Детский сад для чайлдфри (СИ) - Цветкова Алёна. Страница 57

Теперь гелла Изера замолчала надолго. Я уже решила, что рассказ окончен, но тут она заговорила снова:

— Увлечение лесса Витроша черной магией не прошло даром. Он стал отступником… Так называют инквизиторов, которые перешли на темную сторону. Магия инквизиторов ведь мало на что годится. Ею не развести огонь, не заставить влюбиться или разлюбить, не притянуть душу из другого мира… Магия слаба до тех пор, пока не принесена первая жертва. И вот тогда все меняется. В руках у мага оказывается такая сила, с которой он чувствует себя всесильным. Немногие готовы отказаться от возможности управлять силами природы и вершить судьбы людей… И лесс Витрош не смог. На него открыли охоту, и он вынужден был бежать из поместья. Вслед за ним уехал и Виренс. На границу, где служил Дайн. Он решил, что ему все равно настоящие были их чувства или нет, но только с ним он был счастлив.

Она еще раз тяжело вздохнула, и закончила:

— Перед отъездом лесс Витрош пообещал, что признает Игрена своим сыном и сделает наследником. Но забыл. Он тогда все забывал. Черная магия сжирала его разум. Но в редкие минуты просветления, он мечтал, что Игрен женится на дочери лессы Билинды… Я призналась ему и в этом обмане. И тогда их ребенок будет, как и должен был, их общим внуком. Он все же любил только лессу Билинду… только по-своему, — гелла Изера всхлипнула. Слезы снова хлынули из ее глаз, но она словно не замечала, как они катятся по ее щекам и падают на платье. — Лесс Витрош так больше и не вернулся, он даже не узнал, что я осталась беременна, и у нас родилась Маришка. Лесс Виренс так и остался с Дайном, он вернулся в поместье только однажды, когда Игрен попросил его жениться на своей возлюбленной. Он рассказал мне о плане Игрена, сказал, что роду Мериганов нужен наследник. И можно будет забыть о всем то, что было плохого. И просто жить… Я согласилась. Я была так рада, что закончилась вся эта история с черной магией, что мой сын встретил и полюбил девушку. Сам. И была счастлива ровно до того момента, когда увидела, кто стал женой лесса Виренса и возлюбленной моего сына… Вы так похожи на свою мать, лесса Феклалия… как две капли воды…

— Как и ваш сын на лесса Витроша, — вздохнула я. Да, именно это я и поняла, взглянув на потрет. — Но почему вы возненавидела фиалку-Феклалию? И Игрен, и она ни в чем не виноваты.

Гелла Изера подняла на меня заплаканное лицо:

— Неужели вы еще не поняли?! — прорыдала она, — эти чувства не ваши! Это все проклятая черная магия! Это не вы решили быть вместе, а лесс Витрош! И не будет вам теперь счастья… никогда… Черная магия всегда забирает свою плату!

Глава 33

Я всю ночь не могла уснуть. Все ворочалась и думала о том, что случилось в этом доме много лет назад. И так, и эдак тасовала события. Жалела себя, доктора Джемсона, лесса Виренса, геллу Изеру и всех остальных. Столько жизней искалечено, столько судеб поломано. А сколько еще будет.

Если подумать, то из из трех поколений Мериганов только лесс Виренс и Дайн жили счастливо. И неважно на самом деле, чем были вызваны их чувства: приворотом или просто природной особенностью. А вот все остальные постоянно варились в ненависти, лжи, зависти. Не удивительно, что получилась такая отвратительная каша.

Но я понимала лесса Витроша. На его месте я бы тоже притащила детей к себе. Не смогла бы поднять на них руку. И неважно порченная кровь или нет. Дети не виноваты в преступлениях своих родителей.

Да, он позволял им слишком много, дал им почувствовать себя хозяевами поместья, членами рода Мериганов. Но разве отец фиалки-Феклалии, Торбег Филд, поступал по-другому? Он тоже позволял ей все, что угодно. Но это не сделало ее плохим человеком. И геллу Изеру тоже.

А вот ее брат… Он был уже довольно большим, когда умерли родители, и мог просто возненавидеть лесса Витроша, обвинив его в смерти. И все, что он делал тогда обретает смысл. Он мстил…

Я села на постели, пялясь в темноту. Теперь все стало кристально ясно.

Гелл Борк тоже мстил… За отца… За мать, которую по ее мнению выгнали несправедливо. Он не думал, что делает плохо другим, он хотел вернуть свое.

