Зараза 2 (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 16

Нет, конечно, «Джентльменов удачи» Альберт в детстве не смотрел и пальмы не описывал, но вот памятник был — мелькнул в одной из записей. Когда описывал одну из давних корпоративных вечеринок.

«...позор. Позор, что я согласился на эту авантюру. Никогда раньше не выпивал с подчиненными, а тут повелся на уговоры Коллинза в честь его дня рождения. И, конечно, дело было не в Коллинзе, а в тех замечательных куриных ножках, которые подавали в ресторане Бенгази. От всего в этой стране меня выворачивает наизнанку, но в Бенгази знают какой-то особый рецепт. В меру зажаристая, с хрустящей корочкой, но не пересушенная…»

Читать, конечно, это было тяжело, особенно глядя на почти безвкусные аварийные рационы питания. Единственное, что у меня осталось в запасах в вагоне. А профессор еще почти целую страницу описывал эти ножки. Странный, он все-таки был, за весь дневник больше ни одного доброго слова, а еде посвятил целую поэму, да еще и нарисовать пытался.

«...я так увлекся едой, что не заметил, как вся компания, и Коллинз, и болван Крюгер вместе с дегенератом Боральски вмиг опьянели от этой дурной местной водки. И, честно говоря, мне не понравилось, как они на меня смотрели. Особенно Боральски. Обязательно надо найти в его работе ошибки или хоть какие-нибудь нестыковки и написать на него жалобу.

Я хотел уйти. Но на улице не оказалось ни одного приличного такси. А ехать по-обезьяньи, вместе с одной из этих горилл на грязном мопеде я не хотел. Пришлось пойти вместе с аспирантами дальше. Не знаю, почему и надо будет сделать потом выговор Коллинзу, но эти идиоты решили идти гулять дальше.

Мне пришлось идти за ними сначала в бар, где играла отвратительная музыка, потом в другой бар, где на нас чуть не напали местные дикари. Я уже окончательно запутался и не понимал, как добраться до лаборатории».

Не профессор, а какой-то человек «праздника не будет» — гадкий, мерзкий и злопамятный. Не знаю, как потом сложилась судьба у аспирантов и сколько раз Коллинз пожалел, что позвал начальника с собой, но планы мести он прописал не только жесткие, но и довольно оригинальные, мы даже так в казарме не шутили. Злобный, сука, гений — одним словом.

А аспиранты, похоже, были нормальными парнями. Накидались шотов по барам, чуть люлей не отхватили, а потом их потянуло на баб. И компания не особо дружно вместе с Альбертом в роли чемодана без ручки — и бросить страшно и с собой нести тяжело, ну или в роли той самой страшной подруги, потащили в кампус к коллегам женского пола.

«...по сравнению с тем, где учился я, Фура-Бей, конечно, та еще дыра. Пусть и говорят, что у них целых восемь (Ха-Ха!) факультетов и сильнейшие преподаватели в стране, но я не дурак. Все это полная чушь — и поэтому-то я и не взял себе в помощники местных. Это Гульдберг — дурак, тянет его на все экзотическое.

Крюгер уснул прямо на земле. А пока Коллинз с Боральски кидали камни в окно второго этажа, я никак не мог найти себе место. Уже было темно, и я сделал всего пару шагов в сторону, как что-то острое ткнуло меня в спину. Коллинз лично мне ответит, за все те страдания и страхи, что я пережил в ту ночь.

Ну кто, спрашивается, додумался поставить такой идиотский памятник? Джей-Эф-Кей и так-то не был красавцем, а бронзовый, торчащий из камня с протянутой рукой, напугал меня до жути.

И единственной радостью того ужасного вечера было лицо индюка Гульдберга, который в одном банном халате выглянул в окно и получил камешком по лбу…»

Восемь факультетов, пятнадцать корпусов, общаги — сужаем поиски до дома с памятником, наверняка там и пальмы есть. Но они тут везде, а вот памятников, надеюсь, немного, хотя кто такой Джей-Эф-Кей я не понял, реальная ли это личность или вообще аббревиатура какая-то, понятная только профессору.

