Индиана, только ты! (СИ) - Нуждина Ирина. Страница 12

— А что же, кроме хранителей никто не сможет попросить сокровенного?!

— Конечно, нет! У людей пустые просьбы, а хранитель объединяет в одну многие молитвы.

Индиана массу вопросов ещё хотела задать, но Шустая вдруг замолчала, тихонько похлопав по плечу дядю Лёшу, вечного спутника отца, таскающего за собой гитару, и поднялась, удаляясь. Евгения Москалёва, отодвинув дочь, тихонько последовала следом.

Алексей Петрович берёт гитару и поёт пронзительную песню Высоцкого прямо под черно-звёздным небом Танзании:

— Женя, делай что-нибудь! Они рядом, я чувствую! Девочку свою береги. В вашей семье большая концентрация хранителей! Ещё и печать с собой таскаешь, — эти слова Шустаи, обращённые к маме, Индиана услышала, пытаясь найти обеих беглянок.

— Вот вы где! А я вас ищу, — бесцеремонно прервала беседу Индиана. — Я придумала, что хочу получить!

— Да ты что?! — и вновь Шустая с улыбкой смотрела на девочку, невольно умиляясь. — Ну так что ты хочешь, маленькая рыська?

Как откровенно её приплели к легенде, можно сказать, сделали почётным членом тройки! Это польстило.

— Хочу встретить медведя, — отвечая на доброжелательность, ответила Индиана.

— Вот как? А почему не барса?

— Барс слишком холёный и вряд ли будет защищать с таким же остервенением, как это умеет делать медведь, — включилась в игру девочка.

— Тогда возьми это, — и в руке у Шустаи оказался потрясающий медальон с рельефным медведем. — Будет тебе такой защитник. Отдать можешь хоть кому, но в определённое время, в определённый час ты увидишь этот медальон только на своём настоящем защитнике.

— Ухххх тыыы, а можно я его сама надену и буду носить? Сам себе медведь — Urso!

— Не вздумай! — Щустая вдруг становится серьёзной. — Рыська обидится.

Индиана сразу верит ей и прячет медальон, точно зная, кому его подарить.

Глава 6

Иван Вершинин

Стою, выжидаю, боюсь покинуть свой пост. Рейс номер триста двадцать три, Москва — Санкт-Петербург. Внутри всё огнём горит! Неужели увижу её?

Плавно начинают выходить первые пассажиры, испуганно обходят меня, чуть взглянув. Не удивляет, наверное, я похож на безумца или на маньяка… не знаю, плевать! Рядом со мной пристраивается крепкий парень, невольно оглядываю его, взгляд натыкается на табличку: "Индиана Москалёва". Нужно уточнить… или сразу по фэйсу треснуть?

Пока воспалённый мозг фильтрует полученную информацию, набрасываются варианты: она заказал трансфер, она желанный гость и ей предоставляют автомобиль с личным водителем, она плохо себя чувствует и ей необходима помощь в передвижении… Сука! Как же бесит этот статный красавчик в дорогом костюме и чисто бритым лицом! Провожу по своей щетинистой роже, ну какого я не побрился?! Один хрен не спал ночью.

— Здравствуйте, — белобрысая девчонка подходит прямиком к красавчику. — Я — Индиана, спасибо, что встретили.

Если бы взгляд имел вес, девчонка уже валялась бы раздавленная. Серьёзно? Существует ещё одна Индиана Москалёва?! Срываюсь с места и вылетаю из здания аэропорта, курить хочу. Судорожно нахожу пачку, вытаскиваю сигарету, жадно подкуриваю… блядь! Я так не могу! Это херня какая-то, выбрасываю сигарету и влетаю обратно, вернее, пытаюсь, ведь ещё нужно вторично пройти все эти металлоискатели и рамки, застреваю сразу же, медальон просят снять. И когда я судорожно бросаю его в контейнер вместе с включённым мобильным, поднимаю глаза на того типа с табличкой и белобрысую. Теперь их трое. Третья снимает вечный капюшон, откидывает копну кудряшек, пытаясь завязать их в большой узел. Она… совершенство… легко улыбается белобрысой, толкает дружественно локтём статного красавчика… наконец её взгляд падает на меня.

