Продолжай стонать (СИ) - Коваленко Мария Александровна. Страница 14

- Я...

Скорость мыслительного процесса Лизы серьезно превышала мою, потому я замялась.

- Не «я», а ручкой любимому помахала, и походкой от бедра полный вперед. Без оглядки!

- Да, сейчас...

Эд навис надо мной как тучи над Питером, но шестеренки в голове уже начали вращаться.

- Он что рядом что ли?

- Ээ...

- Если уши клеит, то можешь передать трубку. Я ему сама популярно объясню всё, что нужно про его кобелиную сущность. Если просто пялится, то ноги в руки и домой. Никаких досрочных капитуляций! С мужиками как с собаками: «Пожалеешь палку - испортишь псину».

Ума не приложу, когда Лиза успела овладеть азами кинологии. Насколько я помнила, собак у нее отродясь не было. Котов или рыбок – вроде бы тоже. Лишь клиенты. Много клиентов. Мужчин с пробирками, желающих стать донорами. И женщин, мечтающих о детях, как я когда-то.

- Да, сейчас.

Уже полностью придя в себя, я нащупала дверную ручку и опустила ее вниз.

Когда не тебя убийственным взглядом смотрит самый красивый да еще любимый мужчина на свете, делать это непросто, но голос в трубке работал лучше любого отрезвляющего препарата.

- Вот как чувствовала, что нужно тебе позвонить. - Во втором вздохе Лизы сочувствия уже не было. - Ничего нельзя доверить. Все нужно проверять.

- Спа... Спасибо. – Мои уши начали гореть. Но ноги больше не подгибались.

- Спасибать дома будешь. Вместе с подробным отчетом о том, как этот самец извинялся и качественно ли каялся. Сейчас твоя задача унести попу с поля боя.

- Я как раз планировала вызвать такси.

- Молодец. Только мужа в таксисты брать не додумайся. Или отвезет не туда, или оплату потребует не тем.

- Не буду! - сказала я и в трубку, и Эду. - Доберусь сама, - окончательно добила красного от злости Басманского.

- Тогда до связи, - закончила экстренный сеанс психотерапии Лиза. – И... Не благодари!

***

После этого разговора с глаз будто шоры спали. Эд босиком вылетел за мной в коридор, но я очень быстро доцокала до лифта и помахала ему на прощание.

Дома стало совсем легко. Эда со мной рядом не было, однако его дети традиционно справлялись с досугом для мамы на ура.

Попытайся я хоть на минуту погрузиться в воспоминания о ночи, ничего бы не вышло. Пользуясь тем, что сегодня выходной, мальчишки носились по квартире как ужаленные. Оказалось, что няня запретила им до моего прихода калечить подаренных отцом роботов, и сейчас настал их звёздный час. А Соня поселилась на руках, стоило мне только переодеться.

- Где папа? - спросило мое маленькое солнышко с таким видом, будто я лично лишила Эда жизни и прикопала на лужайке возле дома.

- У него командировка. Важная. Он вчера тебе об этом говорил.

Чтобы не придумывать сказки, можно было отвлечь дочку чем-нибудь вкусным. В одном из шкафчиков на кухне всегда имелся стратегический запал «волшебных» печенек или «магических» фруктовых пюре в ярких тюбиках. Только судя по перепачканному личику, в чудеса няня сегодня уже играла.

- А папа скоро приедет? - допрос с пристрастием продолжился.

- Как только сможет разобраться со своей работой, так сразу и вернется.

Я выдавила из себя улыбку.

- И папа больше не уедет, - уже без вопросительной интонации, словно ставила в известность, произнесла дочь.

- Папа... Я очень надеюсь, что он хорошо сделает свою работу. И после этого ему не придется никуда уезжать надолго.

Вряд ли в два года малышка могла понимать смысл моих фраз. Я и сама с трудом составляла слова в предложения. Но и одной растерянной женщины в доме нам было достаточно.

Куда бы не завёл меня мой эксперимент по перевоспитанию Басманского, нашим детям не нужны были лишние тревоги.

Ещё до свадьбы мы договорились с Эдом, что будем разговаривать с мальчишками прямо, без сюсюканья и лжи. Даньке, который в три года впервые встретил отца, это было важно. Кир, не знавший, что такое материнская забота, нуждался в честных ответах не меньше брата.

