Грезящая империя (СИ) - Крупкина Дарья Александровна "Мэй". Страница 14

Ашнара застыла в дверях. На ней был лишь тонкий, ничего не скрывающий халат, но волосы она успела заплести в небрежную косу.

— По крайней мере, сейчас я знал, что это сон, — криво усмехнулся Берилл. — И не вскочил тушить невидимый огонь.

Не побежал проверять, точно ли у Агата не отваливаются куски плоти.

Ашнара исчезла в другой комнате, но вскоре, как раз когда Берилл полностью пришел в себя, вернулась с глиняной плошкой чая. От него пахло травами и цветами.

— Выпей.

— Какой-то отвар?

— Просто чай. Поверь, чай всё способен сделать лучше.

Отдав плошку, она распахнула занавески, давая дневному свету проникнуть в комнату. Вообще-то за окном уже тлел закат, и Берилл мимоходом подумал, что вряд ли спал больше часа. Что ж, в такие моменты кошмары ему снились и правда чаще, чем при обычном ночном сне.

Ашнара присела рядом и провела рукой вдоль его позвоночника.

— Ты напряжен. Тебе надо успокоиться.

— Мне надо, чтобы не снились кошмары. Может, отсыпешь снова того порошка? Я с ним спал как убитый.

— Его нельзя часто. Лучше займись Ша’хараром.

— Он-то при чем?

Ашнара вздохнула. Ее пальцы скользнули вверх по позвоночнику Берилла, а потом снова устремились вниз.

— Я пытаюсь сделать для тебя противоядие, но что-то не срабатывает до конца. Ша’харар — кладезь древней мудрости, огромная библиотека. Морозник известен испокон веков. Я могу найти там что-то полезное.

— А в Эллемире ничего не знают? У них же эта дрянь растет!

— У них нет противоядия. Как нет его нигде в мире. Я работаю и у меня точно выйдет… но со знаниями Ша’харара может получиться быстрее.

Берилл вздохнул. Чай горчил на языке, но послевкусие оказалось приятным цветочным.

— Да-да, ищем мы этот заброшенный город…

Ашнара поднялась, гибкая, стройная. Она походила на огромную кошку, древнего хищника, который обрядился в костюм из плоти и костей… от пришедшего в голову сравнения Берилл невольно вздрогнул. Слишком свежи воспоминания о мертвеце из сна.

Из резной деревянной шкатулки Ашнара достала веточку асафетиды, невзрачного растения с горьковатым запахом. Зачарованным камнем с орихалковым напылением Ашнара коснулась травы, и та заискрилась, а потом затлела, распространяя дым.

— Фу! — скривился Берилл. — У меня же не болит голова!

— На всякий случай.

Лекари от головных болей предпочитали травы помягче, но Ашнара оставалась непреклонна и заявляла, что пусть аромат асафетиды не нравится Бериллу, но помогает лучше всего. Самое ужасное, она была права.

Но сейчас-то у него правда ни намека на головную боль! Они часто появлялись именно после кошмаров, но не сегодня.

Ашнара прошлась по комнате кругом, окуривая, после чего двумя пальцами погасила асафетиду и заметила:

— Приведи себя в порядок и покажись уже своей охране. Тот тип с орихалком с ума сходит. Наверное, боится, я тебя тут убила и надругалась над кишками.

Перед глазами Берилла снова возник мертвец из сна. Видимо, что-то такое промелькнуло на лице Берилла, потому что Ашнара тут же посерьезнела:

— Тебе правда пора идти. Иначе поползут слухи.

— Да уже ползут, я уверен.

— Только потому что ты небрежен.

— Могла и разбудить!

— Ты слишком сладко спал.

Поворчав для вида, Берилл поднялся и попытался поймать Ашнару в объятия, но она со смехом увернулась, легонько хлопнула его по носу и скрылась в другой комнате.

И это ей-то много лет? Она-то алхимичка, которая живет и накапливает знания? Иногда Берилл мог поспорить, что она девчонка, едва достигшая совершеннолетия!

Берилл прошлепал к умывальнику, сейчас благодарный за холодную воду. Она и правда привела в чувство, смахивая остатки кошмара. Не первого и наверняка не последнего в жизни Берилла. В конце концов, всем людям снятся дурные сны, просто ему чуть чаще, чем остальным. Ничего особенного.

