Тьма моей души (СИ) - Lee Iren. Страница 41
Она поцеловала Влада! По-взрослому, по-настоящему. Лео внимательно следил за процессом и точно видел, как ЕГО язык скользнул в ЕЕ рот!
Фу, какими вещами он занимается!
От воспоминаний в груди расползлось жалящее тепло. Особенно изощренное в своем садизме.
Уже пора признавать, что он хочет Лайю себе — целиком и полностью — или можно и дальше прикидываться идиотом?
И хочет ли? Что им движет, помимо вожделения? Он знает? Нет!
Слишком крутой, независимый мальчик, похоже, ни разу не испытывал любви. Так что ему нечего взять за эталон.
Да и не любит он ее! Что за бредовые мысли?
Он скривил лицо в брезгливой гримасе и поймал свое отражение в зеркале. Да, именно такую эмоцию вампиры и должны вызывать у охотников. Просто он тут заигрался в непонятные игры. Или это его самого заиграли?
— Мяяяяяу!
Ему отчетливо послышался кошачий зов. Если бы Лео не понимал всю невозможность предположения, то поклялся бы, что это его любимый Носферату.
Вот где теперь его кот? Кому за это сказать спасибо? Он злобно рыкнул и выругался.
Охотник подошел к двери и, уверенно распахнув ее, заглянул в коридор.
— Мяу!
— Дружище? — Лео раскрыл глаза от удивления. Неужели очередное колдовство?
Кот еще раз призывно мяукныл и не спеша побежал по коридору, увлекая хозяина за собой, пока не привел к одной из дверей подземелья, где их ждала Фиона.
— Что? Вы хотите, чтобы я туда зашел? — до него начало доходить, что все это не может быть по-настоящему, но руки, будто не принадлежавшие ему, уже толкали тяжелую двери, а ноги несли внутрь странного помещения.
Лео посветил телефоном, стараясь понять, где он находится. Продираясь сквозь тьму, неохотно уступающую место тонкой полоске искусственного света, парень зацепил бедром тупой угол и чуть не свалился с ног.
Черт!
— Зачем мы сюда пришли, дружище? — с опаской поинтересовался он у кота, который ничем не выдавал свое присутствие. — И как ты вообще здесь оказался? И Фиона? Вы же в Бухаресте были, а тут километров сто преодолеть нужно. — Лео стал водить лучом света по полу, но кошек обнаружить так и не удалось.
А может, это были глюки? Он свихнулся?
Лео перевел источник света на предмет, который наградил его знатным синяком на бедре. Стол. Массивный, дубовый. На нем — небрежной стопочкой сложены какие-то книги и папки. В центре величественно возвышался красавец канделябр с пятью немного подтаявшими свечами. Парень нащупал в кармане зажигалку — и через несколько мгновений тьма уступила место теплому сумраку, разлившемуся по комнате и приятно обласкавшему взгляд. После пожирающей тьмы глаза достаточно быстро привыкли к неяркому свечению.
Комната, тесная, с низким потолком, без единого окна, не представляла из себя уютное местечко. Он провел пальцами по плоскости стола и внимательно осмотрел след. Пыли нет. Взгляд тут же скользнул на папки. Современные, пластиковые.
Не мучая себя ненужными условностями и правилами приличий, Лео обогнул стол и открыл верхнюю. Быстро пролистал содержимое. Потом вторую. Третью.
Проклятие! Здесь все на румынском. Он ничего не понимает.
Нечаянно зажегшийся азарт Шерлока Холмса уже готов был вновь потухнуть. Лео разочарованно отвел унылый взгляд куда-то в угол, и тот наткнулся на прямоугольник, бережно закутанный в светлую ткань. Охотник поднялся, подошел к предмету и стал нетерпеливо избавлять его от упаковки, словно это был подарок.
Ему вдруг показалось, что это именно его подарок.
То, что он увидел, взорвалось в голове триллиардами ослепяющих звезд, вынуждая его самого плавиться в невероятности происходящего. Опавшие покровы ткани открыли его взору портрет, с которого на него смотрели три счастливых лица: Лайя, Влад и он сам.
Лео осел на пол и потер пульсирующие виски. Внимательным, но невидящим взглядом уставился в картину и постарался напрячь потекший мозг.
