Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд. Страница 13

Требовательно протянув ладошку, Агнесс Огненная нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Бывай, Третьяк! Дай Небо — свидимся когда ещё, — хитро моргнув глазом, попрощался с моим новым знакомым.

— Город большой, люди маленькие. Если что, ищи меня у ворот, где стяги стоят. Там Я бываю, если не в корчме, — улыбнулся здоровяк, кося глазом на нашивку Агнешки.

Учительская комната — не чета нашей, тамось три человечка с давкой помещались, да учитель. А тут все тридцать сидят, и место есть ещё для стольких же. Учитель одет странным образом: вязаный крупной ниткой безрукав, штаны из плотной шерстяной ткани в цветную сетку. Сам невысок, круглый живот, как у короля ночи и тварей, а плешь на голове почти выдавила скудные седые волосы на окраину." Большой головы человек", — так бы Богард сказал.

Слеповато щурясь, оглядел меня, затем спросил: — Грамоте обучен?

Я утвердительно кивнул.

— И то дело, представься.

— Моё имя Босик, Я — третий сын мастера Богарда и Стеллы, ныне Брат…

— Да всем до колена, кто ты, — грубо перебил меня смазливый парень моих лет, в богатой одежде.

— … ныне Брат Святой Церкви Светоч Путеводный Босик, — чеканя каждое слово, не отрывая глаз от нахала, продолжил Я.

— А-а… Тот герой, что ходить не может, в городище на руках принесли, на помосте двадцати шагов не сделал, — отравил мне настрой второй знатный.

— Истинно так, сюда-то с третьей попытки пришёл.

— Так, тишина в классе. Кто ещё без позволения слово молвит — покинет зал, не смотря на реалии и знатность. Начнём урок.

— Давным-давно, лет за 30 до Исхода была война, да война такая, что Матушка Земля ещё не видела. Люд против Люда, а не как щас. Всё против всех. И тогда зло рассеяло грибы по всем городам и крупным сёлам, сжигая всё без остатка. Люд, кров, живность и инструмент. Железо превратилось в воду, а вода в пар. Высохли моря и озера, речки и ручьи. Человек спрятался под землю в закрытых домах. Но то было только начало. Гриб, наевшись, лопнул, накрыв небо тьмой и покрывая Мать Землю пеплом. Закрыл солнце тучей, что не падала дождём, и Мир стал мёрзнуть. Вода, та, что поднялась паром, отравилась грибом и упала через год, дырявя землю отравой. Мать Земля крепко осерчала и начала ворочаться. Горы на ней ушли вниз, а долины и леса поднялись вверх. В трещинах мог поместиться наш городище, а то и два. Самый крупный Разлом есть на южных предгорьях, где пустыня Байкал и где живут лысые дети и их горбатые родичи. Страшное место, и нравы там крутые. До сих пор жрут людей и пьют кровь. Там же чёрный люд обитает, покрытый шерстью и почти не разумен.

Отец Небо облил тучу грибную, дабы дать Земле Матушке, что изнывала от тоски по солнцу и небу. Но зло упало с дождём и впиталось в трещины. И Мать, отравленная сильно, породила выродков.

Человек вышел из-под камня и ужаснулся. Тот мир, что знал он, умер, не было жизни снаружи, лишь огненные реки, потравленные леса и воды. Мать, изгоняя из себя зло, рожала его. Мысли были, чтобы люд, натворивший дел, сам убивал выродков, очищая мир, как черви, что живут в земле и делают почву благодатной. На тот момент ещё были секреты с едой и оружием. Но, расчистив себе место жизни, стали меряться, кто вправе властвовать на земле. И тогда брат пошёл на брата, а сын на отца. Те, кто не захотел убивать, ушел из городов в живые места. Там они встретили поселение, что выжило само и держалось старых укладов, оберегая заветы предков. И создали они Святой Храм для Отца Неба и Святую Церковь для Матери Земли. Так мы и живём по укладам, записанным в Святом Писании… Продолжим после обедни.

Глава 5. Не верь никому

— Ах, вот вы где, Босик, сын Богарда. Знаете ли, утомился Вас искать. Видел Вас за завтраком, такой демарш, знаете ли, как минимум не оставил никого равнодушным. И ведь по уму-то как, поклонились, высказали уважение. Подождали, когда к Вам соизволят обратить взор, без приглашения за стол не сели. Но чересчур Вы поспешны оказались, каких-то две-три смены блюд, и Вас бы заметили. Но спешка — удел молодых. Понимаю… М-да, Олега явно ждёт успех, как минимум, узнавание. Каков птенец, меньше недели Младший Брат и вдруг — Герой, такую карьеру, знаете ли, только во времена Смуты делают. Не соизволите ли отобедать в моей компании? Не трудитесь с даром, рано Вам ещё Святых отцов проверять. И это не просьба. Это наставление отца Святого Храма. Пойдёмте. Славно Вы нашивочки отпороли. Кое-кто явно в бешенстве будет. Мой Вам совет, обзаведитесь достойным покровителем, и станет легче жить, понятнее — уж точно.

