Начало пути (СИ) - Селютин Алексей Викторович. Страница 55

Тот не нашёл сил на ответ, держа на коленях голову сына, и лишь отрицательно помотал головой.

Бертрам приказал подчинённым стать в строй. В самое короткое время гессеры запрыгнули в сёдла и выстроились в боевой порядок. Один десяток выстроился в два ряда по пять человек, а второй разбился на два отряда, заняв позиции на флангах. Они опустили забрала и обнажили мечи.

— Теперь защита анирана — наш долг! — пафосно изрёк Бертрам.

Хоть для меня защита анирана — мой собственный долг, я всё же вздохнул с облегчением. Что из себя представляют гессеры, я ещё не до конца понимал, но был уверен, что это не дилетанты. Их экипировка и уровень взаимодействия были на высоте, как я уже успел убедиться. Этим людям можно было доверить свою жизнь.

Поэтому я не побежал прятаться, не обнажил энергетического оружия, а просто приставил ладонь ко лбу и смотрел на торопливых наездников, которые приближались с каждой секундой. И чем внимательнее я всматривался, тем сильнее узнавал знакомые черты у одного из них. Вернее, не черты, а одну черту — огненно-рыжие волосы, развивающиеся на ветру. Знакомая шевелюра приближающегося наездника повергла меня в шок. Я выпучил глаза и не мог поверить в то, что вижу.

Но в обморок я всё же не упал.

— Не может быть, — прошептал я, когда рассмотрел не только шевелюру, но и черты лица. А затем закричал. — Это Фелимид, Каталам! Это Фелимид скачет!

Сотник подпрыгнул, как укушенный в задницу. Подскочил ко мне и уставился в даль.

— Действительно он, — бородатое лицо исказило подобие улыбки. — Сотник Бертрам, к нам скачет примо Фелимид — королевский дознаватель из города Равенфир. Это они, не сомневайтесь.

— Каталам, как такое может быть? — тихо спросил я, всё ещё не веря своим глазам. — Мы же считали его погибшим. Как он выбрался из застенков церкви? Как догнал нас?

— Не знаю, аниран, — пожал плечами тот. — Пока я рад, что он жив. Этого достаточно. Об остальном спросим потом… Прикажите вашим людям опустить луки, сотник Бертрам! К нам скачет друг, а не враг.

Всадники замедлили ход и подняли руки над головой. Приближаясь, их предводитель сообщил знакомым голосом, кто он такой. И, оказалось, мы с Каталамом не ошиблись.

Немного не доезжая до замершего конного строя, Фелимид спрыгнул с лошади. Мы с Каталамом бросились навстречу и на радостях его немного помяли. И хоть это действительно был королевский дознаватель, я отметил серьёзные повреждения на его лице.

Правая щека Фелимида была обожжена. Будто к ней прислоняли раскалённые прутья. Лоб испещрён тонкими шрамами от множественных порезов. Нос, кажется, слегка свёрнут на бок. Будто сломан. А на левой щеке красовалось странное клеймо, формой напоминавшее расставившего щупальца осьминога.

Хоть Фелимид выглядел измождённым, уставшим и словно пропущенным через мясорубку, он удовлетворённо улыбался.

— Откуда ты здесь, Фелимид? — я отбросил все сомнения о неуместности поступка и крепко пожал его руку. — Мы, было, уже думали…

— Рад видеть анирана живым, — осторожно поклонился он, с любопытным восхищением поглядывая на гессеров. — Я спешил, но не догадывался, что встреча выйдет столь неожиданной.

— Что произошло с примо? — взволнованно спросил Каталам. — Как они нашли нас?

— Мы спешили как могли, — кивком головы Фелимид указал на двух сопровождавших, которые скромно топтались в отдалении. — Вместе с верными людьми принца Тревина мы вышли одвуконь по следам обоза. Мириам рассказала мне, куда вы направляетесь и с какой целью. Мы гнали лошадей нещадно, останавливаясь лишь на недолгий сон и отдых. С нами был лучший следопыт принца Тревина — примо Вейланд. Поэтому мы без труда шли по следу.

— А почему «был»? — зацепился я за это слово, и посмотрел на двух сопровождающих. Разве не кто-то из них и есть тот самый следопыт?

