Власти твоей нет надо мной (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 18

– Далеко ходить не надо. Вчерашний твой поступок весьма показателен,– продолжила Ша. – Мой брат занимает одну из трех ключевых должностей в нашем Неблагом Дворе. И не все этому рады. И еще больше Ша из Благого Двора спят и видят, как бы открутить крылья Нимедасоферу. А вчера, сняв совершенно неясным мне образом защиту с окон, ты дала доступ в поместье всем желающим.

Я открыла и закрыла рот, не в состоянии осознать, что один простой и настолько обыденный поступок может иметь какие-то серьезные последствия. Но теперь, после пусть и поверхностного, но все же объяснения, мне была понятна реакция Нимедасофера.

Неожиданно поймав себя на мысли, что все же смогла запомнить имя местного хозяина, я как-то вовсе неуместно хихикнула. Ша же отнесла мою реакцию совершенно к другому.

– Я понимаю, что тебе, наверное, страшно. Попасть в наш мир, никогда с этим не сталкиваясь, может быть несколько затруднительным для понимания и принятия. Но с другой стороны, тебе в чем-то повезло. Мой брат большую часть времени занят делами Двора. И уж он-то в значительной степени заинтересован в том, чтобы сохранить тебе жизнь.

– Почему? – этот вопрос показался мне куда более важным, чем все остальное, о чем тут только что шла речь.

– Потому что в силу должности, ему частенько приходится откручивать головы и обрывать крылья. А это учит ценить чужую жизнь. Даже такого незначительного на первый взглаяд создания, как человек.

Мы немного помолчали, каждая думая о своем, и вдруг фея встрепенулась, сведя брови. Чашка вновь со звоном была водружена на блюдце, и девушка весьма резко поднялась.

– Видно, мне не дождаться брата сегодня. Да и тебе я не успела всего рассказать,– было очевидно, что Ша торопится, хотя я не могла понять причины такой резкой смены настроения. Махнув рукой, фея поманила за собой.– Идем, проводишь меня, а я постараюсь хоть вкратце упомянуть о самом важном.

Ша шла очень быстро, тревожно оглядываясь по сторонам, и также быстро давала инструкции:

– Окна больше не мой. Хотя это ты уже, надеюсь, поняла. Из дома пока не выходи. Шарф носи всегда. Можешь прибирать листья, но не трогай зеркала. Можно на чердак, но нельзя в подвал. Если что-то увидишь подозрительное, что угодно, зови пса или Мукеша. Сама не пытайся разобраться,– фея остановилась в центре зала с разбитыми стеклами и потертыми креслами и с какой-то горечью посмотрела на меня.– Какой бы сильной ты себя не воображала, в этом мире ты слабее мотылька. Запомни это. И отступи на три шага.

Дождавшись, пока я выполню приказ, фея, чье имя вылетело из моей головы, резко взмахнула левой рукой вверх, отчего ее окутали ярко-зеленые, сочные листья, через мгновение опавшие сухой, шуршащей массой на пол пустой комнаты.

Глава 12

После визита прекрасной Ша я чувствовала себя какой-то немного рассеянной. Голова то ли кружилась, то ли просто не хотела работать.

Выйдя из зала с разбитыми окнами, зачем-то вернулась в ту же комнату и налила себе порцию чая. Все то, что мне рассказала фея, казалось пустой выдумкой. При этом не самой разумной. И я бы, может, даже посмеялась, если бы не сидела в почти пустом поместье фея, разжигающего костры одним щелчком пальцев.

– Госпожа покинула дом? – в дверном проеме появился Мукеш, уже чуть мене переливающийся радужной пудрой.

– Да. Она куда-то очень торопилась,– кивнула я, даже не потрудившись встать с дивана. Это казалось настолько неважным, что просто не было сил.

– Светлые нарушили границы,– не мене утомленно кивнул гоблин, подходя все  к тому же чайнику. Вынув из  воздуха чистую чашку, Мукеш налил чаю и себе, занимая кресло ближе к окну. – Скорее всего, муж госпожи потребовал, чтобы она вернулась под защиту его воинов. Все же, дом хозяина Нимедасофера не  так хорошо огорожен, как подземный дворец. Особенно теперь.

Мы немного помолчали, вслушиваясь в шелест листвы, что сквозняки, на пару с Корицей, гоняли по коридорам, а затем также синхронно вздрогнули, когда по дому разнесся резкий собачий лай и весьма грозное рычание.