— Прошу прощения, не знаю, как к вам обращаться, Святой отец. Вы кого-то конкретного имеете ввиду или есть выбор?

— Забыл совсем, что Вы в беспамятстве валялись три дня. Было посвящение Младших Братьев и награждение отличившихся. Там всех представили, в том числе и мою скромную персону. Обращайся ко мне: Святой Отец Павел Креститель. Что касается выбора, он невелик. Одного тигра Вы за усы подёргали — Пастора Якова. Второй — Я. Третий — Амир Полумесяц. Очень сложный человек, совершенно не умеет договариваться. Проходите в малый зал.

Ну уж точно не малый — покои, сравнимые со спальным домом в лагере. Аккуратная и даже скромная обстановка, но не лишена уюта и практичности, всё явно на своём месте. И чувствуется порядок во всем, а как уложены тряпицы на столах, явно утюженные горячим камнем, они были будто натянуты. Стулья стояли в строгой линии, кроме одного. Цвет помещения сравним с блёклым золотом или чистым песком, коим мы в своём поселении натирались для чистоты тела. Полы каменные в светло-зелёном цвете, причудливо уложены в узор креста.

Сев во главе стола, жестом пригласил последовать его примеру. Стул был отодвинут только один, потому выбора у меня было мало. И тут за меня всё решают. Громко хлопнув в ладоши, приглашая других участников трапезы. Двери открылись, и люд без суеты и спешки занимал своё, строго отведённое место. О, как у них тут всё устроено, по линии да распорядку. С таким не забалуешь, вмиг место укажут. Но, если сравнивать с Яковом… Хотя, какая разница молотку, кто его в руке душит.

Каждый, вновь зашедший, низко кланялся Крестителю, садился на стул и, сложив ладони лодочкой у лица, терпеливо ждали. Последний занял своё место. За столом воцарилась тишина.

— Братья, с нами сегодня вкушать пищу пришёл Светоч Босик. Прошу оказать ему всесторонне поддержку, в рамках разумных начинаний. Мальчик только сегодня столкнулся с выбором покровителя, потому дадим ему время сделать выбор, будем молить Господа нашего о разумности этого дитя. Сегодня изменим немного наше правило и дадим гостю право произнести молитву. Босик, прошу тебя, поблагодари Бога за дарованную пищу.

Глубоко вздохнув и помянув Деда Тита, отринув робость, Я начал:

— Отец-Небо, молю тебя за благодатный дождь, что льёт и орошает Мать. Мать-Земля, молю тебя за рождение новой жизни, что наполняет этот мир. Мир, в котором есть Я, и найдётся мне пища. Мир, в котором есть Святой Храм во славу Неба, есть Святая Церковь, во славу земли. Благослови нашу пищу, Отец-Небо, да не отвернётся от нас Мать-Земля.

— Аминь. Очень хорошо. Пожалуй, одна из самых интересных и самостийных молитв, что Я слышал. Единственный вопрос, это Ваши слова или так в твоём роду принято?

— Дедушка Тит так говорит. Он в моём селении что-то типа Святых отцов в городище, к его словам прислушиваться нужно…

— Довольно слов! Слуги, время! — Дважды хлопнув, Креститель запустил череду блюд.

Глядя на изобилие еды, кишкоглотка забурлила, заурчала, явно давая понять, что рада такому столу. Из узнаваемого на столе: помнидоры, сушеное мясо куслицы ярко-жёлтого цвета и запечённые в мёде ядрица подсолнуха; остальное мне было неизвестно. Запах приправ ударил в нос похлеще обуха топора, травы разных цветов стояли в прозрачных горшках. Передо мной поставили большую глиняную лоханку и вёсла с вилами разного размера. У нас во всём поселении столько приборов для еды нет, сколько собралось вокруг меня. Как бы не опростоволоситься. Первым поставили глиняный горшок с пылу, с жару. Я оглядел соседа, в надежде взять нужное весло, ага, третье по левую руку с хвостовиком, напоминающим рыбью голову.