Моранжевая юность (СИ) - Eliseeva / Елисеева Yadviga / Ядвига. Страница 20

Лицо Макса вытянулось. Зеленоглазая отвернулась и спрятала улыбку. Винбарр изучал ногти на руках. Негромкий хриплый смешок взлетел над алтарём и растворился в воздухе.

— Она всё понимает? — уточнил Макс.

— До последнего слова, бать.

Старый вождь взорвался.

— Ну, а об этом-то почему ты не предупредил?! Ты выставил меня на посмешище! И теперь renaigse узнают о твоей необязательности и используют её нам во вред!!!

Новая волна возмущения Макса обещала вот-вот снести зыбкую атмосферу любопытства, гостеприимства и дружелюбия.

— Так я не успел!.. — Винбарр развёл руками. — Дай и мне сказать, Макс! — он сидел на полу между отчимом и Лорин и порывисто жестикулировал. — Я заключаю диста… диман… династический брак. Узы и обеты скрепят его и разграничат наши владения с renaigse. А вот она, — узловатый палец с тёмным ногтем ткнул в Лорин, — её жизнь гарантирует все властные и прочие союзы. И важнейшее. Пройдут Выборы Верховного Короля, и именно меня, Винбарра, выберут изо всех вождей. Прежде всего — как подчинившего renaigse в лице minun… — он осёкся, — девчонки renaigse. Среди прочих деяний.

Лорин стояла и задумчиво улыбалась. Надо же, как высоки оказались ставки в игре Винбарра: на кон вместе с Лорин он ставит и себя самого, и свой авторитет. И своё сердце. Бескомпромиссность избранника пьянила. Будь он обычным дикарём, она осталась бы с ним. Будь он вождём, он будет её вождём. Будь он Верховным Королём, он будет её королём. Они сделают всё правильно. Двое безумных против целого мира, полного глупости и несправедливости. Островитяне вели политические дела так же, как её земляки: в этой борьбе выигрывал тот, у кого мудрейшая голова. Между их народами сходств было гораздо больше, чем различий. Наверняка интриги островитян будут мало отличаться от придворного закулисья. Уж там-то она как рыба в воде. Странно… И у дикарей хрупкая мораль… Вихрь мыслей выложил узор назревшего решения. Прерывистый вздох вырвался из груди.

Макс отпустил с трудом сдерживаемую усмешку. Он не разделял энтузиазма сына, но решил не спорить: пацан давным-давно несёт ответственность и за себя, и за своё племя. Вроде до сих пор справлялся вполне хорошо. А Выборы будут только через четыре года, это ещё надо дожить.

— …minundhanem.

Все обернулись к алтарю. Субтильного вида зеленоволосая женщина с шрамами на лице и завёрнутыми рогами ела руками мёд из чашки и деловито облизывала пальцы.

— Ты не договорил. Renaigse твоя minundhanem, да?

— …да, Мев.

— А ты — её, да?

— …да.

Зеленоглазая ласково посмотрела на Макса и продолжила замешивать осевшее тесто. Старый вождь нахмурился и скрестил на груди волосатые руки. Пока Винбарр собирался с мыслями, ведьма оживилась. Алтарь испускал нежное зеленоватое сияние. Казалось, он тоже участвует в беседе.

Мев подскочила к Лорин и вцепилась ей в щёки липкими пальцами. Чёрные глаза в упор разглядывали девушку, пока маленькие сильные ладони то так, то сяк поворачивали её голову и беспардонно залезали в рот, чтобы лучше рассмотреть язык и зубы.

— Больная, трудная, тяжёлая душа, Винбарр! Будь она дочерью Тир-Фради, с такой душой из renaigse вышла бы сильная жрица en on míl frichtimen. Но она будет только твоей жрицей, nadaíg! Потому что рядом с тобой не сгорит только такая душа. И никакая другая!

Сложенная щепотью рука покачивалась у самого носа Лорин.

— Мев ненавидит renaigse, однако считает, что это хороший, крепкий, союз. Ты понимаешь, да?

Макс мучительно соображал. Ведьма прервала его размышления, гаркнув:

— Да-да, старый вождь!

Мев была страшно довольна.

— Когда ты с minundhanem вернёшься из деревни renaigse, Мев посвятит её, и ещё одно Дитя Тир-Фради взойдёт на нашу счастливую землю! И колесо твоей судьбы свернёт с пути Тысячеликого бога, и станет на законное место! На твой Путь. И будете жить!

— …не посвятит.

У Винбарра внутри всё оборвалось. Старый вождь, забыв о приличиях, наложил охранный жест. Зеленоглазая вторила ему, ибо ещё не родился тот, кто сможет поспорить с нелюдимой Мев. Алтарь зловеще загорелся красным. Повисла тягучая пауза.

