Я прихожу первой (СИ) - Кобилева Ольга. Страница 26

— Для тебя это было слишком просто, Сигизмунд?

— Более чем. Вонзая нож ему в сердце, я думал, что избавлю мир от величайшей твари на свете как наш отец. Я так и сказал ему: "Ты помнишь мою мать?" Дальше я назвал ему её имя и фамилию и сказал, что я его сын. Худзинский ничего не успел ответить мне, дёрнулся, захрипел и умер.

— Как ты смог узнать о существовании меня?

— Из прессы и интернета. Недаром наш с тобой отец был известным адвокатом в Варшаве. Если бы мог, я бы давно лишил жизни тебя, но, увы, ты была на Украине.

— Как ты смог попасть в подвал этого дома, если повсюду расставлены камеры?

— Нет, ты ошибаешься. Их нет возле чёрного хода в этот дом. Твоя мать слишком побеспокоилась, чтобы камеры стояли по всему периметру дома, а о нём забыла.

— Как ты проник сюда?

— Для этого я познакомился с одной из твоих горничных. — Медик назвал её имя и фамилию. Я стал встречаться с ней. Именно она и обмолвилась мне про чёрный ход. Тогда я сообщил ей, что могу заходить в дом к вам и попросил принести ключ от него. Горничная уступила мне. Она такая дурочка потому, что любовь сделала её слишком легковерной.

— Как бы потом ты стал доказывать своё право на наследство, избавившись от меня и Марека?

— Разве не видно, что я внешне похож на нашего отца? Я думаю, что все наши с тобой родные как только взглянули бы на меня, сразу признали бы во мне его сына. Если бы даже нет, то, если так надо, я могу сдать тест на генетическую экспертизу. Я потребую эксгумировать тело Худзинского, чтобы доказать своё родство с ним.

— Что потом было бы с горничной, которая любит тебя? Неужели ты тоже убил бы её? Если так, тогда ты самый настоящий выродок.

— Не бросайся такими резкими словами в мой адрес. Я люблю её, хоть она доверчивая дурочка. Я бы женился на ней, мы владели богатствами, на которые по праву заслуживаем, у нас с ней были бы собственные дети.

— Как насчёт фашисткого клада? Ты бы не стал отдавать его польскому государству?

— Я, что, по твоему совсем больной? Конечно, нет.

— Как бы ты поступил с ним?

— Спрятал бы в этом самом подвале и постепенно тратил. Никто ни о чём бы не догадался. Нам с моей любимой хватило бы до конца наших дней. Твоё время закончилось. Я всё рассказал тебе, что хотел. Теперь умри.

С этими словами он схватил Юлю за горло и стал душить. Она всячески сопротивлялась, пока у неё были силы. Сигизмунд был физически сильнее её и выше ростом. Его руки были в перчатках, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Её силы быстро стали иссякать и она захрипела.

— Немедленно отпусти Юлю, моральный урод! — раздался голос Марека.

У девушки уже темнело в глазах, она думала. что это всё, конец, как вдруг чудовищная стальная хватка на её шее расжалась.

Детектив подошёл и что было силы ударил молодого человека кулаком в лицо. У того потекла кровь.

— Сейчас я уйду через чёрный ход, — простонал от боли пострадавший. — Зато в следующий раз я одержу победу нам вами обоими.

— Не успеешь, — торжествующе сказал юноша. — Я уже вызвал полицию. Сейчас она приедет сюда.

— Чёрт, — выругался он. — Неужели вправду конец?

— Да, именно.

— Не может этого быть! Всё не должно так окончиться! Только не так, не моим поражением!

— Всё так и будет, как ты сказал.

— Всем стоять! Руки вверх! Это полиция! — раздался голос.

На всякий случай все подняли руки вверх. Сигизмунд вынужден был сдаться без всякого сопротивления. Всё равно у него не было с собой никакого оружия. К тому времени девушка прекратила кашлять после своего несостоявшегося удушения.

— Как вы, ребята, живы? — спросил у молодых людей человек, занимавшийся расследованием Бронислава. — С вами всё нормально, надеюсь?

Оба подтвердили это.

— Я рад за вас. Искренне рад. Вы только не подумайте, это совсем не дежурные слова. Я вправду обрадован. Поверьте мне, я искренне радуюсь, когда удаётся спасти кому — то жизнь, а ещё лучше не одну. Всё потому, что, как это ни удивительно при моей работе я до сих пор люблю людей. Придите завтра ко мне в полицию и дайте показания против убийцы. Скажите Акулине Тимуровне, чтобы тоже пришла. Я думаю, что она будет довольна, что мы, наконец, поймали убийцу.

