Детский сад для чайлдфри (СИ) - Цветкова Алёна. Страница 21

Гелла Изера кивала на все мои слова, сгибаясь еще больше. Мне даже стало жаль старуху. Тяжело жить с таким грузом на сердце. Но теперь я понимала и Феклалию. Она не дура, просто несчастная женщина, которой не повезло в жизни. Пусть я никогда не любила детей и не мечтала стать матерью сама, но прекрасно знала: горе женщины, потерявшей долгожданного ребенка, не измерить ничем. Во всех мирах, на всех языках не существует слов, чтобы в полной мере описать эту боль. Но самое страшное, что время ее не лечит. Она остается в сердце навсегда, и через пятнадцать лет терзая так же сильно, как в первый день.

И теперь желание Феклалии позаботиться о бездомных детях, даже ценой своей жизни, которую она отдала мне, выглядело совсем не глупым капризом взбалмошной идиотки. И стало понятно, почему при всем своем недовольстве, гелла Изера помогает мне открыть детский сад. Ну, то есть приют. Это снимет с ее души ту вину, которую она чувствует. И не зря я нарисовала двадцать двухъярусных кроватей. Память тела вела мою руку. Тела, которое столько лет страдало от давней потери.

Несколько дней прошли в упорной работе. Гелла Изера после того, как я раскрыла главную тайну, притихла. Она больше не смотрела на меня с ненавистью. Отношения между нами стали вполне дружелюбными. Все же прошлое фиалки-Феклалии осталось в ее прошлом, а не в моем.

Семейство Лимы закончило с ремонтом флигеля в рекордные три дня.

Варга в первый же день оборудовала свою мастерскую, выпросив у сестры большой стол для кройки и тумбу для швейной машинки. Не знаю, как она смогла убедить геллу Шимру, но та отправила в помощь младшей сестре двух швей, с помощью которых за два дня были сшиты тринадцать комплектов постельного белья, тринадцать ночных рубах, в которых мы собирались обрядить наших подопечных на первое время. Все же одежду надо шить по размеру. А дети вполне могут несколько дней побегать в одних рубашках, во флигеле было довольно тепло.

На седьмое утро моего попаданства из города приехали учитель и два воспитателя, которых я наняла еще в первый день. Я рассчитывала, что они сами займутся подготовкой класса и детских спален, но по факту все уже было готово. Мы даже постели заправили и расставили парты.

Поэтому, чтобы не затягивать выполнение поставленных Феклалией условий, я тут же усадила их в двуколку и отправила в город вместе Иськой — ловить детей. Ей, как старшей горничной, велела проследить, чтобы все дети, которые были у Феклалии в доме, попали в приют. Я не могла рисковать. У меня и так осталось всего тридцать три дня, чтобы воспитать в них приличных людей… или хотя бы заложить основы этого воспитания.

Мы тоже не бездельничали. Лима гремела кастрюлями, ее дочери и невестки, носили дрова для титанов во всех трех ванных комнатах. Мы готовились к прибытию малышей, которых надо было постричь, помыть, переодеть, накормить и уложить на тихий час. А после обеда приедет доктор Джемсон, чтобы осмотреть детей на предмет болезней.

Волновалась ли я? Нет. У меня не было времени. Я носилась по флигелю, проверяя, наточены ли ножницы, лежит ли в ванных комнатах стратегический запас мыла, шампуня, рубашек и войлочных тапочек, хорошо ли растоплены камины в спальнях, повесили ли там шторы, на которые Варга и ее девочки всю ночь вручную пришивали петельки. Я только вчера вечером догадалась, что никакого тихого часа мне не светит, если не занавесить окна.

— Лесса Феклалия! — Истошный вопль во дворе заставил меня вздрогнуть. Я рванула к дверям сломя голову, готовая ко всему что угодно. — Лесса Феклалия! К вам гелл Борк! Говорит срочное дело!

Твою же мать! Выругалась я, притормаживая и выдыхая. Принесла нелегкая! Я уже про него и забыла вовсе, а он притащился. Некогда мне тут с ним реверансы разводить. Надо в столовую заглянуть, проверить что там Лима на обед сготовила и столы накрыт, чтоб детей накормить-напоить по быстрому, пока они не опомнились и не начали хулиганить.