Тихий голос Лорин звучал твёрдо, но пальцы беспокойно крутили тёмное колечко среди золотых.

— Я изучала записки экспедиции одного учёного, профессора Серафеддина. Он примерно как doneigad, только для renaigse. В записках со слов ваших земляков он описал процесс Посвящения очень волнительно. Поверьте, больше всего на свете мне бы хотелось стать одной из вас! Вы приняли меня невзирая на всё то зло, что причинил вам и вашей земле мой народ: о большем и мечтать нельзя! Прошу вас, уважаемая Мев, поймите правильно, — Лорин заморгала, сражаясь с выступившими слезами. — Как только вы признаете меня официально, то есть проведёте церемонию, начнут действовать силы официального закона, и я немедленно потеряю для renaigse своё положение! А все ваши договора с renaigse, заключённые через меня, станут недействительными, понимаете? Мне никак нельзя быть одного племени с вами!..

Старый вождь теребил бороду. Мев щурилась и задумчиво облизывала пальцы.

«Видишь теперь, какая она?» — спрашивал Макса пылающий взгляд Винбарра.

«Сынок, разве можно сходиться с renaigse?» — отвечали грустные глаза отчима.

— Позвольте нам сохранить положения тех, кем мы являемся для своих народов. Так Винбарр будет сможет вмешиваться в мои дела на правах законного супруга. А я буду иметь право голоса в статусе его законной жены на ваших собраниях.

Макс хлопнул себя по коленке и расхохотался.

— Ай да хитрожопые говнюки!

Он схватил за руку Зеленоглазую и затряс.

— А ведь я всегда говорил! Мой сын должен жениться!

— …и изменить путь колеса своей судьбы.

Чёрные глаза Мев сверлили голубые глаза Макса, и он впервые в жизни не отвёл взгляд. Ведьма одобрительно кивала.

Длинные пальцы Винбарра легонько сжали маленькую ладонь Лорин. Её подбородок дрожал. Никогда ещё она не испытывала такого волнения. В груди разгоралось нежное тепло.

Макс тяжело поднялся и знаком подозвал к себе Винбарра. Молодой вождь привычно склонил голову и получил знатный щелбан по рогу. Старый вождь приложился губами к его раскалённому лбу, и после — ко лбу Лорин.

— Она пахнет чем-то сладким…

— Ты лучше свою Зеленоглазую нюхай!..

— En on míl frichtimen мне свидетель, я же без задней мысли!..

Лорин казалось, невидимая сила отрывает её от земли и превращает в дым, и вот она уже становится невесомой и приближается к оконцу в закопчённом потолке. Ловкие руки Зеленоглазой подсунули очередную чашку с травяным настоем. Лорин отцепила изумительную золотую заколку с россыпью мелких бриллиантов и протянула её туземке. Та вытерла руки о тунику, дёрнула ноздрями и долго не могла понять, что нужно делать. Чтобы не перебивать говорящих мужчин, Лорин жестом показала, куда следует поместить украшение. Зеленоглазая по-матерински потрепала её за мягкую волнистую копну, прицепила заколку и заглянула в чан с водой. Уперев в бока руки, она потешно красовалась над отражением.

— Поговори с ним, — шепнула Мев Винбарру. Он рассеянно кивнул, глядя, как Макс рассматривает Лорин, а Зеленоглазая примеряет её драгоценности и отдаёт взамен свои.

***

Резные замшелые камни, причудливо расставленные по посёлку, имели множество значений, любое, кроме декоративного. Леди Моранж вертела головой, и повсюду её ожидали сотни открытий. Рослые туземцы тщательно следили за Винбарром и его спутницей. Когда он проходил мимо, они выкрикивали гортанные приветствия, хлопали по спине и желали ему разобраться с renaigse поскорее. Как они ни старались завязать с ним разговор, он оставался на редкость безучастным.

Племя улыбалось своему вождю, причём так, что она чувствовала себя абсолютно счастливой. Он был важной частью их жизни, и Лорин беспокоилась лишь о том, смогут ли принять и её, чужую, пришедшую с ним. Не то чтобы страх остаться навсегда посторонней причинял ей боль, но… Как и тысячи раз прежде, она запретила себе тревожные мысли. Буквально кожей она ощущала, как вслед смотрели настороженные мужчины и женщины. Малыши бежали следом и кричали «renaigse! renaigse!». Аборигены вовсе не были на одно лицо. Рогатых с зелёными метками-кляксами и безрогих было примерно поровну. Среди них преобладали желтоглазые, но были и сероглазые. Их всех объединяла раскраска лиц и схожие цвета в одежде.