Его тайная одержимость (СИ) - Лиман Алиса. Страница 6

— Ген, у тебя спермотоксикоз мозги съел? — неожиданно дерзко рычит маленький ангел, вырываясь из его рук. — Научись себе уже в этом вопросе сам помогать! Или пить завязывай!

Рядом стоят дружки, создавая дымовую завесу, что подчеркивает драматичность происходящего. Гогочут, спокойно наблюдая за всей картиной. А у меня на глазах уже красная пелена от бешенства! Понимаю, что и так уже влез, куда не следовало, вот и усугубил. Но ничего с собой поделать не могу, когда этот мудак снова хватает девочку за шею.

— Ну-ка руки от нее убрал, — говорю спокойно, но достаточно угрожающе, чтобы пацан послушался.

На меня уставляются несколько пар глаз, но меня интересуют только серебристо-серые, что снова остекленело сдерживают рвущиеся наружу эмоции.

— Слушай, дядя, а ты собственно кто такой? — видимо присутствие дружков придает гниде смелости. Но первоначальная моя цель достигнута — невесту отпустил.

— Извините нас, — в который раз за что-то извиняется ангел. — Присоединяйтесь к остальным гостям. Мы скоро вернемся.

Опять выдавливает какую-то неестественную вымученную улыбку. А в глазах мольба.

Только у меня вот мозги рядом с ней с чего-то вдруг отказывают. Поэтому не могу я разобрать, то ли она молит, чтобы я ушел, то ли чтобы помог…

— Все в порядке, — бормочет она, будто оправдываясь.

— Меня так просто не обманешь…

Подступаю ближе, и одним рывком закидываю девочку на плечо.

— Ой, — только и выдыхает она, когда я уже разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Э, мужик! — окликает меня жених. — Ты че творишь?!

— Разве не видно, — бросаю, даже не оборачиваясь. — Краду невесту!

6. ОН

— Вы что натворили?! — выдает она с ужасом, очевидно выйдя из первого оцепенения, когда я уже трогаю свой внедорожник с места. — Эй, верните меня на место! Вы кто такой вообще?!

Вижу, что она паникует, поэтому из деревни ее вывозить не решаюсь. Сворачиваю на какую-то тесную улочку. Лишь бы подальше от этого скота. Но ни к чему ее слишком пугать.

— Возвращайтесь, говорю! — надрывно требует она, но все еще не плачет.

Какого хрена? Нормальная девчонка уже бы истерику закатила.

Вон хоть Лину возьми. Я ее при нашем первом знакомстве едва бампером цепанул, а она развылась, будто я ей все кости переломал ненароком.

А они так-то сестры! Ну и где этот кладезь эмоций, что сейчас по закону жанра должен неуемно фонтанировать?

Можно сказать, она — фонтанирует, только вовсе не так и не тем. В мою сторону летят отборные ругательства, и я время от времени бросаю на скромную невесту удивленные взгляды, стараясь не забыть некоторые из них особенно красноречивые.

— Вы сумасшедший?! Или бандит??? Разве так можно…

Улыбаюсь, когда в мое плечо прилетает хрупкий кулачок.

— Точно псих! Я же сейчас выйду!

— Не выйдешь, — отрезаю я, блокируя двери, на случай, если это не беспочвенная угроза. Мало ли. — Так может и нельзя, но я предупреждал.

— О чем еще?! Вы психопат обыкновенный! Верните меня уже на мою свадьбу!

— О том, что если позволишь кому-либо так с собой обращаться, то кто-то может украсть невесту, — невозмутимо напоминаю я.

— Да вам-то что за дело?! — неистовствует она, нервно дергая ручку двери.

Как же хорошо…

Солнце уже скрывается за кромкой леса, когда машина вдруг упирается в берег узкой речушки, выскочившей из-за поворота. Деревня осталась позади, а вперед дороги нет. Тут ей и бежать особо некуда.

Паркуюсь у рваной линии соснового бора, и выхожу из машины.

Девчонка, естественно не дожидается, пока я помогу ей выбраться, и самостоятельно выпрыгивает из высокого для нее внедорожника.

— Не смейте приближаться! — бросает через плечо.

Однако идет вовсе не в направлении оставленного нами торжества или хотя бы деревни. На берег выходит. И быстрым шагом, спотыкаясь на камнях, идет вдоль речки.

Не бежит, что странно. И даже разуться не пытается. Что тоже несколько непонятно. Из-под подола мельтешат нехилые каблучки. Это она еще с ними мне мелкой кажется.