Он вспомнил, как Ашнара чуть раньше сказала ему:

— Я чувствую, что-то носится в воздухе. Как будто перед грозой. Скоро грянет буря, а мы к ней не готовы. Найди Ша’харар. Там точно есть ответы, с ними мы сможем задать вопросы, и многое станет ясным.

Берилла не слишком волновал орихалк. Он полагал, это не силы металла иссякают, а сами грезящие что-то мутят. Но если в городе найдется что-то, что поможет Ашнаре с противоядием… что ж, ради этого стоит стараться усерднее.

За окном почти стемнело, но в полумраке Берилл хорошо видел в зеркале свое отражение. В мутных тенях он даже больше походил на отца.

Все говорили, у Берилла его глаза. Его стать. Его характер.

Берилл яростно отрицал. Может, со стороны он тоже порой выглядел суровым, но точно не такой жестокий и бездушный, как отец! И никогда не будет. Он приложит к этому все силы. Найти потерянный город — отличный шаг.

Император в его возрасте уже шел с первым завоевательным походом. Его никогда не интересовали руины древности, ученые и загадки.

Хотя ядом он тоже отравлен не был.

Отвернувшись от зеркала, Берилл разыскал одежду. Застегивая крючки синего с золотым шитьем камзола, он понял, что руки немного дрожат. Берилл выпрямился, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Очищению сознания учили всех. Говорили, оно помогает сосредоточиться, изгнать лишнее, что лишь забивает мысли. По-настоящему использовали подобное состояние только грезящие. Они будто соскальзывали на границу миру, спали, бодрствуя, и подцепляли грёзы, которые накладывали на орихалковые вещи.

Бериллу сейчас требовалось немного успокоиться. Взять себя в руки. Он принц, в конце концов, у него есть дела.

Он всего лишь частичка большого сложного мира. Капля в море людей. Песчинка в буре.

Я пыль. Я мерцающая пыль на изнанке мира.

Из спальни Ашнары Берилл вышел собранным и спокойным. Она так и не удосужилась одеться, позволила принцу наклониться и поцеловать себя. Когда он выпрямлялся, неожиданно ухватила его за камзол, выгнулась, еще разок поцеловав.

— Я зайду на днях, — улыбнулся Берилл.

— Если у меня будет время! — фыркнула Ашнара.

Охрана ожидала Берилла у дверей алхимических комнат. Они вытянулись и приложили кулаки к груди в приветствии. Берилл кивнул. Он лично возглавлял королевских воинов: когда-то император решил, что именно так стоит воспитывать из старшего принца воина и лидера. Едва ли не единственное решение, за которое Берилл правда благодарен отцу.

— Ваше высочество, — один из воинов поклонился отдельно. — Я обеспокоен, что охрана не всегда рядом.

— Вряд ли что-то угрожает у Королевского алхимика.

— Кроме нее самой.

— Она работает на императора. Не волнуйся, я доверяю Ашнаре.

Не мог же он сказать, чем они занимаются! Алхимия считалась одной из наук, пусть и самой сложной и загадочной. Берилл, конечно, никогда не был кем-то вроде Каэра, но всё-таки науке уделял достаточно внимания. Поэтому рассказывал, что обучается основам алхимии.

На самом деле, они ему совершенно не давались, хотя Ашнара и вправду пыталась что-то объяснять. По крайней мере, по началу.

Человек, который спрашивал, не только являлся вторым человеком в королевской гвардии после Берилла, но и его другом. Салмар Кэтар был чуть старше и чем-то напоминал Алмаза. Правда, куда более непреклонный и преданный своему делу. Может, Алмаз тоже стал бы таким, если ему дали дожить.

Но главное, Алмаз обожал орихалк и чары. У него даже глаза загорались, когда ему приносили новую магическую вещь. Как подозревал Берилл, у брата были и способности к грёзам, он даже зачаровал самостоятельно пару вещей, но никогда особенно не интересовался созданием. Ему нравилось обладать подобными предметами — и использовать, конечно же.

Салмар Кэтар был таким же. На его скулах поблескивали полоски вживленного металла, слабо мерцающие и похожие на медные. Дорогая операция грезящих и лекарей, которую мог себе позволить отпрыск знатного рода — и королевский воин. Потому что чары делали быстрее и сильнее обычных людей. Даже если раздеть его догола, отобрать зачарованные клинки, вживленные пластины никуда не исчезнут. Салмар останется оружием, пока не умрет.