''Магия'' – энциклопедия магии и колдовства - Кандыба Виктор Михайлович. Страница 30

"В племени азанде говорят, что колдовство – это зависть, поскольку человек совершает колдовство, когда сердце его озлоблено. Завистливый человек – то же самое, что колдун. Сведущие в этом вопросе говорят, что колдовство всегда наносит вред человеку, поскольку сердце колдуна озлоблено против этого человека".

И скупость может послужить отправной точкой для убийства.

Люди остерегаются отказывать в просьбах о подарках, чтобы просящий не околдовал их, поэтому считается, что "человек, постоянно просящий подарков, является колдуном".

Подозревают в колдовстве и тех, кто всегда говорит вокруг да около и боится откровенного разговора. Туземцы племени азанде очень чувствительны и обычно настороженно воспринимают любые намеки даже в совершенно безобидном разговоре. Это служит частым поводом для ссор, и обычно нельзя понять, то ли говорящий имел намерение обидеть, то ли слушающий беспричинно усмотрел обидный смысл.

Например, человек сидит со своими соседями и говорит: "Ни один человек не живет вечно". Один из стариков, сидящих поблизости, неодобрительно ворчит на это замечание, хотя сказавший поясняет, что он имел в виду только что умершего старика, но при этом другие могут подумать, что он желает смерти одному из сидящих с ним рядом.

Человек, предвещающий другим несчастье, сразу же будет заподозрен в колдовстве, если с кем-нибудь из этих людей действительно случится несчастье. Человек в гневе угрожает другому и говорит: "Тебя не станет в этом году", и если какое-то время спустя человек, которому это было сказано, заболеет или с ним случится несчастье, то он сразу вспомнит эти сказанные в гневе слова и обратится к оракулам, поместив имя произнесшего эти слова первым в списке подозреваемых.

Злобный нрав также вызывает подозрения в колдовстве. Мрачных и сварливых людей, людей, страдающих каким-либо физическим уродством или получивших увечья, подозревают из-за их злобности: все те, кто обнаруживает скверные привычки, например, испражняется в огородах других, мочится на людях, ест, не помыв руки, или же употребляет в пищу черепах, жаб и домовых крыс, – все они принадлежат к тому типу людей, которые могут заколдовать других. Сказанное относится и к невоспитанным людям, которые входят в чужую хижину, не испросив прежде разрешения, не могут скрыть своей жадности при виде пищи или пива, делают оскорбительные замечания о своих женах и соседях или бросают им вслед оскорбления и проклятия и т.д.

Необязательно, что каждый, кто обнаруживает эти неприятные черты, считается колдуном, но именно эти чувства и манеры поведения вызывают у других людей подозрения в колдовстве, поскольку в племени азанде считают, что тот, кто проявляет эти качества, имеет желание совершить колдовство, даже если он не способен этого сделать. Поскольку именно эти качества вызывают враждебность соседей, имена людей, проявляющих эти качества, наиболее часто помещают перед оракулами, если кому-либо из соседей случится заболеть.

А раз этих людей часто обвиняют в колдовстве, возможно, поэтому они приобретают репутацию колдунов. Прослеживается тенденция считать колдунами тех, чье поведение в наименьшей мере согласуется с социальными требованиями. Если людей, один или два раза совершивших колдовство против своих соседей, не воспринимают постоянно как колдунов, то некоторых людей оракулы разоблачают столь часто, что они приобретают устойчивую репутацию колдунов и считаются колдунами вне конкретных ситуаций несчастья. Редко обвиняют в колдовстве тех, кого мы могли бы назвать добрыми гражданами, – а таковыми, конечно, являются наиболее богатые и наделенные властью члены племени, и, как правило, обвиняют тех, кто досаждает своим соседям и проявляет слабоволие.

Действительно, было бы неплохо показать, что слабость, так же как ненависть и зависть, провоцирует обвинения в колдовстве, поскольку ни у кого, кто в течение долгого времени жил среди туземцев племени азанде, не может быть сомнения, что они не склонны спрашивать у оракулов относительно влиятельных лиц и предпочитают справляться о женщинах или мужчинах, которые не пользуются влиянием при дворе, т.е. о тех, кто не сможет позже отомстить за оскорбление, нанесенное обвинением в колдовстве. Это имеет еще более очевидный характер для разоблачений, совершаемых знахарями с помощью оракулов, чем для обычных оракульских разоблачений. В племени азанде не согласились бы с этим моим замечанием. Конечно, иногда обвиняют в колдовстве и влиятельных лиц, а бедняков не обвиняют вообще или обвиняют очень редко. Я предлагаю здесь только общее описание той тенденции, которая делает правомочным мое утверждение о зависимости между обвинениями в колдовстве и равным социальным положением, поскольку только сильное различие в статусе исключает вражду, обычно вызывающую обвинения в колдовстве.

