С Чувством... (СИ) - Влади Дария. Страница 15

Рядом со мной тормозит черный двухместный мерседес. Опускается тонированное стекло. Я сжимаю кулаки. Марк. Чтоб тебя перекосило.

— Сядешь, подвезу.

— Проваливай.

Тут я через дорогу вижу Раинера. Он пьет из стаканчика кофе и наблюдает за мной. Будто чего-то ждет.

— Я хотел бы перед тобой извиниться, — говорит Марк.

— А нужно это мне?

Раинер поправляет на глазах очки и уходит. Подкатывает мой автобус. Марк уезжает. Я захожу в салон и смотрю из окна на Раинера. Он подходит к красному автомобилю и достает из кармана ключи. Автобус уезжает. Я сажусь на жесткое сиденье. Мне почему-то грустно. На душе пусто и тоскливо. Я чувствую в этом всем и свою вину. Может мне не стоило быть такой грубой при первой встрече? Дать ему слово, выслушать? А как же его девушка? Мне, например, неприятно, что, общаясь со мной, он при этом был с другой. Да и кому бы это понравилось?

В магазине я покупаю продукты и мармеладные конфетки. Делать уроки, нет настроения, но я заставляю себя сесть за стол. Перебирая книги на полке, я натыкаюсь на подарок Раинера. Я беру в руки книгу и долго смотрю на обложку, я ее так и не прочитала. Покручиваю ее в руках. Он говорил, что это его любимая книга. Его книга. Я замечаю, что несколько страниц загнуты. Разворачиваю и вдыхаю тонкий запах бумаги и холодный аромат одеколона. Что он хотел мне сказать, подарив именно эту книгу? В моем списке множество любимых авторов и книг. И если в ответ я бы что-то дарила, то это наверняка была «Три товарища». Но я так давно не читала художественных книг, о жизни и про людей. Сейчас в моей голове одни только венерические болячки и их лечение.

Я перемешаюсь на кровать с книгой, бегу с собой жевательный мармелад и до трех утра я не сплю. Я рыдаю, еще никогда не плакала над героем книги, каким бы он ни был, а тут меня прорвало. Я плачу в подушку, не хочу, чтобы меня услышали Жаклин и Ивет. Как же неприятна мысль, что он так и остался, тем кем был. Я всего однажды сталкивалась с таким человеком. Никогда не видела, чтобы над ними смеялись или издевались, скорее обходили стороной, глядя на таких людей, я испытываю только сочувствие. Книгу можно по-разному судить, я бы сказала, что она отражает всю нашу жизнь, от рождения, когда мы еще глупы, затем умнеем, учимся, думаем, решаем и под конец жизни снова тупеем. Не все конечно, но тут, как сам человек работает над собой. Но мне еще никогда не было так больно от прочтения книги. В груди образовалась бездонная пустота, а сон так и не идет. Глаза болят. Мне хочется взять телефон и написать ему. Сдерживаюсь. Да какая ему разница, что я чувствую. Я засыпаю.

Меня будит будильник. Я просыпаюсь с головной болью, нет зубной. Черт. Все болит. Я встаю с кровати как побитая собака. Глаза не хотят открываться. Я иду в ванную и принимаю горячий душ. Голова все еще болит, а зубная усиливается. Я пытаюсь выпить чаю, но зуб пронзает острая боль. Будто пуля пробила мозги. Я хватаюсь за стол, от такой боли можно описаться. Чертовы конфеты. Я переела их вчера. Снова чищу зубы и языком нащупываю в верхнем зубе дырочку. Твою мать… не хочу к зубному. Не х-о-ч-у. Они же только и умеют сверлить мозги.

Я собираюсь в университет и сидя в автобусе, ищу по карте ближайшую стоматологию. По пути я заскакиваю в аптеку и покупаю таблетки от боли. Противные и горькие они лишь временно уменьшают зубную боль, но усиливают головную. Что происходит? Ощущение, что мне надели на голову чугунный котелок и бьют по нему молотком. Даже уши закладывает. На третьей паре я не выдерживаю и отпрашиваюсь с занятий. Профессор химии прежде заставляет меня взять домашнее задание.

Я махаю Эмили и спешу в ближайшую стоматологическую поликлинику. Я занимаю очередь у третьего кабинета и с платочком у рта открываю книгу по химии. Боль не дает мне сосредоточиться. Подходит моя очередь. В кабинете у окна меня встречает мужчина за тридцать с медицинской маской на лице. Я сажусь в кресло лицом к окну, за ним кирпичная стена соседнего здания. Одна радость на подоконнике розовые фиалки. Я откидываю голову, потолок раскрашен голубым цветом с белыми облаками, не хватает пузатых ангелочков.

