Скользкий лёд мечты (СИ) - Вайсман Ксения. Страница 17

Лена понимала, как непросто Кириллу с его-то непомерным честолюбием признаваться в том, что любимая женщина изменяла с лучшим другом, поэтому слушая не перебивая.

— Мое задетое самолюбие ныло каждый день, — продолжал Кирилл, — Так хотелось отомстить. Сделать ему больно… И себе хотелось доказать, что стоит мне ее пальцем поманить, как она с удовольствием окажется со мной в одной постели… Я был сам не свой, не мог успокоиться, все думал и думал… и сделал… Я был так собой горд! Не представляешь, что я испытал, когда пыхтел сзади нее и в спальню вошел Иван. Я смотрел на него и продолжал. Я думал: «Ты спал с моей девушкой, а я с твоей женой!» Я торжествовал… Я отомстил… Но я не подумал о тебе. Вернее, я не думал об этом как об измене… Я не хотел ее, и приятно мне не было, я просто хотел показать ему, какого это, видеть свою женщину в постели с другом! Но я ни на секунду не задумался, что изменяю тебе…, мне казалось, я просто мщу. Знаешь, я никогда ни о чем не жалел. Если бы меня спросили, вот сейчас зная, что Олимпиаду ты проиграешь, что Кристина от тебя уйдет навсегда, ты хочешь отмотать пленку назад и поехать с ней? Я ответил бы «нет». Но если бы меня спросили, хочешь отмотать сегодняшний день назад, я сказал бы «да»… Если бы это было возможно, я плюнул бы на предательство Эли и Ивана, на свое самолюбие и не сделал того, что сделал.

Лена сидела молча. Она понимала все, что хотел сказать Кирилл, и уже начинала думать о том, что измена не такая уж и измена…, а скорее орудие мести, но то, что он не подумал о ней, делало Лене больно.

— Прости меня. Если сможешь, прости… Ты даже не представляешь, как нужна мне. Я так люблю тебя, — встав перед Леной на колени, говорил Штоколов, поглаживая ее по бедрам, — Прости меня… Я меньше всего хотел сделать тебе больно… Если ты уйдешь, я пойму…, - спокойно сказал он, и, пристально посмотрев ей в глаза, добавил, — Но я очень прошу тебя, останься… Я больше никогда не позволю себе секса с другой женщиной. Никогда, — уверял ее Кирилл, искренне в это веря.

— Ты совсем не хотел ее? — наивно спросила Лена.

— Ничуть. Если можешь, забудь. Прости и забудь. В моей жизни сейчас только одна женщина — это ты. Ты очень нужна мне, — не отводя взор от голубых распахнутых глазок, говорил Кирилл.

Затем секундное молчание и, не дожидаясь от Лены слов прощения, Штоколов начал нежно целовать ее пухлые губки, а Лена не видела смысла сопротивляться, ведь она прекрасно знала, что уже никуда отсюда не уйдет…

— Кирюша, — несколько нерешительно обратилась к Штоколову Лена, нежившись в его объятиях.

— Что малышка? — спросил он, чмокнув девушку в плечо.

— Тебе плохо со мной в постели?

— С чего ты взяла? — спокойно, с улыбкой поинтересовался Кирилл.

— Ну, во-первых, у тебя было очень много женщин, во-вторых, у меня, в отличие от них, нет опыта, а в-третьих, я как-то разговор Ники и Олеси…

— Какой Олеси? Ситниковой что ли? У меня с ней уже сто лет ничего нет, у нас было пару раз после развода с Кристиной…

— Я не к тому когда, я к тому как… Она говорила, что из всех любовников, что у нее были, ты самый находчивый, что вы с ней в таких позах пробовали, что она ни с одним другим потом повторить не могла…

— Ну, и что…? — несколько не уловил направления рассуждений Лены Кирилл.

— Ну, тебе, наверное, нравится разнообразие…, а я ничего не умею… Я каждый раз как в первый раз, мы почти всегда в одной позе, ну или сзади и все… Я знаю, что не могу ничего предложить…

— Лена, поверь мне, если бы мне не хватало экстрима, я закрутил бы тебя в любую позу, — усмехнулся Штоколов, — Как бы тебе объяснить… Просто секс с женщиной, и секс с любимой женщиной, для мня, это две разные вещи. Когда страсть, то страсть, так как попало, где попало и в любых позах. Это как азарт, вроде так пробовали, а как еще можно? Понимаешь? А с тобой по-другому. Я занимаюсь с тобой не техничным сексом, а любовью. У нас спокойный ритм, ласки, нежность. Я стараюсь сделать тебе приятно, а не испытать на тебе новую позу. И поверь мне, эти сексуальные эксперименты мне уже порядком поднадоели. А если тебе кажется, что ты вообще ничего не умеешь и лежишь как бревно, то это не так. Все твои объятия, поцелуи и ласки много стоят. Разве я когда-то говорил, что мне не нравится? Разве просил чего-то? Мне нравится тот трепет и те чувства, что мы испытываем во время занятий любовью. Меня все устраивает.

