Индиана Джонс и Храм Судьбы - Кан Джеймс. Страница 15

— Эй, Уилли! — позвал он. — Думаю, пора выходить.

Его внезапное появление застало ее врасплох. Однако самообладание быстро вернулось к Уилли. Такой поворот событий не был для нее новостью.

— Что, прямо вот так, голышом? — поинтересовалась она. — Вам бы, конечно, очень этого хотелось...

— Ну, хватит! Пора сохнуть...

— Вытираться, — поправила она. — А если вы, доктор Джонс, изволите сохнуть, то избранный вами способ соблазнения, осмелюсь заметить, слишком примитивен.

“Спокойно, только спокойно”, — урезонивал себя мысленно Индиана. Вслух же, пожав плечами с выражением полного отсутствия интереса, произнес:

— Это я соблазняю тебя?Ты же сама, детка, изволила раздеться. Я просто подошел напомнить, что в этой незнакомой реке могут обитать бог весть какие зверюшки.

Однако Уилли, несмотря на то, что они находились в неведомой глуши, все казалось очень знакомым. Поэтому она с улыбкой ответила:

— Мне в воде как-то спокойнее.

— Как знаешь... — он с безразличным видом развернулся и направился обратно, к месту стоянки, лишь чуточку раздраженный этим обменом любезностями.

Уилли же, вопреки всему своему городскому скептицизму, почему-то почувствовала себя уязвленной тем, что он не остался дольше.

На лес быстро опустилась ночь. Костер освещал их лагерь теплым оранжевым светом, однако за чертой этого дружелюбного света роились черные, бесформенные, враждебные тени.

Саджну кормил слонов. Двое других проводников тихо беседовали. Уилли, завернувшись в одеяло, сушила у костра одежду — однако в этих влажных джунглях та высыхать не спешила. Девушка поднялась и словно бы невзначай отжала воду на спину сидящего Индианы, после чего принялась развешивать одежду на ночь на нижней ветке ближайшего дерева, Индиана, игравший в карты с Коротышкой, искоса взглянул на нес, но не произнес ни слова.

— Что у тебя? — с серьезным видом спросил его Коротышка.

— Две шестерки.

— А у меня три туза, — ухмыльнулся парнишка. — Еще две игры, и все твои деньги станут моими.

Коротышка бросил карты, Индиана принялся сдавать заново.

— Где ты отыскал себе такого телохранителя? — поинтересовалась Уилли, которая искоса наблюдала за ними, развешивая одежду.

— Я его не отыскивал, а поймал, — ответил Джонс, поднимая карты.

— Как это? — не поняла она.

— Его родители погибли во время бомбардировки Шанхая, и Коротышка с четырех лет обретался на улице. Я поймал его, когда он пытался меня обчистить.

В этот момент Уилли взяла с ветки последнюю из своих вещей и приготовилась вешать ее, но, развернув, обнаружила, что держит в руках гигантскую летучую мышь. Она издала душераздирающий крик, от которого повскакивали на ноги все, кроме Инди, и выпустила отвратительную тварь. Та зашипела. Девушка отпрянула и наткнулась на бабуина, сидевшего, как оказалось, в укрытии за развесистым папоротником. Обезьяна, недовольная вторжением, оскалила свою розово-лиловую морду и закричала. Уилли взвизгнула еще пронзительнее и метнулась в другую сторону, к большому темному камню, на котором притаилась крупная игуана. Ящерица не замедлила щелкнуть пастью...

Коротышка не слишком испугался, однако вознес хвалу и пообещал пожертвовать доллар (со своего будущего счета) Стражу Двери духов, а также доктору ван Хельсингу и другим защитникам от Дракулы, когда летучая мышь унеслась прочь. У несчастной девушки, к сожалению, не было подобных могущественных защитников, и она лишний раз убедилась в справедливости своих опасений относительно сюрпризов внешнего мира. Однако она набралась смелости и принялась обследовать окрестности их лагеря с лихорадочным упорством. Занятие это то и дело прерывалось новыми всплесками криков, визга и прочих громких звуков, нарушавших тишину ночи.

— Вся беда в том, что от нее слишком много шума, — стоически заметил Джонс и попытался сосредоточиться на картах.

Однако, сам того не заметив за всем этим шумом и гамом, он взял себе четыре карты вместо трех. Коротышка обратил на это внимание и начал медленно распаляться, заподозрив патрона в жульничестве.