Гля, как бы ноги не попереломала…

Срываюсь за ней следом. Нагоняю, когда она уже едва не забредает в лесок. Ловлю хрупкий локоток.

— Оставьте! — рычит, словно разъярённая фурия, вырываясь из моих рук.

Надо же…

Невольно подчиняюсь. Но лишь на секунду. Залюбовавшись снова потрясающим зрелищем.

Она — будто призрак в своем белом одеянии, мечется среди высоких деревьев, сквозь кроны которых пробиваются последние лучи. Волосы разметались в бессильной борьбе с самой собой. Грудь, тесно передавленная корсетом, нервно вздымается от судорожного дыхания. И все в ней выдает истерику. Но не сдается, упрямица.

Мой психолог, может и шарлатан, но мысли толковые время от времени выдает. И вот одна из них мне особенно нравится: если не выпускать свои истинные эмоции наружу, то они будут проявляться очень нежелательно и вовсе не там где надо.

Злишься — злись, а не пытайся это замять.

Радуешься — улыбайся, а лучше смейся.

Больно — плачь. И если мне — взрослому дядьке, подобное не пристало. То уж хрупкой девчушке сейчас точно не помешает.

Моя украденная невеста вдруг вздрагивает и принимается ковырять складки своего пышного подола.

С интересом наблюдаю за ее манипуляциями, пытаясь сообразить, что она делает. И наконец понимаю, когда она выуживает из складок небольшой мешочек. Будто калита для монеток, но чуть побольше. Беленький, потому я его сразу-то и не приметил.

Телефон там. Вот оно что. Собралась на помощь звать. Ну, хоть немного разумных реакций от нее дождался.

— Да, пап, — очевидно, отвечает на входящий звонок. — Прогуляться вышла.

Тяжело вздыхает, слушая ответ отца:

— Ну, пусть пьет дальше, — ровным тоном говорит. — Праздник ведь. Мне просто тамада не понравилась. Я погуляю лучше.

Снова замолкает, нервно ковыряя бусины на своем поясе. Бросает на меня короткий взгляд исподлобья:

— Все хорошо, папочка. Конечно, никто меня не обидел. Кто посмеет? Я ведь твоя доча, — усмехается, будто пытаясь успокоить отца. — Отдыхайте. Не зря же на свадьбу потратились.

Кладет трубку, и вперивает в меня гневный взгляд:

— Ну и что тебе надо?! — вздергивает подбородок, стараясь казаться храброй. Да я и так уже оценил. — Убить меня собрался?

— А есть за что? — усмехаюсь, приподнимая бровь.

— А психам вроде тебя еще и повод подавай?

— Кто из нас тут псих еще надо крепко подумать, — едва заметно сокращаю между нами расстояние. — У тебя только что была возможность спастись, пожаловавшись на меня отцу. Но ты почему-то не воспользовалась шансом.

— Не могу отца дергать лишний раз, — передергивает плечами раздраженно. — Все еще надеюсь, что ты — ложная тревога. Тогда у меня еще есть шансы вернуться живой, и ему вообще не придется узнать об этом беспределе. А если напугаю его, то неизвестно чем это для него закончится!

— В такой ситуации, когда считаешь, что я какой-то маньяк — волнуешься за кого-то другого? — удивляюсь я. — А о тебе кто позаботится?

Точеные бровки болезненно вздрагивают. Опять с толку меня сбивает своей странной реакцией. Я будто что-то зацепил. Живое такое. Естественное.

— Он не кто-то другой! — рявкает. — Он мой папа! И у него сердце слишком большое. Доброе. И слабое!

Вот черт. Нехорошо как-то все это выходит.

Однако она будто вынуждает меня снова поверить в человечество, а потому мне совсем не хочется прекращать этот абсурдный по своей сути диалог.

— Может, стоит кого-то другого на помощь позвать? — даю ей еще один шанс. — У тебя же там полный зал родни.

— Вы меня убивать привезли или мое семейное положение выведать решили?! — шипит она отважно, однако я вижу, как ее потряхивает.

— Не убивать точно, — пытаюсь успокоить, хоть и понимаю, что это малоэффективно. — Хочу понять тебя.

— Это еще зачем?!

Я оказываюсь достаточно близко, а эта странная девчонка будто больше и не собирается сбегать. Страшно представить, что на моем месте сейчас мог бы оказаться реальный психопат…