В чем моральные принципы туземцев племени азанде имеют глубокое отличие от наших, так это в том спектре событий, которые, по их мнению, имеют моральное значение. В племени азанде почти любое происшествие, нанесшее человеку ущерб, считается случившимся из-за ненависти другого человека. Плохое для человека является плохим и в моральном отношении, т. к. проистекает от злого человека. Любое несчастье рождает мысль о нанесенном оскорблении и желание отомстить. В племени азанде любая утрата считается случившейся из-за колдунов. Для туземцев смерть, как бы она ни произошла, является убийством, вопиющим об отмщении, поскольку для них важным является само событие или факт смерти, а не тот инструмент, благодаря которому она произошла, будь то болезнь, дикий зверь или копье врага.

В нашем обществе только некоторые несчастья считаются происшедшими в результате злодеяния других людей, и только в очень ограниченных ситуациях мы можем отомстить строго предписанным способом тем, кто совершил преступление. Болезнь или неудача в экономических делах не считаются у нас ущербом, причиненным нам другими людьми. Если человек болен или если его предприятие потерпело крах, он не может отомстить кому-нибудь, как он мог бы это сделать, если бы его часы были украдены или если бы на него совершили нападение. Но в земле азанде все несчастья происходят из-за колдовства, и этот факт позволяет человеку, пережившему утрату, в любой ситуации осуществить месть установленным способом, поскольку любое несчастье приписывается действию человека. В таких ситуациях, как кража, прелюбодеяние или насильственное убийство, всегда участвует человек, на которого направляется месть. Если он известен, то против него возбуждается дело в суде; если он неизвестен, его выслеживают с помощью карающей магии. Альтернативой представлениям о колдовстве выступают ситуации, в которых человек не присутствует. Каждое несчастье предполагает колдовство, а каждая вражда предполагает того, от кого она исходит…

Взглянув на колдовство под этим углом зрения, легче понять, почему туземцам племени азанде не удается заметить и признать тот факт, что не только любой человек может быть колдуном с этим они с готовностью согласятся, – но и что большая часть незнатных людей является колдунами. В племени азанде незамедлительно вызовут сомнения ваши слова, если вы скажете, что большинство людей являются колдунами, хотя, по моему опыту, всех, за исключением знати и незнатных людей, пользующихся влиянием при дворе, оракулы в тот или иной раз разоблачают как совершивших колдовство против своих соседей и, следовательно, как колдунов. Это неизбежно, поскольку все люди страдают от несчастий, и любой человек может оказаться чьим-либо недругом. К любому человеку кто-то может испытывать неприязнь, а этот человек может в какой-нибудь день заболеть, или понести потерю и спросить у оракула о тех, кто не пользуется его расположением. Но, как правило, только те, кого невзлюбило большинство соседей, часто получают обвинения в колдовстве и приобретают репутацию колдунов.

Помня о динамичном и всеобщем характере колдовства, мы сможем лучше понять, как получается, что колдуны не подвергаются остракизму и гонениям: к тому, что зависит от преходящих обстоятельств и свойственно большинству людей, нельзя относиться со всей строгостью. Положение колдуна никоим образом не аналогично положению преступника в нашем обществе, и, конечно же, колдун не является изгнанником, который живет под тенью позора и которого избегают соседи. Конечно, я ожидал обнаружить, что колдовство вызывает отвращение у туземцев племени азанде, но я также ожидал увидеть, что колдуна подвергают социальному остракизму, хотя и не убивают в настоящее время благодаря европейскому правлению. Но оказалось, что это далеко не так. Наоборот, закоренелые колдуны, известные на много миль вокруг, живут как обычные граждане. Часто они являются уважаемыми отцами и мужьями, желанными гостями в доме и на празднике, а иногда и влиятельными членами правящего совета при дворе принца.