Ученица Гильдии - Канаван Труди. Страница 62

Осветив комнату магическим светом, Сонеа подошла к кровати и развязала бечевку, стягивавшую сверток. Мягкий зеленый материал выскользнул у нее из рук. Это было платье, которое она одевала на Вступительную Церемонию.

Она снова подняла его. Из складок выпал серебряный гребень, зеркальце, два тома стихов, которые подарил ей Ротан. Сонеа всхлипнула.

«Нет, я не собираюсь распускать нюни», — сказала она себе. Вытерев глаза, она положила подарки Ротана на стол и подошла к платяному шкафу.

Открыв шкаф, она повесила платье на плечики. Слабый запах старого дерева напомнил ей Гилдхолл. Внезапно она вспомнила, как Ротан произносил клятву опекуна во время Вступительной Церемонии и как она стояла рядом, взволнованная, держа в руках свою новую одежду. Он уже не мой опекун. Она вздохнула и закрыла шкаф.

Повернувшись к кровати, она увидела еще один маленький предмет, который не заметила вначале. Это была деревянная фигурка, изображавшая рибера. Дорриен подарил ее Ротану сразу после приезда. Сонеа не раз разглядывала ее, восхищаясь, как можно несколькими грубыми движениями резца передать всю сущность животного.

Дорриен. С тех пор как он уехал, она не вспоминала о нем. Казалось, после его отъезда прошли месяцы, но на самом деле всего лишь два дня назад они вместе поднялись к источнику и он поцеловал ее.

Что-то он подумает, когда узнает о перемене наставника? Она вздохнула. Наверное, как и все остальные, поразится такому удачному повороту судьбы». Тем не менее Сонеа была уверена, что, будь Дорриен здесь, он бы заподозрил неладное. Он бы заметил ее страх, тревогу и бессильный гнев Ротана.

Но Дорриена с ней не было.

Когда-нибудь он снова приедет в Гильдию. Он захочет ее увидеть. Разрешит ли ему Аккарин? Сонеа улыбнулась. Даже Аккарин не остановит Дорриена. Он что-нибудь придумает. К тому же подобный запрет вызовет подозрения…

Подозрения? Аккарин просто скажет, что Дорриен отвлекает ее от занятий. Она нахмурилась. А если Дорриен догадается что что-то не так? Она вздрогнула. Ротан и она находятся на виду у всей Гильдии, но Дорриен-то живет в маленькой глухой деревушке. Кто будет расследовать «несчастный случай», приключившийся с деревенским Целителем?

Она крепко сжала в руке фигурку рибера. Когда Дорриен приедет, она скажет ему, что он ей безразличен. Он сам говорил, что она может встретить другого. Пусть думает, что так оно и есть.

Она не имеет права привязываться к кому бы то ни было, пока она — заложница Аккарина. Это означало бы подставить человека под удар. А как же ее тетя, и дядя, и маленький племянник? Аккарин может использовать их тоже, чтобы заставить ее делать то, что он хочет.

Вздохнув, она прилегла на кровать. Когда же все это началось? Она подумала о том дне, когда бросила в мага камнем. С тех пор ее судьба была в чужих руках. Сначала Сири и Хэррин, затем Воры, потом Ротан, теперь Аккарин. А до этого она была ребенком, о ней заботились тетя и дядя. Когда же она возьмет жизнь в свои руки?

«Но моя жизнь не кончена, — напомнила она себе. — Пока что мне остается только ждать и надеяться, что что-нибудь произойдет. И готовиться к этому».

Она вскочила и подошла к столу. Чтобы ни произошло, ей понадобятся магические знания. Чем больше она будет знать, тем лучше. Вместо того чтобы переживать, она сейчас еще раз повторит материал к завтрашнему экзамену по Целительству.

Ротан в который раз подошел к окну. Вчера и позавчера в двух окошках в северном крыле Резиденции Аккарина вечеров зажигался свет. Ротан был почти уверен, что Сонеа — там.

Как ей должно быть страшно! Она, наверное, чувствует себя в западне. Жалеет, что согласилась вступить в Гильдию.

Он понял, что крепко сжимает кулаки. Он заставил себя вернуться в гостиную и уставился на остатки недоеденного ужина.

Что же мне делать? Я ведь должен что-нибудь сделать!

Он снова и снова задавал себе этот вопрос, но знал, что ответ на него только один.

Ничего.