Как и Мариша. Ей тоже, наверное, казалось, что она заслужила лучшей жизни, ведь ее отец сам лесс Витрош Мериган. Но если Игрену досталось и внимание, и деньги отца, то Мариша осталась без ничего. А ведь она тоже могла бы быть кем-то большим, чем просто служанкой у жены мэра.

Фиалка-Феклалия и доктор Джемсон… если их, то есть уже нас, на самом деле связала черная магия лесса Витроша, то они никак не могли устроить свои жизни друг без друга. И гелла Изера совсем не зря мечтала о моей смерти после родов. Тогда и деньги Мериганов остались бы у них, и Игрен был бы свободен.

Вот только теперь я сомневалась, что фиалка-Феклалия только плыла по течению жизни и ничего не решала. Что-то не сходилось…

Ее комната была девственно чиста, когда появилась я. И из личных вещей остались только книга Торбега Филда, ее отца, записная книжка со стихами ее матери, лессы Билинды, и кусок каминной решетки. Но не могло же быть, что, двадцать лет прожив в поместье, в одной комнате, она так ничего и не скопила. И выбрасывать все она бы не стала, гелла Изера непременно заметила бы такую странность. Значит филака-Феклалия спрятала все личные вещи.

Машинально я открыла тумбочку и, порывшись в забитом всяким хламом ящике, достала три предмета, полученных от фиалки-Феклалии. Теперь мне было понятно, чем были дороги ей скучные и тоскливые стихи лессы Билинды.

Я вздохнула, пролистала записную книжку. Несколько страниц оставались девственно чистыми. Я открыла последнюю запись и вчиталась.

Догадка, пронзившая меня была невероятной. Я спрыгнула с кровати, накинула халат и рванула в кабинет. Именно туда прислуга унесла найденные в тайнике сундуки с документами.

В кабинете было темно, я распахнула шторы на окнах, но это не помогло, луна пряталась за облаками. Пришлось бежать на кухню, и шарить по ящикам в поисках спичек. Там меня и застукала гелла Изера. Кажется, она еще не ложилась, потому что была в своем неизменном темно-сером, форменном платье.

— Что вы здесь делаете? — хрипло спросила она.

— Ищу спички — я рассмеялась, — гелла Изера! Если я права, то все не так, как кажется!

— Что вы имеете в виду? — буркнула гелла Изера, тем не менее достав спички из верхнего шкафчика и вручив мне.

— Идемте, — кивнула я на выход, — если я права, а я почти уверена в этом, то мы с вами найдем все доказательства в кабинете.

Газовый рожок я зажигала трясущимися руками. Я впервые сама, собственноручно воспользовалась этой странной штуковиной, больше похожей на маленький вечный огонь, чем на свечу или ту же керосиновую лампу с фитилем. Но оказалось, что запалить светильник не сложнее, чем зажечь конфорку на газовой плите.

А вот вторая причина моего волнения была в страхе. Я вдруг стала бояться, что ошиблась и совершенно зря обнадежила не только себя, но и геллу Изеру.

— И что теперь? — гелла Изера обвела взглядом пыльные сундуки и невесело усмехнулась, — вы тоже, как и гелл Борк, надеетесь найти здесь сокровища?

— Верно, — кивнула я, — но для начала нам нужно найти личные вещи фиалки-Феклалии… Я почти уверена, они здесь…

— Личные вещи? — переспросила гелла Изера и удивленно взглянула на меня, — но разве они не…

Она запнулась и уставилась на меня во все глаза.

— И снова верно, — я улыбнулась, — в моей комнате нет никаких личных вещей прежней хозяйки. Кроме тех, что должны были привести меня к разгадке…

— Не понимаю…

— Книга ее отца, в которой написано про фиалку Феклалию и лессу Билинду, ее мать. Правда, называл он ее вторым именем. Записная книжка ее матери. Я ведь так и не прочитала ее стихи. Вернее, я прочитала, но не все. Парочку, из серединки, когда хотела вывести вас на чистую воду. А вот последние стихи были про отца фиалки-Феклалии, про их чувства. И там было даже имя Торбега Филда. А еще в тумбочке лежал обломок каминной решетки… От того самого камина, за которым и было спрятано все это, — я кинула на сундуки, — богатство. И если я права, то где-то здесь должны лежать все вещи фиалки-Феклалии.