( Не ) курортный роман (СИ) - Арина Марианна. Страница 38

Иногда Тёма представлял себе, какой бы была их жизнь, если бы не было этой беременности. Насколько всё проще и спокойнее было. Да, глупые мечты. И зла ребёнку он не желал. Но всё же невольно это ещё не родившееся невинное создание «танком» проезжалось по его жизни.

Всё слилось в какой-то один монотонный калейдоскоп. Дни, недели, месяцы. Тёма не мог пожаловаться, что Дима стал меньше уделять ему времени или как-то отстранился. Но всё чаще возникала необходимость встречаться с Юлей.

Ещё и родители его решили немного отступиться. Нет, о Тёме они по-прежнему ничего слышать не хотели. Но с Димой восстановили отношения и активной включались в вопросы, касающиеся нового члена семьи, который в скором времени должен был полнить их род.

А Тёма…

Тёма все больше начинал себя чувствовать лишним. Даже при всём желании он никак не мог участвовать в решении этих вопросов. Всегда присутствовала или Юля, которая по-прежнему считала Тёму врагом. Или Димины родители.

И в такие моменты, Тёма чувствовал себя выкинутым на обочину своей же жизни.

Глава 80

Дима видел, что Тёма день ото дня становился всё мрачнее и мрачнее. Он и сам был очень сильно напряжен. Старался больше внимания уделять своему светлячку, больше проявлять заботы о нём и ласки. Но и Юля все сильнее наседала. Да ещё и мама его подключилась. Теперь почти ежедневно звонила с долгими разговорами на тему, «как там Юленька», как себя чувствует, как ребёночек.

Когда это Диме надоело, он прямо и довольно настойчиво ей предложил звонить непосредственно «субъекту» её интереса. Но разве его мама когда-нибудь слушала ЧТО он говорит. Да и мотивы её ему были ясны — она упорно пыталась свести их с Юлей.

— Светлячок, — вечером, после ужина притянул к себе снова загрустившего Тёмку, — не хмурься так, пожалуйста. Я очень стараюсь. Но у нас с тобой сейчас сложный период. Со временем как-то все устаканится, войдёт в спокойное русло.

— Меня всё меньше в твоей жизни… — уставившись куда-то в пространство, задумчиво произнес Тёма.

— Нет! Ты что! Просто в мою жизнь еще всунулись другие: беременная Юля, родители. Я уже жалею, что помирился с ними. Задрали уже, пиздец как!

Тёма все понимал и достаточно долго терпел. Но ничего не менялось из месяца в месяц. Вернее не менялось в лучшую сторону. И поселившееся в душе устойчивое ощущение, что они отдаляются друг от друга, все чаще лишало его покоя. Жаловаться он не собирался. Озвучил то, что посчитал нужным. Услышит его Дима — хорошо. А если не услышит…

— Ты мог бы меня включать в дела, связанные с твоим ребёнком. — пристально глянул Диме в глаза и словил в них растерянность и чувство вины.

— Прости, светлячок. Не могу. Юля истерику закатила, когда я заикнулся об этом. Родители тоже о тебе слышать не хотят.

— И что дальше, Дима? Ты уже сейчас частично исключаешь меня из своей жизни. Что будет потом? Пойдет по нарастающей?

Дима занервничал, вскочил, начал нервно ходить по комнате. Его личное беспокойство и даже раздражение усилились после таких неприятных вопросов Тёмы.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я и так оказался между двух огней. С одной стороны — ты и наши отношения. С другой — Юля и родители. Я стараюсь, действовать так, чтобы никто не пострадал.

— Я хочу, чтобы ты боролся за «нас»!

— Я борюсь! Неужели ты этого не видишь? — раздражение в душе Димы разгоралось всё больше.

Его так сегодня достала Юля своими капризами, потому еще и мама капать на мозги начала. Думал, хоть дома отдохнёт душой. А тут — светлячок со своими разговорами. Нервы уже были на пределе.

Тёма притих после его резкого ответа. Нырнул в свою грусть ещё больше, замкнулся в себе. А Дима решил дать им обоим время, чтобы остыть. И в первую очередь себе. Не хватало ещё на Тёмке сорваться. Вот только тому нужна была не тишина и молчание. А подтверждение того, что он всё также любим, нужен и важен. Мозгами он понимал, что это так. Но сердце ныло и требовало новых доказательств. И отстранённость Димы сейчас только сильнее его ранила. А гордость не позволяла открыто попросить то, в чём он нуждался.