Безопасность Сонеа была важнее всего. Он хотел бы вбежать в Вечерний зал и во весь голос закричать о преступлении Аккарина, но знал, что тогда Сонеа окажется первой его жертвой. Ее смерть сделает Аккарина еще сильнее. Он легко справится со всей Гильдией.

Он мучительно хотел поговорить с Лорленом. Ему нужно было услышать заверения, что Лорлен не собирается принести Сонеа в жертву ради победы над Аккарином. Тем не менее он надеялся, что Лорлен не сдался и готов продолжать борьбу.

Аккарин строго запретил им общаться, но Ротан не мог бы этого сделать, даже если бы решил рискнуть. Распорядитель отдыхал у себя дома. Узнав об этом, Ротан начал волноваться за Лорлена. Он боялся, что тот пострадал при столкновении с Аккарином. Эта мысль приводила его в ужас. Если Аккарин мог причинить вред лучшему другу, он не остановится ни перед чем.

Наверное, Высокий Лорд давно привык убивать и использовать чужую силу. Возможно, он занимается этим уже много лет. Ротан нахмурился. Как давно? С тех пор как он стал Высоким Лордом? Раньше?

Ротан не мог понять, где Аккарин мог научиться черной магии. Считалось, что все сведения о ней были уничтожены много лет назад. Верховные Маги умели узнавать ее, и все. Возможно, Аккарин обнаружил, что не все источники, хранившиеся в Гильдии, подверглись уничтожению.

А может быть, он начал практиковать черную магию еще до своего отъезда из Гильдии. Может быть, он отправился в долгое путешествие, чтобы больше узнать о ней или для того, чтобы спокойно позаниматься вдали от Гильдии. Но что, если Аккарин наткнулся на черную магию во время путешествия?

Зная источник силы, гораздо легче найти ее слабое место. Путь Аккарина можно повторить. Ротан вздохнул. Он не может уехать. Аккарин его не отпустит.

Значит, должен отправиться кто-то другой. Кто-то, у кого есть время и возможности. Кто-то, кому можно доверять.

Улыбка медленно проступила на губах Ротана. Он знал подходящего человека.

Дэннил.

Свет факелов, дрожащий в прохладном воздухе, освещал морскую гладь. На видневшейся впереди поверхности гигантского утеса сотни и сотни других факелов причудливым зигзагом поднимались вверх, к небу. Вокруг входов в пещеры пламенели снопы огня.

Мерная дробь барабана задавала гребцам темп. Медленное пение эхом отражалось от утеса. Странный ритм, непривычный уху Дэннила, заставлял его вздрагивать. Он посмотрел на Тайенда, который с восхищением глазел по сторонам, на сотни освещенных факелами лодок. Молодой ученый выглядел значительно лучше. Пара недель отдыха пошла ему на пользу.

— Как вы? — тихо спросил Дэннил.

— Хорошо, — тоже вполголоса ответил тот.

Раздался мягкий скрежет — днище лодки коснулось дна. Ловко выпрыгнув на берег, гребцы вытянули суденышко на песчаный пляж. Поднявшись, Тайенд старательно примерился и выпрыгнул из лодки, когда волна схлынула, но тут же провалился по щиколотку во влажный песок. Тихо выругавшись, он выбрался на твердую землю и стал отчищать изящные туфли.

Усмехнувшись, Дэннил тоже сошел на берег и пошел по пляжу к тропе, освещенной двумя рядами факелов. Пропустив вперед похоронную процессию, Дэннил и Тайенд начали подъем стараясь держаться на почтительном расстоянии.

Каждый месяц в полнолуние виндо совершали паломничество к пещерам где находились гробницы их предков. Они оставляли у могил дары и просили духов о милости. Некоторые гробницы были такими старыми, что их уже никто не посещал. Дэннил и Тайенд направлялись к одной из самых древних.

В полном молчании, как того требовал обычай, все поднимались вверх. Они миновали несколько пещер, в одну из которых свернула похоронная процессия. Немного передохнув, они продолжили подъем.

— Посмотрите-ка.

Дэннил обернулся. Тайенд указывал на узкий вход в пещеру, скрытый каменным выступом. Дэннил только что прошел, не заметив его. Над входом был высечен знакомый знак.

Дэннил подошел к узкой щели и осторожно заглянул внутрь, но там было темно. Он зажег магический шар и осторожно направил его внутрь.