Мукеш, словно должно было произойти что-то непоправимое, практически бросил чашку на блюдце, вскочив на ноги.

– Иди за мной, быстро!

Мы побежали по коридорам, притормаживая едва ли не у каждой стены. Мне потребовалось три таких остановки, чтобы понять – Мукешь заглядывает в зеркала. Последовав его же примеру, заглянув в одну из мутных поверхностей, я отшатнулась. Из-за матового, разделенного рисунками, стекла, на меня смотрели глаза. Светлые, голубые, они были полны неприкрытой злобы.

– Ищут, рыщут,– сердито бормотал Мукеш, замерев на верхней ступени лестницы. – Думают, хозяина отвлекли, и можно добраться до его кладовых. Глупые.

Вдруг со всех сторон к нам, к самому центру большого холла, в который вели все переходы и коридоры, начла наползать тьма. Непрозрачная, плотная, она как разрастающаяся тень, что впитывает в себя весь дневной свет, тянулась от углов.

– Вот как? – Мне показалось, что Мукеш немного удивился происходящему, но страха в голосе гоблина не было. Я же наоборот, видя, что нас начинает зажимать в кольцо со всех сторон, отрезая от выходов, рухнула на пол у самых ног дворецкого. Если он и волшебное создание, способное противостоять чему-то подобному, устрашающе-необъяснимому, то я была простой девушкой, не в тот день отправившейся в лес.

С первого этажа, вытесненный все той же тенью, не имеющей четких границ, но словно поглощающей все вокруг, к нам поднялся Корица. Пес глухо рычал, и я готова была поклясться собственной косой, что он видит нечто, скрытое от моих глаз.

– Совсем осмелели. Думают, раз смогли провести девушку сюда через тайные тропы, то сумеют попасть и в сам дом. Нет уж,– мне показалось, что Мукйш, за полу чьего кафтана я ухватилась, стал как-то больше, внушительнее, словно бы вырос. Но это можно было бы списать и на игру воображения, так как все пространство вокруг, не считая пятна в пять метров, было затянуто непроглядной тьмой, из которой мне слышались шепчущие, пугающие голоса.

Дворецкий что-то быстро бормотал, низким вибрирующим голосом, и мне показалось, что пол под ногами начал мелко дрожать в такт его голосу. Рядом же послышалось тихое поскуливанье Корицы.

Темное пятно продолжало сжиматься, и я чувствовала странный, приторно-сладкий запах, идущий от этой мглы, пожирающей пространство. К горлу волнами стала подкатывать тошнота.

И вдруг все замерло.

Бормотание Мукеша, голоса в тени, вой Корицы. Даже мое  собственное дыхание больше не было слышно.  

А затем над нами, свисая на длинной цепи, вспыхнул фонарь. Словно я попала под яркие солнечные лучи, тело вдруг почувствовало тепло. И только теперь стало ясно, что я вся заледенела от ужаса и чего-то еще, исходящего от этой тени.

Радом с первым, сперва слабо замерцав, а затем все сильнее и сильнее разгораясь, вспыхнул второй. Затем и третий. Тень, словно длиннолапая шустрая тварь, вдруг отпрянула вглубь коридоров. Только тонкие длинные пальцы все еще тянулись вдоль стен, пытаясь ухватить нас, скользнув между огней.

Только фонарей становилось все больше, их свет тянулся к углам, расходился по переходам и комнатам, не оставляя тени и шанса спрятаться.

Когда практически весь дом вдруг подсветился, как люстра на тысячу огней в королевском бальном зале, Мукеш чуть повернул голову в сторону Корицы.

– Ищи. Быстрее, пока она не сбежала.

Пес-ветер согласно рыкнул и понесся по дому, скользя по стенам и,  кажется, даже по потолку.

– Думали пробраться,– вновь начал ворчать Мукеш, посматривая то в один коридор, то в другой. – Думали, можно просто так попасть в дом хозяина. Никто не сможет сюда войти, пока Мукешь смотрит за поместьем. Никто!

Фонари вдруг полыхнули нестерпимо ярко, и меня в то же мгновение отпустило это липкое ощущение страха, что так плотно держало за ребра.

– Что, что это было? – сипя, чувствуя, как от слов дерет пересохшее горло, спросила я, даже не пытаясь пока встать на дрожащие ноги. Слишком уж всего этого было много для меня.