Прочесываем второй этаж и ищем любые наводки на Гульдберга. Мало, конечно, информации, но в текущей реальности выглядит как план.

Проснулся утром по собственным же меркам довольно поздно, почти в девять. Долго возился с обработкой синяков и ушибов, обмазался вонючим гелем из аптечки миротворцев, обещавшим по инструкции обезболить и противовоспалить при условии правильного и регулярного применения. Перекусил и отправился закапывать клад.

Нашел какую-то коробку, сформировал заначку: найденные деньги, аптечку, пару брикетов протеиновой жвачки, пистолет и инъекторы. А потом прикопал это под горкой строительного мусора на пустыре за музеем. Притоптал все, ветками замел за собой следы и довольный вернулся в вагон.

Сто пятьдесят тысяч евро у меня уже было на руках. До полной суммы выкупа еще далеко, но начало положено. Теперь бы еще алмаз найти.

Собрался, практически как на спецоперацию. Взял лучшее, что было с собой — АК-12 с четырьмя запасными магазинами, два пистолета и томагавк, плюс аптечка, фонарик и очередной брикет на перекус.

Пешком, особо не высовываясь, добрался до лагеря МакФерси, но внутрь не пошел, чтобы даже не пытались припахать. Сразу завернул в гараж, в надежде, что Саед закончил тюнить «хонду».

Что он там внутри поменял, с его акцентом, да незнанием терминов, я не очень понял, но байк завелся моментально и звучал будто бы уверенней. Странная ассоциация для мотоцикла, но урчал, как довольный кот, которого долго гладили. Не удивлюсь, что так и было — Саед явно был не просто профи, а очень увлеченным человеком.

Снаружи все изменения сразу же бросились в глаза, но ничего особенного и не было — ни бензопил, торчащих из фар, ни огнемета изолентой примотанного к выхлопу. Появился маленький сварной багажник спереди, к которому слева от руля крепилась небольшая плоская (литров на пять) канистра. А с другой стороны наискосок присобачили кожаный чехол, чтобы не мешало ни рулю, ни колесу, куда вполне мог поместиться штуцер. Фары Саед прикрыл сеткой и добавил металлические щитки, защищающие руки — не самодел, а снятый с другого мотоцикла. Сзади также удлинили багажник и повесили седельные брезентовые сумки.

Может, из-за цвета, а «хонда» когда-то была белой с бирюзовой сидушкой и яркой фиолетовой надписью на полбензобака: АХ-1, мотоцикл не выглядел угрожающим. Но, главное, что в маневренности не потерял, что я и проверил практически сразу же, умчав до момента, пока ко мне привяжется Вадик или МакФерси позовет на очередную спасательную миссию.

Надо свои дела решать. А так как это пока разведка, то без Вадика мне проще будет.

***

Кампус колледжа Фура-Бей. Центральный Фритаун. 28 марта 11:50

Студенческий городок располагался на невысокой горе, этакий зеленый островок в центральной части ржавого города. На гору вело две дороги. Аппер-регент-стрит виляла, поднимаясь, со стороны океана и могла довольно быстро провести меня в нужное место.

Быстро, но не комфортно. Чтобы выехать на нее, нужно было проскочить по границе земель Соломона. И я даже сначала рискнул, но не тут-то было. На съезде с трассы меня сначала обстреляли, а когда я сдал назад, пустили в погоню две технички.

Повезло, что там были молодые парни, может, даже новобранцы, а не приличные стрелки. Но все равно пришлось погоняться. Бойцы явно пытались загнать меня к нефтебазе, а я очень хотел в другую сторону и при этом, чтобы не вывести преследователей на лагерь МакФерси.

Из-за мертвяков ныкающихся в тени мне не удалось свернуть в узкие переулки. Только собирал дополнительную толпу на хвосте, которая больше мешала преследователям. А потом, не слезая с байка, влетел по ступенькам в открытую дверь чьего-то заброшенного особняка, проехал его насквозь и, практически без стрельбы, ушел на соседнюю улицу. А там легко смылся, оставив людей Соломона разбираться с мертвяками.