Так они и легли спать, впервые не особо разговаривая за весь вечер. В эту ночь Тёма не жался к Диме. Не хотел, сказывалась обида. А Дима будто и не заметил этого. Сразу отключился от усталости, оставив его один на один в своих грустных мыслях.

Тёме казалось, что он только-только заснул, когда в тёмной спальне начался какой-то переполох. Еле продрав сонные глаза, растерянно оглянулся. Дима почему-то суетился и одевался.

— Ты куда?

— Юля звонила. Ей плохо. Боится, что может быть выкидыш. Вызвал скорую к ней и сам поеду. Ты спи. Я тебя наберу.

Протараторив это всё, Дима выскочил из спальни. А Тёма, оставшись один сначала растерялся, потом расстроился. Они же могли поехать вместе. Юле, если она не врёт, что ей плохо, сейчас было бы не до него. А он побыл бы рядом с Димой, может быть чем-то помог. Но тот так быстро вылетел из квартиры, что Тёма даже предложить не успел.

Старался отогнать от себя скребущуюся, ревнивую мысль о том, что Дима среди ночи поехал к женщине, с которой у него ребёнок. Но тут же отдернул себя. Человеку плохо. Нехорошо сейчас ревновать и возмущаться.

Тёма глянул на часы. Три часа ночи. Сон, как рукой сняло. Решил подождать возвращения Димки. Чтобы хоть как-то скоротать время заварил себе чай, да так и остался на кухне. Глубоко задумался. Все происходящее вызывало чувство очень сильной тревоги. Тёме казалось, что он соскальзывает в какую-то пропасть. И ничего не может сделать, чтобы остановить это скольжение.

Вернулся в постель, но уснуть не мог. Все надеялся, что Дима вот-вот вернется. Но уже начало светать, а его еще не было. Набрал его несколько раз. Но на звонок никто не ответил. На третий раз телефон и вовсе оказался отключен.

Глава 81

Чьи-то руки настойчиво обняли Тёму и прижали к телу. Он привычно прильнул в ответ. Так хотелось после всех событий тепла и ласки. Но в следующий миг попытался отстраниться, так как в голове забился тревожный вопрос: Димы дома нет, чьи тогда это руки?

— Тише, светлячок. Не пугайся. Это я. — зазвучал родной голос у него над ухом.

И снова Тёму эмоционально качнулся. От состояния «ура, Димка дома» до «он пропал до утра и не отвечал на звонки».

— Пусти… — ещё даже не открыв глаза, попытался выпутаться из крепких объятий.

— Ну что ты, светлячок… Не злись, пожалуйста. Я примчался к тебе, как только смог.

Тёма наконец-то открыл глаза после тяжелого, короткого сна, который не принес облегчения.

— Тебя не было до утра. И телефон был отключен. Что я должен думать?

Дима дёрнул его за плечо, перевернув на спину, пристально посмотрел в глаза.

— Ты что, ревнуешь? — вспышка ревности его удивила. — Боже, да к кому там ревновать?

— Как минимум к женщине, с которой ты уже спал.

— Я, наверное, должен был бы обидеться сейчас за твоё недоверие ко мне. Но понимаю, что ты расстроен. И в этом виноват я. — погладил хмурого Тёму по растрепавшимся волосам, потом по скуле. Полюбовался им, таким теплым, сонным и родным, пусть даже хмурым. — Прости, пожалуйста, что пропал. Сначала скорая мельтешила у Юли. Убеждали её лечь в больницу на сохранение. Но она уперлась и ни в какую. Потом с ней долго возились, что-то кололи, наблюдали за состоянием. А когда уехали, она попросила задержаться пока не заснёт. Пока ждал, меня сморило.

Тёма слушал молча. Вроде всё логично и понятно. Но легче не становилось.

— Светлячок, ну не хмурься так, пожалуйста. Я дурак, что заснул. Спохватившись уже утром, помчался к тебе. Ночь без тебя, а соскучился так, будто неделю не видели. Ты же мой уют, — чмокнул всё ещё мрачного Тёму в нос, — мой дом, моя семья. Смотри… — Дима выудил из заднего кармана брюк свой телефон и выключил его. — С этого момента меня ни для кого нет. Только ты и я. — отбросил трубку подальше, а Тёмку полностью подмял под себя. — Улыбнись мне, мой светлячок. Своей светлой и чистой улыбкой. Пожалуйста, мне сейчас так нужно её увидеть.