Именно этот человек в своё время отказал Акулине Тимуровне и её дочери в охране.

— Спасибо вам, — от всего сердца сказали ему ребята.

— Не за что, — ответил он.

После чего он с остальными полицейскими забрал преступника и уехал восвояси с ним.

Юля горько расплакалась и бросилась Мареку в объятия. Он сам заплакал от пережитого стресса, нисколько не стесняясь своих слёз. Они стали неистово целоваться с ним.

— Благодарю, спасибо тебе, Марек, за то, что спас такую идиотку как я. Прости меня за то, что я так сильно обижала тебя. Теперь можешь опаздывать сколько хочешь. Я больше никогда не попрекну тебя этим. Ты сейчас должен быть в Кракове. Почему ты здесь? Как ты тут оказался?

— Юля, я был уже по дороге в Краков, когда получил твою эсемеску. Именно тогда у меня отчего — то так сильно заболело сердце, появилось отвратительное предчувствие, что счёл за нужное вернуться в Варшаву. Как оказалось, это даже очень хорошо потому, что таким образом я успел спасти тебя. Ещё б чуть — чуть и не тебя бы не стало. Мне страшно даже подумать об этом. Я уже говорил тебе об этом и повторюсь снова, да что там, если нужно, буду говорить об этом тебе только, чтобы ты поняла и оценила мои слова, что люблю тебя больше жизни.

— Я тоже люблю тебя больше жизни. Я честно раскаиваюсь в том, что так долго мотала тебе нервы. Я больше не хочу заниматься такой пакостью. Я ужасно жалею о том, что вчера мы поругались с тобой. Я прекрасно понимаю, что у меня дурной характер. Я постараюсь исправиться. Ты веришь мне?

— Верю. Когда сегодня я прочитал твою эсемеску, то всё сразу простил тебе. Я прошу тебя дать мне ещё одно обещание.

— Для тебя всё, что угодно.

— В таком случае, я прошу тебя не ходить ни по каким подвалам. Я так понял, что ты любишь приключения на свою голову. Давай мы договоримся с тобой, что твоя подвальная эпопея как сегодня началась, так сегодня и закончится. Я не хочу вдобавок волноваться за тебя. С меня хватит того, что у меня тяжёлая, нервная, изнуряющая работа. Иначе такими темпами я очень быстро посидею, а вскорости вообще умру от сердечного приступа. Ты хочешь этого для меня?

— Нет. Ни в коем случае. Не пугай так сильно больше меня. Как только я подумала об этом, у меня сразу быстрей начало биться сердце от ужаса. Я обещаю. Ты можешь больше на этот счёт никогда не переживать за меня. Признайся мне, почему ты не хотел брать меня с собой в Краков? Дело не в том, что я могла устать в дороге?

— Ни в коем случае. Поначалу я не хотел говорить тебе об этом потому, что боялся, что ты будешь беспокоиться за меня. Вчера этот мужик, который совсем недавно пытался убить тебя хотел задавить меня на своей машине. Меня спасло лишь то, что вовремя успел среагировать и отскочить в сторону. Я подумал, что, если ты останешься дома, то будешь в намного большей безопасности, если поедешь со мной в Краков.

— Тебе надо было всё сразу рассказать мне, тогда бы я послушалась тебя.

— Я тоже уже понял это. Пошли отсюда. Я думаю, что тебе давно надоело находиться в этом жутком месте.

— Ты прав. Пошли как можно поскорей. Нам больше нечего делать здесь.

— Как жаль, что теперь у меня на шее какое — то время будут синяки.

— Это очень плохо, но со временем они сойдут. Ты любая прекрасна для меня.

— Ты для меня тоже.

— Это здорово.

— Я согласна с тобой по этому поводу.

Влюблённые вышли из подвала и вернулись в дом. На пути перед ними предстала Акулина Тимуровна.

— В чём дело? — задала она вопрос. — Почему на шее Юли красные отметины? Что ты тут делаешь, Марек? Я думала, что ты в Кракове.

— Как видите, туда абсолютно не понадобилось ехать, — промолвил детектив.

— Рассказывайте мне всё как можно скорее.