На крыльцо парадного входа я вышла медленно и степенно, равнодушно и с некоторым пренебрежением глядя на суету вокруг. И неважно, что три секунды назад носилась с попой в мыле. Гелл Борк мне не друг, незачем ему знать, что тут твориться на самом деле. Пусть думает, что я все еще прежняя лесса Феклалия, помешанная на детях.

— Гелл Борк, — поприветствовала я его с таким видом, будто бы делаю большое одолжение. Может уйдет скорее, — что вам нужно?

— Лесса Феклалия, — засиял он, приподнимая шляпу-котелок, — очень рад видеть вас в добром здравии. Я сегодня увидел в городе, как ваша горничная снова собирает детей. И сразу понял, что ваша хандра прошла. Вот и решил навестить вас, узнать, как дела. Но, признаться, совершенно не ожидал увидеть все это, — он обвел руками пространство вокруг флигеля. — Кажется, ваши идеи по поводу воспитания брошенных детей обрели вторую жизнь?

Я кивала и улыбалась, делая вид, что не поняла его прозрачных намеков. Кажется, этот козел догадался, что ритуал черной магии сработал, а я просто обманула его.

— Ну что вы, гелл Борк, я всего лишь решила продолжить то, что начала. — Я спустилась с крыльца и встала рядом с ним. — Забота о бездомных детях — это прекрасно…

Я впервые видела его не на лошади, и этот мужчина оказался совсем не хлюпиком. Высоченный, на голову выше меня, и при этом плотного, крепкого телосложения. Гелл Борк не был расплывшимся ленивцем, проводящим время на диване. В нем чувствовалась какая-то особенная выправка. Я бы сказала военная, если бы была уверена, что он служит в армии…

— Сегодня вы не похожи на себя, — гнул свою линию «поверенный» фиалки-Феклалии, — вы же знаете, лесса Феклалия, вы можете рассказать мне все, что угодно. Я всегда буду на вашей стороне. И в случае чего окажу всю необходимую помощь. Абсолютно любую, — прошептал он, склоняясь надо мной. — Мне так жаль, что мы с вами не познакомились раньше, до смерти моего любимого брата и лесса Виренса. Вы же знаете, какие отношения их связывали?

Я качнула головой и тяжело вздохнула. На самом деле я даже расстроилась. Ну, что за злодей такой мелкий? Он даже вопросы нужные задавать не умеет. Не то что гелла Изера. Так он никогда в жизни меня не расколет. А вот я могу попробовать разузнать побольше о Виренсе и Дайне. И о том, то случилось больше двадцати лет назад, до нашей свадьбы. Не спеша. Осторожно. Все же этот человек может быть не так умен и прозорлив, но очень опасен.

— Гелл Борк, — я взглянула на серо-голубое небо, по которому плыли белые хлопья облаков, — Давайте встретимся завтра? Нам о многом нужно поговорить… Скажем, во время обеда в той кофейне, что рядом с конторой по найму.

— На том же месте, в тот же час, — улыбнулся он и кивнул, — с удовольствием, лесса Феклалия. И, если помните, вы обещали мне еще кое-что…

Я нахмурилась. Что еще могла пообещать Феклалия этому негодяю? Явно не то, на что он намекает, плотоядно разглядывая мои губы. Чувствую, это очередная проверка. Не зря столько дней с геллой Изерой тренировалась слышать не то, что слышу.

— Забудьте, — махнула я рукой, — вы тоже обещали мне кое-что. Но своего обещания не выполнили. А сейчас простите, у меня дела.

Я развернулась и, не оглядываясь, пошла в приют. Спину между лопатками жгло от пристального взгляда гелла Борка. Черт возьми! Как же мне не хватает информации! Как могла Феклалия заснуть меня в этот ад и не написать подробной пояснительной записки! Поднявшись на невысокое крылечко, я распахнула дверь и спряталась от гелла Борка в темноте приютского холла. Глубоко вдохнула, выдохнула, выбрасывая из головы закружившиеся вопросы и загадки. Я подумаю об этом позже. А сейчас мне надо проверить готовность кухни к приему детей.

— Лима, — вошла я отмытую до блеска кухню, в которой вкусно пахло щами и кашей с мясом, — у тебя все готово?

Кухарка задумчиво стояла у окна, из которого был виден тот самый пятачок, где мы только что разговаривали с геллом Борком, смотрела туда и теребила подол фартука. Услышав мой вопрос, она вздрогнула и повернулась. В ее глазах застыл испуг.