Последняя из страны Лета (СИ) - Галина Мишарина. Страница 44

— Я — воин и волк, и не так чувствителен, как тебе кажется, — сказал он задумчиво.

— Или ты просто недооцениваешь себя. Мужчина не обязательно должен быть суровым чурбаном.

— Как Ульф? — тотчас отозвался Йан, и мне показалось, что со стороны кровати послышался тихий смешок.

— Ульф вовсе не бесчувственен. Он строг, серьёзен, спокоен…

— И его невозможно «прочесть», — ехидно продолжил младший. Тон его был шутливым, и меня это нисколько не задевало, хотя и немного смущало, ведь Ульф наверняка уже проснулся и слышал каждое наше слово. — К тому же он отнюдь не такой красавец, как я.

— Ульф очень красивый! — по-настоящему возмутилась я. — Вы просто разные, как ты и предупреждал.

— Ты пытаешься быть вежливой, малышка. Не бойся, скажи, что тебе больше нравится в каждом из нас.

— Зачем?

— Мне любопытно.

— Я не хочу никого обидеть.

— Нуала, мы уже полгода спим вместе, целуемся и занимаемся любовью. Мы переживаем друг за друга, ценим друг друга и доверяем друг другу. Неужели ты думаешь, что я или Ульф можем обидеться на твои замечания или потребовать каких-то особых комплиментов? Просто скажи правду, как всегда.

— Если тебе этого хочется… и если Ульфу тоже интересно.

— Я бы не стал настаивать, — донёсся голос старшего, — но и правда любопытно послушать.

Йан подвёл меня к постели, и я села, прислоняясь к спинке. Ульф лежал на животе и смотрел на меня с улыбкой, Йан устроился на боку.

— Вы хотите знать, что мне в вас нравится?

— Я бы не отказался узнать и о своих недостатках, — ухмыльнулся Йан.

— Ты храпишь, — само собой вырвалось у меня, и они расхохотались. — Но вообще-то не громко, к тому же мне это не мешает. А вот Ульф иногда что-то бормочет во сне.

— Как и ты, — отозвался старший. — Разговариваешь порой подолгу.

— Правда? Не знала…

— Да, было такое. Порой лунная магия настигает меня.

— У тебя по ночам глаза меняются, — сказала я. — Может, дело в игре света, но они синие-пресиние, и блестят, словно полны звёзд. А у тебя, — я посмотрела на Ульфа, — они реагируют на лес. Бывают ореховые, или цвета морской волны, а ещё карие. Думаю, именно ваши глаза мне нравятся больше всего.

— Уверен, что и мы с Ульфом одинаково сильно обожаем твои удивительные глаза, — улыбнулся младший.

Старший кивнул, и добавил, поймав прядь моих волос:

— А ещё твои волосы, которые так чудесно пахнут.

— И мне ваши нравятся, — не в силах сдержать улыбку, сказала я. — У тебя они такие мягкие, Ульф, и пахнут барбарисом. А у тебя, Йан, жёсткие, и как будто напитанные хвоей.

Теперь мы улыбались втроём, и мужчины подвинулись ближе, ожидая продолжения.

— Мне нравится наблюдать за вами во время тренировок. Если бы я была художником, то делала бы наброски того, как работают мышцы при движении тела… Мне нравится желать вас, — сказала я, чувствуя их взгляды. — Нравится вас целовать. И как звучат ваши голоса, мне тоже нравится. Если же говорить о характерах… — Я улыбнулась. — По-моему, вы прекрасно друг друга дополняете. Йан, ты порывистый и улыбчивый, а ты, Ульф, сдержанный и строгий. Прежде меня это беспокоило, ведь я всегда старалась как можно быстрее разгадать человека, чтобы знать, чего от него ждать. Эта привычка появилась после всего, что случилось в прошлом… Вы понимаете. — Они кивнули одновременно, и я продолжила: — А сейчас я благодаря вам научилась доверять сердцу, чувствовать инстинктивно. И твоя серьёзность, Ульф, стала мне приятна. Мне нравится, когда ты вроде хмуришься, а глаза при этом хитрющие. В тебе есть… м… Как бы это назвать? Уравновешенность, но именно благодаря ей редкая страсть вспыхивает особенно ярко. А вот сияние Йана порой ослепляет, и это тоже здорово. Мне нравится обжигаться. А ещё вы оба умеете улыбаться не только губами, но и самой душой.

— Я близок к тому, чтобы покраснеть, — сказал младший. — Почувствовал себя прямо идеальным каким-то.

