Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка". Страница 37

— Хотите? Две принесли, — несмело поинтересовалась женщина, указывая на сосуд. Оценив свои потребности, кивнул. У юной подруги промелькнула радостная улыбка. Малышка поторопилась поднести то единственное, чем может ещё помочь. В голове мужчины глухо отозвалась мысль: убить слабую спутницу не сумеет, а ведь отныне судьба всего их поселения зависит от неё. Влага приятной прохладой наполнила рот, только непривычный, чуть заметный запах отдавал от прозрачной поверхности, но это неважно. Капризничать на пороге смерти глупо, если не смешно. Теперь ярко-зелёные глаза не отрываются от него. И почему так смотрит? Словно ждёт чего-то… Отставив пустую пиалу, ощутил: по телу прокатилась волна судорожной дрожи. Реальность поплыла.

— Ты отравила меня?! — с надеждой спросил бывший крестьянин. Маленькая головка отрицательно покрутилась.

— Нет. Это ларкат. Наркотик такой. Слышали? — выглядит неподдельно счастливой.

— Я ничего не почувствую?

— Да. Но нужен небольшой срок. Ваше тело станет неощутимым. Пытки вы не почувствуете! — весело отозвалась собеседница, словно говорит о чём-то вполне обыденном, но сомнение прокралось-таки Осилзскому в рассуждения.

— Откуда у тебя здесь зелье?

— Я всегда ношу его с собой. Всегда. На непредвиденный случай. В волосах прятала.

— Всегда? Для себя, следовательно… У тебя была… Одна доза?! — цена облегчения его страданий стала очевидна. Хрупкие плечи поникли. Будущее пугает, но оно неизбежно. Выбор сделан. Жестокий и неумолимый. Предводитель Убежища сел в углу, обхватывая голову. Неужели ей придётся пройти через всё? Есть ли шанс на снисхождение?

— Вы сильнее меня. Это логично. Рациональное распределение! Вы ведь поможете мне, правда? — кротко попросила Безумная Григстанка. Неуверенно посмотрел в доверчивое личико, постигая весь жуткий смысл сказанного. Словно мир свихнулся. Чудовищно и неотвратимо. Либо сделать самому, либо отдать на медленное растерзание наследнику Руали. Из горла вырвался глухой стон.

— Я не смогу!

— Пожалуйста! Он не будет щадить меня! Я прошу Вас о смерти, которую лишь вы можете дать мне здесь! В этот раз вы не можете мне отказать.

Как-то по-рабски поцеловала его ладонь и положила себе на горло. В глазах застыла мольба. Другого выхода нет. Поначалу хотел оттолкнуть, но угадал — это ещё более жестоко. Мягко привлёк к груди и хрипло прошептал:

— Я постараюсь сделать так, чтобы было не долго. Иди ко мне.

Набираясь смелости, всё продолжал ласкать, гладить по плечам и растрёпанной причёске, но надо действовать. Осторожно повернув к себе спиной крохотную любовницу, обхватил её голову. Одно движение — смерть. Но как осуществить? Как? Она тяжело дышит, ожидая. Дрожащие пальцы нежно коснулись его локтя.

— Давайте же!

— Не могу! — вырвался жалобный вопль. Сзади распахнулась дверь. Пришла долгожданная решимость. Однако драгоценный миг утерян. Чья-то крепкая хватка разняла их, куда-то поволокли. Словно лишившись рассудка, попытался вырваться, закричал, забился. Бессмысленно, осознавая уже собственный проигрыш.

Шоу тяжело вздохнул и невидящим взором скользнул по шумной толпе, вливающейся в их ряды. Они уже отошли на достаточное расстояние от поля сражения. Потери их в количественном составе ничтожны. Скорость и неожиданность операции сделали своё дело. Вроде даже как бы выиграли. Но вот качество потерь приводит в уныние. Соул торопливо отдаёт распоряжения по их дальнейшему продвижению. По его окаменевшему лицу друзья угадывают всю глубину отчаяния, неуловимую для посторонних. А Тални всё никак не приходит в себя. Видимо, увиденное обратилось слишком тяжким зрелищем. К тому же впервые пришлось сражаться насмерть. И убивать. Он сидит в паре шагов от Риула и тихо плачет, крепко прижав к груди заброшенное оружие Силион, которую ещё недавно решительно защищал от нападок Нгдаси. Никто и не подозревает, насколько страдает паренёк. Всё чрезвычайно резко проступило в его мироощущении. Сначала — страх и ненависть к той, кем восхищался. А затем — восприятие: всё время столь могучая сила рядом была даже неразличима, настолько аккуратна… Товарищи обсуждают потерю предводителя, мало пробывшего на столь значимом посту, но успевшего капитально сдвинуть всё из состояния устойчивого застоя. Но никому нет дела до иноплеменницы. Никто не пожалел её. Вокруг раздаются сокрушённые возгласы относительно того, как теперь всё рискует пойти прахом, ибо больше нет подобных Создателю Убежища… А о ней уже словно б и позабыли.