— Мне две, — осторожно произнес он.

— А я взял три, — отозвался Инди.

— Нет, четыре! — запротестовал Коротышка.

— Нет, три! — возмутился, в свою очередь, Джонс.

— Доктор Джонс жульничает! — заявил парнишка.

— Я-то нет, а вот ты, я уверен, стянул лишнюю карту! — парировал тот.

Уилли между тем продолжала пинать опустевшие кусты.

— Ты мне должен десять центов! — громко потребовал Коротышка. — Плати. Сейчас же!

— Я больше не играю, — презрительно швырнул карты Инди.

— И я тоже!

— И больше не буду тебя ничему учить.

— А мне все равно. Ты обманщик. Я не хочу с тобой оставаться!

Паренек собрал карты, гордо поднялся и зашагал прочь, бормоча что-то по-китайски.

Уилли, дико озираясь по сторонам, начала пятиться к огню, где остался теперь один Индиана.

— Мы окружены! — еле выговорила она. — Тут все кишит разными тварями!

— Потому-то это место и зовется джунглями, — иронично отозвался тот.

— И что же в них еще водится? — прошептала она в ужасе.

Джонс взглянул на нее и улыбнулся. Уилли...Какое странное имя. Он покатал его на языке:

— Уилли, Уилли, Уилли... Это уменьшительное от какого-то другого имени?

Она напряглась, решив, что не позволит насмехаться над собой и произнесла:

— Это мое сценическое имя, Индиана...

—Эй, леди, зовите его доктор Джонс! —забыв обиду, из темноты пришел на помощь другу Коротышка, который не мог позволить, чтобы эта певичка, еще не утвержденная им в качестве объекта для ухаживаний Инди, вела себя с доктором слишком фамильярно.

Уилли и Инди дружно улыбнулись. Джонс в знак примирения показал Коротышке десятицентовую монету и вновь обратился к девушке:

— А Индиана — мой профессиональный псевдоним... Так как же тебя занесло в Шанхай?

— Моей карьере в Штатах положила конец Великая Депрессия, — ответила она. — И один умник посоветовал мне поискать счастья на Востоке.

— Значит, шоу-бизнес? — констатировал он, укладываясь на расстеленное возле огня одеяло. — А более честолюбивые планы?

Джунгли прорезал душераздирающий животный вопль. Звук смерти. Уилли окаменела, придвинувшись еще ближе к огню, и выдавила:

— Дожить до рассвета.

— А потом?

— Подцепить красивого и страшно богатого принца, — улыбнулась она.

—Я бы и сам такого не прочь найти, — кивнул Джонс. — Тут мы сходимся.

— Как это?.. — не поняла Уиллн.

— Я тоже мечтаю о богатых принцах, но только о мертвых, похороненных этак веков двадцать назад. Откопать такого — и получить разом и богатство, и славу. Теперь ясно? — Он извлек из кармана клочок ткани, переданный ему индийским мальчуганом в деревне, и начал осторожно его разворачивать.

— Поэтому-то ты и тащишь нас с собой в этот заброшенный дворец? Ради богатства и славы? — спросила она, подсаживаясь поближе, чтобы рассмотреть лоскуток.

— Это фрагмент древнего манускрипта, — объяснил Инди. — Пиктограммы, повествующей о Санкаре, священнике. Ей много веков... Эй, полегче, полегче!

Девушка завладела лоскутком и увлеченно рассматривала его: грубое изображение в выцветших красных, золотых и синих тонах. Уилли испытывала какое-то восхитительное чувство. Казалось, она прикасалась к самой истории, к многовековой мудрости.

Коротышка тоже подошел, привлеченный объектом, заслужившим столь почтительное обращение и интерес. Видимо, древняя вещица заинтересовала даже слоненка. Во всяком случае, он подошел и положил хобот на плечо Уилли. Та подпрыгнула, скинула хобот с плеча и вновь обратилась к Джонсу:

— Это какие-то буквы?

— Да, это на санскрите, — отозвался тот. — Фрагмент легенды о Санкаре. О том, как он взошел на гору Калиса, где встретил бога Шиву.

— Прекрати! — прикрикнула Унлли на слоненка, опять положившего ей хобот на плечо, я продолжала расспрашивать Инди: — А вот этот и есть Шива, да? Что он протягивает священнику?