— Другие вас тоже преследовали, — помрачнел Фелимид. — Мы заметили, что кто-то идёт за вами следом. И мы нашли их. Это были храмовники, аниран, — он повернулся и указал рукой туда, откуда прискакал. — В нескольких лигах отсюда, мы, наконец, настигли их. Я изначально понимал, с какой целью храмовники могут преследовать анирана, и приказал устроить засаду. Со мной были десять лучших воинов принца, его личные телохранители. Мы подстерегли два десятка храмовников и в тяжёлом бою одолели их. К сожалению, пали пятеро лучших воинов принца и сам следопыт — примо Вейланд. Ещё двоих раненых согласились приютить жители близлежащей деревни, к которым мы обратились за помощью. А умирающий храмовник сообщил, что ваш обоз не более чем в дневном переходе. Что вскоре они должны были объединиться с теми, кто ждёт впереди. Объединиться и остановить анирана.

Фелимид бегло осмотрел место побоища.

— Полагаю, это «покаянники»? — верно оценил он десятки лысых голов и голых торсов. — Похоже, именно с ними должны были объединиться храмовники.

Сотник Бертрам фыркнул и скептически уставился на Фелимида.

— Как далеко то место, где вы сражались с воинами святой церкви?

— Не более, чем в трёх лигах, — поморщившись, ответил Фелимид. — Мы напали перед рассветом. С тракта дорога поворачивает…

Бертрам не дал договорить королевскому дознавателю. Он властно поднял руку, останавливая словесный поток.

— Нейсар, — обратился он к стоящему рядом гессеру. — Со своим десятком отправляйся по тракту и отыщи это место. Осмотрите ночёвку и убедитесь, что всё сказанное — правда. Затем наведайтесь в деревню и получите подтверждение… И — чего уж — помогите раненным, если таковые будут.

Десятник гессеров кивнул и быстро организовал своих людей. Надувшийся, как индюк, Фелимид грозно посмотрел на Бертрама. Видимо, он был оскорблён недоверием.

— Отправляйтесь с ними, — приказал Фелимид своим сопровождавшим. — Всё покажите и расскажите.

Бертрам удовлетворённо кивнул, будто именно этого от дознавателя и ожидал. А затем, когда лошади застучали копытами, скомандовал оставшимся гессерам:

— Где-то здесь должен быть лагерь. Найдите его и всё тщательно осмотрите. Проверьте, не ушёл ли кто.

Я верно оценил злое лицо Фелимида. Почему-то он смолчал, не высказав претензии командиру гессеров. Насколько я знал Фелимида, он был не из тех, кто терпит непочтительное отношение. Он ко всем относился свысока. Исключая лишь меня и принца Тревина, судя по разговорам о нём. Но неозвученный намёк на ложь в словах Бертрама он, почему-то, оставил без реакции.

— Прошу прощения, сотник Бертрам, — обратился я. — Почему ты не веришь примо Фелимиду? Ты считаешь, королевский дознаватель может врать?

Фелимид кивнул мне, благодаря за поддержку.

— Я не знаю, кто таков примо Фелимид. Я никогда не видел его своими глазами. Но я вижу то, что я вижу. Сложно верить, аниран, тому, кто носит клеймо вероотступника, — закованным в металл пальцем Бертрам указал на левую щеку королевского дознавателя.

— Это так, — невесело усмехнулся Фелимид и осторожно прикоснулся к щеке. — Теперь это со мной навсегда. И всё ещё побаливает… Это, аниран, — показал он мне. — Награда от святого отца Эокаста за строптивость. Этот негодяй пытался сломать меня. И ему почти удалось…

— А ожёг на правой щеке? — тихо спросил Каталам.

— Тоже от святой церкви на память.

— Как же ты всё-таки вырвался, Фелимид? — я поморщился и грозно посмотрел на Бертрама. Хоть тот заметил мой взгляд, никак не отреагировал. Видимо, не считал, что обвиняет Фелимида огульно. — Мы ждали тебя… Мириам отправилась за тобой… Неужели принц Тревин тебе поверил?

Фелимид стал мрачнее тучи. Лицо покраснело, а глаза увлажнились.

— Да, принц поверил, — тихо произнёс он. — Но поверил не моим словам о аниране. Гибель Мириам развеяла его сомнения.

Охнул Каталам. Хоть я тоже услышал Фелимида, звуков не издал. Ибо не мог, потому что замер с открытым ртом. Я растерялся и не поверил. Не поверил, что та смелая женщина погибла.

— Мириам больше нет?

— Да, аниран, — горько вздохнул Фелимид. — Она всё же нашла возможность встретиться с Тревином. Нашла возможность с ним поговорить. Она мне рассказывала, что почти декаду обивала пороги покоев принца. Её отовсюду прогоняли, потому что тот не желал её слушать. Не желал о ней слышать. Но всё же она была настойчива. И он поддался на её мольбы. Они с ним были очень дружны в далёком детстве. Она мне говорила, что он позволил ей встретиться со мной один единственный раз перед казнью. И она воспользовалась этой возможностью.