— Ага, — широко улыбнулся Ульф. — Но должно же быть что-то, что тебе не нравится, малышка! Уж больно расхвалила, смотри, загордимся.

Я рассмеялась и по очереди расцеловала их в щёки.

— Мне не нравится разлучаться. Не люблю, когда вам плохо. Мне не нравятся тревожные мысли о том, что кто-то или что-то может навредить нашей стае…

— А, замечательно, — Йан сжал мои пальцы. — Наконец-то ты считаешь себя её частью.

— Бояться нечего, Нуала, — и Ульф погладил меня по щеке. — Сейчас мы сплочённее, чем когда-либо. Новые союзы укрепят наши границы, и можно надеяться, что магия в этом году будет мягкой.

Ульф был уже достаточно близко, чтобы поцеловать меня, и я запустила пальцы ему в волосы. Как приятно! Мне уже не хотелось вставать, но, едва мы друг от друга оторвались, как Йан напомнил:

— Нам нужно ехать.

— Верно, — с улыбкой сказал Ульф, глядя на мои губы. — Дождя сегодня не будет.

— Можем заночевать в хижине, — предложил Йан, и старший кивнул.

— Да. Урвём последние солнечные деньки.

В комнате стало светлее, и я нехотя поднялась.

— А что нужно взять с собой?

— Еду. Всё остальное там есть. Ну и оденься потеплее, — отозвался старший.

Мы выехали из замка через полчаса. День и правда выдался тёплый и ясный, и я грелась в золоте нежных лучей, радуясь возможности наконец-то поездить верхом. Тишина шла размашистой рысью, иногда срываясь в лёгкий галоп, и я позволяла ей обогнать лошадей братьев.

Я надела замшевый плащ, обитый мехом, и одно из повседневных платьев из сукна. Было даже немного жарко, но, когда мы въехали в лес, и солнце потерялась в густых оранжевых кронах, я накинула капюшон. Правду Йан сказал: мерзляка!

Длинный путь через чащу поражал своей красотой. Земля была усыпана многоцветием листьев, на жёлтых кустах краснели крупные ягоды, а светлячковые цветы при дневном свете были ярко-голубыми. Листья с высоченных дубов и клёнов осыпались на чёрную землю, и на их затейливый танец хотелось смотреть бесконечно долго. Мы проезжали мимо озёр, которые поросли бирюзовыми водорослями и таили в своей глубине сияющие камни. Я видела красные ручьи у подножия синих камней, и горы опавшей листвы под жёлтыми великанскими ясенями. Кружилась, путалась в ветвях над головой яркая осенняя магия, пробегали сквозь пряди шепчущие ветра, приносящие ворох пушистых белых семян. Я поймала одно и показала Йану:

— Вы пробовали их сажать?

— Да, но, чтобы взошла магия, одной земли и воды недостаточно. Они никогда не прорастали.

Я решила, что попробовать можно, хотя была не уверена, что у меченой тьмой что-то получится.

Мы около часа ехали на восток, разговаривая о самом разном, потом дорога сузилась, и пришлось сосредоточиться. Тропа петляла, ветви низко нависали над головой, и Йан поехал вперёд.

Через пару минут я разглядела средь всё ещё зелёных медвежьих орешников уютный каменный дом. Он был двухэтажным, с тёмно-красной крышей и узкими окнами странных витражей. На втором этаже был длинный ряд колонн, и широкий балкон оказался усыпан жёлтыми листьями огромной ольхи, что прижалась толстым стволом к южной стене.

— И это хижина? — улыбнулась я.

— Здесь начинался род волков, — улыбнулся в ответ Ульф. — Это — самый первый родовой дом нашей семьи.

— Но я думала, что Драгнур древнее всего прочего! Сколько же лет этому особняку? И почему он такой странный?

— Ему больше тысячи лет, — ответил старший.

— И он до сих пор цел только благодаря магии, — сказал младший. — Драгнур — особенное место, но здесь, Нуала, ты ощутишь само дыхание времени. Этот дом заполнен таинственными шёпотами на неведомых нам языках, и, побывав здесь однажды, каждый хочет непременно вернуться.

Мы подъехали к широкому крыльцу, и Ульф снял меня с лошади. Ребристые стены здания отливали странным перламутром, силуэты из цветных стёкол казались призраками, но не пугали. Я коснулась стены и вздрогнула: прохладная волна пошла по телу, пустила в глубину сердца мурашки.

— Здесь всё как будто спит.