— Из карманов мелочь вытащите, пожалуйста, или что там у вас продолжает звенеть? — мужик с уставшей рожей вообще не вовремя обращается ко мне! Я дёргаюсь в сторону трио. Не выпущу! Анька! Кажется, я это реву в голос. Чуть вздрогнув, уставший мужик нажимает на тревожную кнопку. Я успеваю почти добежать до них, когда меня скручивают и пытаются вывести.

Стала ещё красивее, черты лица тонкие, изящные… ножки длинные, их красоту даже свободного кроя джинсы не могут скрыть. Под мешковатым худи выделяется оформившаяся грудь. Смотрит на меня своими глазищами, прожигая ещё одну дыру в истрепленном сердце. А я молчу… просто поглощаю её образ, хули теперь орать? Руки-ноги повязаны, я в руках полиции, меня удерживают пятеро полицейских.

— Мой телефон не менялся, Ань, живу я там же, найди меня! Это вопрос жизни и смерти! — решаюсь брякнуть напоследок. Надежды мало, но вдруг?! Всё-таки выскальзываю из рук полицейских, тут же получаю удар дубинкой и разряд от электорошокера. Теряю сознание.

Уставшая маска — падает. Нельзя удержаться, когда видишь символ одного из хранителей.

— Станиславович! Там буяна твоего приложили электрошокером, вещички его тащи в досмотровую. Очнётся права начнёт качать, надо отдать.

— Верррнём, значит, — старший по смене инспекторов по контролю, поворачивается держа медальон на вытянутой руке. Улыбка "Станиславовича" вызывает в собеседнике неприятное ощущение ужаса.

— Ну… ждём тебя тогда, — глотая последние слова, отзывается человек, непроизвольно пытаясь удалиться от старшего подальше.

— Угу… выкуп! — шепчет себе под нос случайно сбросивший маску нунган.

Глава 7

Индиана Москалёва

Что такое любовь? Я не знаю. Химия? Физиология? А может быть, это дурацкое сердцебиение и сбивающееся дыхание? Гы, то есть всё-таки физиология? Или химия?

Я же уже говорила, что мои родители — трёхнутые на всю голову археологи-энтузиасты? Говорила, и не раз, удивительные, мудрые, любящие…

В моей голове всегда происходят диалоги, их много, отвлекаюсь от заданной темы на раз! Пожалуй, сегодня мне необходимо выделить линию для "него".

Лабиринты моего разума, непозволительно ловко обходят тему Ивана Вершинина. С удовольствием избегая острых углов признаний самой себе. Ууупс! Попался разумный искрящийся источник? Давай-ка, Индиана, поговорим с тобой по-взрослому, как ты любишь: сначала факты, а потом выводы и в оконцовочке они… эмоции.

Факты: он меня зацепил с первого взгляда, загадка глубоких синих глаз. Я больше не видела таких. Думала, что, может быть, линзы носит, часто смотрела в глубину, пытаясь определить правду, могла бы просто спросить, но так неинтересно! Каждое возвращение в самое любимое жилище сопровождалось радостным ожиданием снова попытаться разгадать причину притяжения глубокого синего цвета. Кто бы знал, как меня там тяпнет что-то в глубине?!

Он всегда приходил первым из всех. Будто притормаживал каждый раз, сдерживал себя, вижу, хочет обнять, даже руки за спину прячет, не решается. Так, латынь — моё лучшее оружие! Вместе с Бисмарком, Цицероном, Аристотелем кааакие спасательные операции совершались!

Ванька молча слушал меня, просто улыбищу свою разливал на всю мордаху и внимал, не отводя глаз. А я несла очередную ересь, лишь бы не дошло дело до откровенностей от него. У меня насыщенная жизнь, в ней пока не было места синим глазам Вершинина. Так я думала тогда, в счастливое время, когда мамочка ещё была жива.

Слабая, уязвимая, безвольная… не надо было встречаться с ним в тот день. Но отец открыл дверь. Он ворвался и в этот раз, не спрашивая, обнял крепко, нежно, так, как мне нужно было. Разрыдалась на его груди, оставляя на тёплой футболке слёзы и частичку боли.