Они буквально впитывали каждое слово и менялись. Становились спокойнее, счастливее... А когда появилась Соня, мы просто не стали ничего менять. Любили это маленькое чудо всей душой. Объясняли все, как есть. Словно взрослой.

Даже фантазировать не хотелось, как бы я лгала ей об отце. В голове не укладывалось, что моё блондинистое счастье могло лишиться любимого папы и мне пришлось бы выдумывать этому объяснение.

«Разводятся же как-то другие», - подсказывал бессердечный внутренний голос. Но что-то другое глубоко-глубоко в душе шептало: «Нет».

До сегодняшней ночи я едва улавливала этот шепот. Сомнения в муже не давали услышать саму себя. Огородное чучело с табличкой «Развод» периодически мелькало в подсознании, мешая спать и спокойно делать привычные дела.

Теперь меня будто в защитный кокон обернули. Эмоции ещё раскачивались маятником от злости к радости. Но не так остро, не до боли.

Лиза, конечно, списала бы все на лечебную силу хорошего секса. У нее нашлись бы и научные теории и подходящие случаи из практики. Но я даже не задумывалась ни о чем.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍ Дочка, будто готовилась стать прокурором, все спрашивала и спрашивала об отце. Иногда сама отвечала на свои вопросы. А я...

Под ор мальчишек, под тарахтение несчастных роботов и свист чайника я четко поняла, что уже жду новую встречу. Совсем как в наши безумные первые дни вместе. И постоянно оглядываюсь на телефон.

Глава 8. Все приличные люди делают это

Мужчины на генетическом уровне не любят балет,

потому что в жизни женщины

должен быть лишь один самец в трико.

Энциклопедия мужской мудрости

Эд.

Я, конечно же, слышал о существовании женщин-динамо. За особые заслуги Лена даже пару раз устраивала мне показательные бойкоты с выселением на диван. Но сегодняшний облом был гораздо хлеще, чем недавний удар серпом по яйцам в отеле.

Доктора-мать-её-Лизу хотелось малость придушить за такое участие в судьбе любимой клиентки.

Нет, я верил, что существует женская дружба, солидарность фемок* и бабское боевое братство (которое сестринство).

Каких только чудес на свете не бывает! Но в упор не мог понять, как женщина, еще минуту назад согласная на все, могла так резко поменять свое настроение.

Полярность вместо «плюса» стала «минусом» быстрее, чем я брюки застегнул.

Проклятие! Даже крикнуть своей дикой газели вслед ничего не успел! Из-за мыслей о сырниках во рту собрался целый литр слюны, а в черепушке одни маты: «Что за х...?», «Реально, б...?» и другие.

Как последний лох смотрел на закрывающиеся двери лифта и наотрез, совсем, категорически отказывался признавать, что меня снова прокатили.

Это было сурово!

Это был реальный трындец!

Уровень женского коварства и мстительности шкалил.

Злой как черт, я с трудом удержался от звонка драгоценной Елизавете Ивановне. И с еще большим трудом заставил себя развернуться на полпути в ее клинику.

Лаевскому, к сожалению, повезло меньше. Сорвать злость на подчиненных в субботу утром не получилось бы даже при большом желании. А у друга и его дивана выходных не было.

***

Жена Никиты встретила меня без особой радости.

- Басманский, слушай, может тебе какого-то другого адвоката поискать? В Питере их много. Хочешь, я лично займусь поисками?

Словно в гости пожаловал наряд СОБРа с автоматами наперевес, она отступила в сторону, но взглядом прирезала меня и повесила раза два или три.

- Мы можем одолжить дяде деньги на квартиру!

С детской копилкой в руках рядом с мамой возникли близнецы. Они были младше моих мальчишек, но, похоже, адвокатско-еврейские гены папаши уже дали о себе знать.

- Боюсь, мои хорошие, копилка дяде не поможет. Жилье он и без ваших денежек найдёт, а вот папин мозг и мамины нервы можно раздобыть только здесь.

Добрая мамаша обняла своих оборзевших спиногрызов и ласково развернула их на сто восемьдесят градусов.