«Ла… ле… — зазвенели в голове слова, причиняя физическую боль. — Что означает тюльпан. Распространенное имя на территории нынешней Турции, а ранее — Османской империи. Нежное, словно шепот ветерка; сочное, как стебельки травы. Идеальное… для прекрасной княжны, племянницы сультана.»
Лале, значит? Племянница султана Османской империи? Вот кто эта чертова девчонка!
Он сконцентрировал внимание на ее лице. Чуть моложе, чем Лайя. И такая чистая, светлая, что внутри его скрутило от белезненного, неизведанного чувства. Хотя… нечто подобное он испытывал с Лайей в моменты их редких перемирий.
И вот он, рыжий парень, который как две капли воды похож с Лео, — тот самый Аслан, которого она звала.
А Влад?
Лео почувствовал, что злится от его присутствия на картине.
Какого хера и он тут делает? Что вообще их двоих связывает с этой девчонкой?
Голова кружилась нещадно. Охотника терзали сотни вопросов, тысячи противоречий и миллионы оттенков чувств. Он не смог бы ответить, сколько он просидел на полу, приходя в себя, собирая по крупицам сознание, готовое его покинуть.
И он бы не ответил, сколько еще смог просидеть, если бы из полузабытья его не вырвал женский окрик и возня в коридоре. Небрежно накинув ткань на раму, он подошел к двери и приготовился встречать ту единственную, которая могла утолить его голод. Неистовый, безудержный голод получить ее ответы.
***
— А ты коварная, Лайя Бернелл. На глазах подруги целуешь мужчину, к которому та испытывает сильную привязанность? И как, тебе понравилось?
— Понравилось, — она смотрит дерзко и насмешливо, заставляя кровь закипать от ревности, с которой ему, как оказалось, невероятно трудно справляться. — Даже очень!
Сучка!
Она испытывает его терпение.
Вместо того, чтобы вытащить его сердце и сожрать полностью, она манерно режет его на маленькие кусочки невероятно тупым ножом. Тем самым еще больше раздирая раны.
Лео сжимает кулаки и челюсти, стараясь себя успокоить. Впрочем, к чему эти полумеры: он знает, что способно утолить его муки.
Она его хочет? Кто бы сомневался! Как нежная кошечка, ведется на все его ласки.
Ничего не чувствует? Да плевать на чувства, он о них ее не попросит! Он возьмет то, что она с готовностью отдаст ему сама.
Мудак? Неееет. Это взаимовыгодное сотрудничество. Он даже постарается, чтобы ей понравилось. И уже потом с радостью швырнет ей в лицо ее порочность и грязь.
Он медленно надвигается на нее и в его глазах горит решимость. Если бы он немного остыл, то не узнал бы себя со стороны, но с честью он потом как-нибудь разберется.
Лайя в смятении пятится назад, пока не натыкается на стол, и Лео тут же запечатывает ей путь к отступлению, оперевшись руками о столешницу.
Вот теперь ему будет интересно!
— Знаешь что? Ты достала меня, Лайя! Надеюсь, ты наигралась. Потому что теперь буду играть я…
Он с легкостью подхватывает ее под бедра и, резко подавшись вперед, усаживает на стол.
— Что… ты…? — Она задыхается словами, еще не в силах осознать, что он задумал. Ее огромные глаза в смятении бегают по его лицу, дыхание прерывисто дрожит у самых губ. Ему нравится, какая она сейчас: растерянная и милая.
И порочная. Платье, которое и без того с трудом скрывало ее прелести, теперь бесстыдно задрано вверх, предоставляя его жадным глазам интригующее зрелище.
Белоснежное кружево ее трусиков светится в густом сумраке, примагничивая его похотливый взгляд. Он в исступлении закатывает глаза, тихо рыкнув. И тут же вгрызается в нежный рот жадным, требовательным поцелуем, одной рукой стягивая каштановые волосы на затылке.
Она замирает. Ошеломленная, застигнутая врасплох и раздавленная его напором, она плотно сжимает губы, не пуская его. Но не отталкивая.
И ему становится страшно. Страшно от того, что она может его отвергнуть, послать ко всем чертям. Он проводит языком по ее нижней губе и отчетливо чувствует вкус ароматной спелой вишни. Боже, это сводит с ума! Интересно, он переживет, если его не пропустят в этот дивный вишневый сад?