Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Прилепин Захар. Страница 11
«Родился и рос Бенедиктов…»
Родился и рос Бенедиктов
Волен он был в поступках
Мог что хотел делать
Но ничего не делал
Лишь только он спал в постели
И щёлкал на чёрных счета́х
Умер затем Бенедиктов
Детей больших он оставил
«О Вы кто некогда бывал…»
О Вы кто некогда бывал
И также ехал в поездах!
О Коркиной Литовцеве и Брянской
Которые проехали давно
По этой по железной по дороге
Я знал и вспоминал о них!
О Норкине который без вести пропал
Поехав этим поездом по этой ветке
Год одна тыща девятьсот десятый
Я тоже знал он в синем сюртуке был
И в сетках чемоданы цвета синь
Я также вспоминал в поля глядя́
На пыльную траву мелькающую
Что тут когда-то ехала Безумцева
Как будто она тоже отдыхающая
А с нею компаньон её – ты Кипарисов
С бородкой рыженький и задушевный
И вы вели глухие разговоры
Я помню вас на поезде поехав
О милые о милые мои!
Стул
Совместно с Петровым жил стул
Бок о бок всю жизнь день и новь
Спина о спину опирались
Совместно старились и сгинались
Однако Петров – он раньше
Ещё в декабре он умер
А стул лишь через три года
Вынес в чулан сын Петрова
Там стул постепенно доумер
В феврале он сожжён был в печке
В период больших морозов.
«Дали туманные груди тревожные…»
Дали туманные груди тревожные
Крики синичные о солнце-ватнике
Нету работы у Лебедяткина
Бросил работку – живёт у Красоткиной
Хлеб едят с маслом картошку сыры
В постели лежат не выходят в дворы
Жизнь иха тянется между собой
и не оглянутся худы собой
Что им правительство что им погода
Март уж в разгаре Любовь их уютная
Кушать соседка им носит за денежки
Всё ещё есть они. Кончатся. глянут тогда
видно там будет а ныне вдвоём
Лежат удивительно чудно
их бледные лица из-под одеяла…
«На металлическом подносе…»
На металлическом подносе
Лежат мои бывшие волосы
– Я теперь не имею кудрей
– Ты теперь не имеешь волос
– О спасибо посыпьте меня!..
– На здоровье посыпан уж ты
– Так посыпьте меня посильней
белой пудрой…
– Уж ты изменён… этой пудрой
никто не узнать…
– Измените меня совсем!
– Ты и так уже вовсе не ты…
«О любовник охваченный некоторым жаром…»
О любовник охваченный некоторым жаром
хватает даже зубами грудь любовницы
Осень стоит и их липкая комната
тени зелёных и жёлтых растений
в себе поселила
И как это мне странно
и как я это люблю
знать про двух людей
которые равны нулю!..
«Без возврата и воды текут и хозяева блекнут…»
Без возврата и воды текут и хозяева блекнут
Без умоления на этой земле заявляются вёсны и зимы
Проходно… помню ли я множество снега
Или же проходно… помню я листьев стога и тонны
В горизонте моего глазового угла
Вижу я один-единственный лист труп
О лист труп началися дожди началися
О лист труп опять перестановка опять переставляют…
Что же это… перчатки и шляпа… перчатки и шляпа
только на столике и больше ничего… только это
А где же овраг и белое платье еврейской любимой
сколопендры укус эта осень… и только… и только.
«Смешение…»
Смешение
Растопление
Ласковое сужение
глаз кошачьих любящих меня…
ехал я однажды на машине
видел низкорослые поля…
Вспомнил папу папочку папульку
ещё был он старший лейтенант
и погон его его фуражку
ещё был улыбкою богат…
Моя мама мама говорила
«От себя сынок не убежишь»
Как ты верно мама говорила…
Помню ехал и стояла тишь…
Были люди странные соседи
Вся семья не ела не пила
хорошо ещё что разделяло
Нас пространство толстого стекла…
Всякие кто видят низкорослые
русские и серые поля
Будто бы становятся крылатые
Далеко им всё же не летать…
…Праздник поздно… троица иль что-то
ветками украшена стена
выйдя за железные ворота
тихо кто-то старенький сидит…
Длинные горячие в пыли ещё
Дети постоянно возлежат
Длинные горячие в пыли ещё
говорят и дребезжат…
Вот цветок влекут с собою вместе
неплохой багряный весь цветок
Вот цветок влекут все дети
вот цветок…
Праздник… троица иль что-то
вижу непонятные поля
посидеть я вышел за ворота
и вокруг куски угля… угля…