— Что болит?

— Зуб слева, верхний.

— Откройте рот.

Я делаю, как он велит. Он осматривает мои зубы и стучит по больному зубу. Я вся сжимаюсь и вонзаю пальцы в ручки кресла. Из глаз брызгают слезы.

— Почистить придется и пломбу поставить. Что ели вчера?

— Мармелад.

Мужчина кивает и кого-то манит рукой.

— Мой помощник все сделает аккуратно. Не бойтесь.

Я поворачиваю голову и узнаю за стеклышками прямоугольных очков зеленые глаза Раинера.

Глава 10

Я в ужасе, начинаю сползать с кресла. Боль адская, но я не хочу, чтобы в моих зубах он ковырялся.

— Спасибо, я как-нибудь в другой раз.

— Сидите. Раинер очень способный, вы даже боли не почувствуете.

— Нет, давайте лучше вы, — глаза обжигают слезы. Я готова вонзиться в него зубами. Почему он не хочет, а уступает место ученику? Я вспоминаю, что сама на этой недели принимала роды, а в глазах роженицы стоял панический страх. Но черт меня возьми, я не хочу, только не он. Боже кто угодно…

— Я уже и так надолго задержал своего клиента.

Он встает и выходит. Я прижимаю сумку к груди и с опаской гляжу на Раинера. Он в медицинской маске, смотрит на меня как на обычную пациентку. Это несколько успокаивает. Но я не могу видеть его глаза, воспоминания жгут. Вот же подфартило, прямо к нему. Как он мне там говорил, «Если попадешь ко мне на кресло, я буду предельно нежен». Он, по всей видимости, перехватывает мой жалкий взгляд и садится на высокий стул.

— У тебя в сумке сокровища? Почему ты ее так жмешь к себе?

Нет, это невыносимо. Его чарующий хрипловатый тенор и взгляд искоса плавят меня.

— Я, пожалуй, пойду.

Рукой он толкает меня назад. Я издаю стон боли. Он забирает у меня сумку и вешает на ручку кресла. Надевает резиновые перчатки. Я сглатываю.

— А теперь расслабься и открой рот.

Я прижимаю платок к губам и мотаю головой. Он хмурится.

— Я должен взглянуть, не бойся.

— Он уже смотрел. Верхний зуб. Надо пломбу поставить…

Черт, мать твою, я еще надела белую юбку. Он подумает, что я специально к нему пришла. Выследила. Нужно было к частному стоматологу бежать.

— Если ты будешь упрямиться, зуб будет болеть еще сильнее, — он говорит с такой строгостью, что я невольно верю ему, и убираю руку. — Умница, а теперь открой рот.

Я закрываю глаза и открываю рот. Мое лицо горит. Он встает, берет грушку и прыскает мне горьковатую жидкость прямо в зуб. Я сплевываю ее и с диким ужасом наблюдаю, как он меняет насадку на ультразвуковую скаляру. Только не чистка этой херней. Я этого не вынесу.

— А может не надо, — молю и выдавливаю жалобный стон.

— Я сделаю все быстро и осторожно. Откинь голову и открой рот.

Я рычу на него. Его глаза смеются. Я вонзаю руки в подлокотники.

— У тебя очень красивые зубы.

Он издевается. Я пыхчу. С открытым ртом, что можно говорить. Он вонзается в больной зуб, но боль умеренная, я ее терплю, с глаз текут слезы, и я ничего не могу поделать. Он точно садист. Две минуты я терплю, это жестокое жужжание в зубе, но после прочистки и полоскания я чувствую, что боль ушла.

— Любишь мармелад?

Я киваю и утираю слезы.

— Поставлю пломбу и можешь дальше наслаждаться. Дырочка совсем маленькая. Но сегодня лучше ничего сладко-жевательного не кушать.

— Что это за жидкость? У меня язык немеет.

— Гвоздика, она избавляет от боли. Я поставлю световую пломбу, она на пять лет.

— Световая? Она что светится?

Раинер стреляет в меня глазами.

— Нет. Свето-полимеризация, это занимает около двух минут. Посиди спокойно.

Я уже смелее открываю рот, он нависает надо мной и осторожно давит на щеку. Его прикосновения в резиновых перчатках на меня никак не действуют, но в животе что-то сжимается. Думаю от страха.