— Ты уверен?

— Абсолютно. И больше не думай о таких глупостях. Если я решу, что мне чего-то не хватает, я сам тебе скажу, и мы вместе попытаемся все исправить, договорились?

— Договорились, — улыбнувшись, согласилась Лена.

— Вот и умничка, — улыбнулся в ответ Кирилл и прижал Лену к себе еще крепче.

Лена старалась не вспоминать того, что было между Кириллом и Элей и, в конце концов, спустя буквально пару недель, вовсе перестала об этом думать. Кирилл же был благодарен Лене за ее понимание, терпение и мудрость. Он ценил то, что Лена не культивировала в нем разжигающее изнутри чувство вины, и дала шанс строить отношения дальше, словно ничего и не было. И Кирилл старался не обмануть ее надежд. Впервые в жизни ему хотелось быть честным и верным с девушкой, с которой его еще не связывал штамп в паспорте. Лена же смотрела на ситуацию несколько иначе, она не считала, что приняла какое-то мудрое решение, она просто боялась потерять Кирилла, отчего оказалась готова простить все на свете и обо всем молчать. Ей так хотелось верить в его слова, поскольку осознание того, что он любит ее, делало Лену самой счастливой на свете, буквально даря крылья. Он — в ее жизни и больше Лене ничего не нужно. Ничего не могло убить ее любви, как оказалось, даже его измена… Тем более что вслед за Кириллом, Лена тоже перестала называть случившееся изменой, просто месть за задетое самолюбие и не более того, а то, что он не подумал о ней, уже ничуть не смущало Лену, словно этого аспекта вообще не существовало.

Глава 7

Глава 7

Лена все так же ходила на пары и тренировки, а Кирилл занимался своими спортивными центрами, пока их размеренные будни не нарушил очередной неожиданный телефонный звонок.

Лена и Кирилл сидели за завтраком и обсуждали планы на день, когда зазвонил домашний. Лена подняла трубку.

— Да, а кто его спрашивает? — естественно поинтересовалась она, и по ее лицу читалось, что ответ ее несколько удивил, — Это тебя, — сказала она и протянула трубку Кириллу.

— Кто там? — недовольно спросил он, просто не переваривая, когда его отвлекают от еды.

— Из ассоциации всероссийского фигурного катания.

— Что? Тоже мне, вспомнили, — усмехнулся Штоколов, но трубку взял, — Да, здравствуйте. Да, это я. Ну, допустим, я смотрел. В курсе, кажется четырнадцатое, если мне не изменяет память, — отвечал Кирилл, а Лена пыталась угадать, о чем идет речь, — Ну, а от меня чего хотите, я что-то никак не пойму ваших намеков. Что? Вы смеетесь надо меной? Какой Чемпионат, какого мира? Я больше года не был на тренировках, я ушел, все с меня довольно! Честь страны? А о моей чести кто подумает? Вам мало того, что я стал вторым на последней Олимпиаде, вы еще хотите, чтобы я на Чемпионате Мира топтался на нижних ступеньках пьедестала? Или вообще остался у подножья? — негодовал Кирилл, — Я даже думать об этом не хочу, — категорично отказывался Кирилл, — Звоните, когда хотите, но я уже сказал вам свое «нет». И думать не буду. Всего доброго, — резко оборвал разговор Штоколов и бросил телефонную трубку на стол.

— Что просят вернуться? — осторожно спросила Лена.

— Просят. Они не понимаю, что значит для меня проиграть! Я до сих пор оправиться от Олимпиады не могу! Я как представлю, что буду вторым, третьим или вообще не войду в тройку на Чемпионате Мира, а может и Европы, как у меня кровь стынет в жилах!

— Тогда будь первым, — вдруг категорично заявила Лена.

— Что?! — нахмурился Кирилл.

— Будь первым. Ты сможешь, — повторила Лена.