— Что с ними будет? — нарочито подчеркивая, что Ланакэн в плену отнюдь не один, спросил юноша.

— Смерть будет. Постепенная, — раздражённо от необходимости уточнений отозвался картограф.

— Она просила сберечь…

— Оружие? Вот почему ты с ним обнимаешься, словно с возлюбленной… Да, ценная штуковина… Только что теперь нам делать?

— Если они не ожидали… Они и не могут ожидать, если мы сделаем попытку их выручить, — предложил младший товарищ, вытирая слёзы. Смотрится мальчишкой из-за покрасневших припухших век и влажных ресниц. Виски ещё давит, но мозг работает уже полноценно.

— Безумие, видимо, заразно. Что ты говоришь? Как ты себе это представляешь?

— Так же, как и всё остальное. Это всё безумие: григстанка среди нас, Убежище, объединение стольких поселений, фермы вот теперь… Хотя я уже думаю… стоили ли эти фермы таких потерь? — выдал новобранец с искренней досадой. Проходившая мимо практически нагая девушка остановилась и подошла, услыхав горестную фразу. На полном лице неприкрытое недоумение.

— Как вы можете так говорить? Вы же даже не представляете, скольких спасли! Я и Джаушу отправлялись на убой! А вы говорите! Мы жить будем! Жить! Понимаешь?! — сумасшедший восторг от таких соображений заставил товарищей умолкнуть. Кому-то счастье, кому-то горе… Что ж поделаешь тут? Всё настолько неоднозначно…

Вот и последние фигуры погасли вдали. Пора трогаться в путь.

— Неужели же мы вот так вот и уйдём? — промямлил Кама безнадёжно.

— Мы ведь даже не знаем, где они находятся на данный момент. О чём тут может быть речь? — недовольно откликнулся врачеватель и вздрогнул, заметив неподалёку одинокий силуэт. Неизвестный кутается в длинный тёмно-серый плащ, капюшон надёжно укрывает от любопытных. Щуплый, среднего роста. Судя по походке, решение приблизиться к малочисленной группке далось с большим трудом. Остановился шагах в десяти, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего тебе?

— Я… Я знаю, где их содержат… Знаю… Можно попробовать освободить… Только не… Я безоружен! Я не причиню вреда! — смешно замечать за воинственным предупреждением панический испуг. Шоу стремительно преодолел разделявшее их пространство и сдёрнул плотную ткань с головы говорившего. Молодой григстанин нечаянно отшатнулся, поднял к губам изуродованную когда-то конечность и втянул белобрысую голову в плечи. Лет девятнадцать, не больше… Настолько бледен, будто вот-вот испустит отчаянный вопль и бросится наутёк. Однако, поступок получился храбрым. Порывисто вздохнув, снова начал свою незамысловатую речь:

— Я знаю, куда их отвели. Их будут убивать. Пока они не скажут, где ваше поселение… потом добьют. Но я знаю — где.

— Интересно, с чего ты взял, будто мы тебе поверим? А что там будет — мы в курсе, — лекарь передёрнул плечами, словно скидывая соблазн со спины.

— Наверное, да… сложно… Но я должен был попытаться… Я должен ему жизнь. Это лишь попытка вернуть долг. По крайней мере, я буду знать: сделал всё от меня зависящее, — голос предательски сорвался. Мальчик стиснул кулаки и внезапно приблизился к ним:

— Если отступите вы, то я буду знать — не моя вина. Если же, всё-таки… Я укажу и проведу. Вот. Так.

— Можно вопросик? — Соул, чуть сощурившись от любопытства, взирал на пришельца. Быстрый кивок. А в каждой чёрточке читается: «Зря я так… Отсюда уже мне не уйти…» Не надо быть телепатом для расшифровки.

— Так что же ты должен?

— Какая разница?!