срыв?

— У тебя он не на пустом месте случился, это произошло после разговора с моей дочерью. Ты был в отчаянии, что не смог уберечь её от поступления в Рязанское, и обезумел от того, что опять причинил ей боль. Я же был с тобой в тот вечер, помню каждое слово, когда ты в хлам разнёс мебель в своей квартире. Ты проклинал себя, выл, как раненый зверь, и постоянно твердил: «я ничего не могу предложить, ничего не могу сделать»! Мне чудом удалось тебя скрутить, а когда ты пришёл в себя, я ужаснулся, увидел пустоту в твоих глазах. Только маленькая искорка говорила, что ты ещё с нами, и у меня есть надежда помочь. А через пять лет и она угасла, и уже я был в отчаянии. Знаешь, я за свою жизнь повидал многое, горы разлагающих трупов, даже женщина была, у которой младенца вырезали. Да много дерьма. Но то, что случилось с тобой, не могу забыть: ты был как одна большая кровоточащая рана, и твои крики по сей день преследуют меня во снах. Не рассказал бы я тебе про Шефер, не угодил бы ты в его ловушку. Всё, что случилось с тобой — это моя вина. Единственное, я так и не понял, как нашему Люциферу удалось тебя вернуть нам? Да уж, парень, загадка…

— Зато ты подарил мне возможность быть с Мирославой — это всё плохое перечёркивает. Если бы не ты, то неизвестно, чем всё закончилось пять лет назад.

— Не я один в этом участвовал, — отмахнулся он от моей благодарности, — но и мой конкурент — Лютый подсуетился.

Пять лет назад

Судьба любит играть с нами, даря якобы шанс отомстить врагу, но взамен лишает права на счастье. Ничего, увы, не даётся просто так. Пять лет назад мне было поручено внедриться в организацию, проводившую незаконные опыты над людьми, взломать их сервер и уничтожить всю хранившуюся там информацию, если не получится её скачать. Когда я услышал имя — Шефер Клос, в глазах потемнело от ярости — на эту тварь я давно собирал компромат. Тогда я подумал, что судьба, наконец, ко мне благосклонна, даёт шанс отомстить за себя и искалеченные судьбы детей, которых он загубил. Не раздумывая, я согласился, даже не догадываясь, что это западня.

Внедрение прошло, как по маслу, что сразу меня насторожило — так легко можно угодить только в мышеловку. Уйти мне уже никто не дал бы, значит, это конец моего жизненного пути. Пусть. Это даже к лучшему.

Есть люди, которые не нужны этому миру, их появление — ошибка, словно на небесах произошёл сбой системы. Про таких, как я, говорят: ни богу свечка, ни чёрту кочерга. И всё же моя никчёмная жизнь должна дорого им стоить.

Я решил им подыграть, мол, ничего не подозреваю, а тем временем сумел загрузить три своих новый вируса: один незаметно для системы скопирует файлы, другой, закодировав их, отправит по зашифрованному каналу на мой удалённый сервис. Ну а третий должен уничтожить все файлы во всей системе моего врага, и не только. Кому бы он ни передавал информацию — неважно, каким способом: по электронной почте или USB-флешкой, или другим способом, — по любому мой «мальчик» уничтожит все данные у всех соучастников этого садиста. Осталось малость: активировать третий вирус — написать в любом из компьютеров одно только слово — «сток». Пусть все его труды сольются в канализацию.

Мы находились вдали от города в промышленном помещении, которое, к слову, нехило охранялось — мышь не проскочит. Вначале я не видел, что у них делается за пределами офисного помещения: железные двери, ведущие в лабораторию, не пропускали звуки. Со мной в кабинете работали ещё три парня, потом не явился утром один, через пять дней другой, вместо них появились накаченные амбалы, внимательно наблюдавшие за нами. Не то чтобы я не смог с ними справиться — тут я проблем не видел, а вот остальных охранников убрать было бы проблематично, они были вооружены до зубов. Тем более мне нужно было знать, что всё получилось. Я видел, что наша информация стекается в лабораторию, значит, мой вирус проник туда, но нужно было удостовериться. И когда последний не явился, я понял, что настала моя очередь.

Страшно ли мне было? Нет. Я уже давно мёртв, этот гнус просто прекратит мою агонию. И когда через три дня я очнулся прикованным к железному столу, облепленным кучей датчиков, даже не удивился. Клос с воодушевлением что-то печатал на ноутбуке, я осмотрелся: кругом засохшая кровь, три стола с хирургическими инструментами и ещё два с медикаментами явно кустарного производства; недалеко от меня лежал на каталке и стонал израненный парень, что последним пропал.

— С санитарией у вас плохо тут, — не удержался я от подколки, а самого затрясло от злости. Это кем нужно быть, чтобы такое творить?

— Очнулся, — резко повернулся ко мне мерзавец. Увидишь такого на улице, можно подумать, что милый старичок, если бы не холодные глаза. — Мой любимец. Как же я долго ждал этой встречи! Извёлся весь… — тяжко вздохнул он, изображая печаль. Только глаза его алчно блестели. Понятно — сейчас начнётся «веселье».

— Зачем было себя мучить? Мог бы заглянуть на огонёк в офис…

И тут парень застонал громко, и его тело начало биться в конвульсиях.

— Не обращай внимания, — махнул садист рукой, — очередной провал, ещё полчаса подёргается, и на этом всё. Увы, больше пяти дней они протянуть не могут. А вот на тебя у меня большие надежды.

Он подался ко мне корпусом, наверное, ожидая увидеть в моих глазах ужас. Да хрен ему. Я уже прекрасно понимал, что мой путь на небеса будет весьма болезненным. Как говорится: сквозь тернии к звёздам. Ничего, и это пройдёт.

— Ну, чего замолчал? — недовольно поджал я губы. — Давай фонтанируй своими извращёнными идеями, каким способом меня к праотцам собрался отправить. Только, просьба, говорить по существу — терпеть не могу демагогию, у меня от неё изжога.