Жорж Милославский. Конец эпохи (СИ) - Ра Юрий. Страница 2

Вадим шел в школу в никаком настроении. Виной тому был очередной разговор с отцом. Уже не первый раз за неделю он интересовался положением дел в школьной мастерской и в музее. Весьма профессионально интересовался, расспрашивал про всякие детали и нюансы. Вадик далеко не первый год был Чайкиным-младшим и примерно догадывался, к чему может привести такой настойчивый интерес. Догадывался и не понимал, как ему поступить в этой ситуации. Здравствуй, взрослый мир! Отец ему родной, всю жизнь делающий всё для пользы сына. Но Жорж, школа, пацаны, Сумрачный Гена… они тоже ничего плохого ему не сделали, а наоборот, всеми силами поддерживали. Отец сам говорил, что настоящие друзья рядом — это на всю жизнь. Точно! В лоб он ничего никому не скажет, чай не Павлик Морозов. А Жоре намекнет тонко, Жорж не дурак, поймет. После второго урока. Нет, после четвертого. Или после школы, как получится.

— Вадик, чего такой смурной, проблемы или любовная коллизия? Давай отойдем побазарим. Колись уже.

— Да нормально всё. Вообще нормально. Просто есть такое предчувствие…

— Предчувствия, это серьезно. Я как начинаю предчувствовать, сразу в туалет иду, поноса не дожидаюсь. Рассказывай свои предчувствия.

— Тут такое дело, я предчувствую проверку в нашем музее.

— Из ГОРОНО?

— Нет. Не оттуда.

— Ага. Понятно. Очень здорово, что ты придаешь значение своим ощущениям и предчувствиям. И что поделился ими с другом. Спасибо.

Я очень хорошо знаю Чайкиных, мне даже чуток удивительно, что Вадим подал знак. А отец его истинный ариец, беспощаден к врагам Рейха. Надо посадить знакомых или приятелей? Значит, попробуем посадить, если есть основания. А если ничего нет? На нет и суда нет! Сейчас мы эту запендю разрулим. Гену в руки и к директору:

— Иван Дмитрич, можно? Мы к вам по делу.

— Опять идеи по музею? Что у вас там новенького намечается?

— Снился мне сон, Иван Дмитрич, будто пришла к нам в школу огромная крыса. Походила по первому этажу мимо витрин, потом в мастерскую, в кладовку, порылась-порылась, да и ушла потом. Проснулся я, думаю — к чему такой сон? Не бывает же крыс в погонах. Решил с вами посоветоваться.

— Хорошо ты, Милославский русскую классику знаешь. А вот наш дорогой, но Сумрачный Гений не очень. Я по глазам вижу. Молодец, что пришел. Теперь иди, а мы с моим коллегой поговорим, обсудим планы.

Директор не то, что тертый калач, а обстрелянный фронтовик. Они сами определят способы предстоящей борьбы с превосходящими силами противника. Какой же я молодец! Как чувствовал, еще летом всю финансовую деятельность в мастерских свернул. И крыса эта на язык хорошо попала — у нас в этом году русские писатели. Полистал учебник, наткнулся на «Мертвые души». Вот и всплыло. Кстати, попробовал почитать, и не пошло. Вялый сюжет, нединамичный.

Одно непонятно, всё начало на меня сыпаться как-то кучно. А началось со смерти Гриши. А я при чем? Совпадение просто. Интересно, кто первый позвонит насчет выставки — Родимцев или Онегин? Как писал революционный поэт А.С. Пушкин «Октябрь уж наступил!» Или сейчас, или никогда.

Первым позвонил Онегин.

Глава 2 В Москву, в Москву!

— Привет, Милославский! Как сам, как у самого?

— И вам не хворать, товарищ Онегин! Сижу биографию вашу изучаю. Дали мне на вас материальчик любопытный.

— Вот с этого места подробнее, а потом не по телефону совсем подробно.

— Ладушки, читаю вслух: «Мой дядя, самых честных правил…»

— Да ну тебя, меня в восьмом классе еще задолбали.

— Так и я в восьмом, самое время.

— Точно, я и забыл, какой ты у нас маленький и желторотенький.

— Судя по вашему настроению, у вас утро стрелецкой казни не наступило.

— Типун тебе на язык, такой с шипами и горький. Нормально всё. Не знаю, как ты будешь расплачиваться, но у нас изменения прошли по времени выставки горячо ценимого Родимцева. Перенесли на двадцать второе октября. Ты мне должен.

— Это еще кто кому должен будет, непонятно. В пятницу, смотрю, выставка будет — очень удачно. Заколю от учебы пару дней.

— Тебя отпустят?

— Посмотрел бы я, как директор откажется от буклета выставки с упоминанием его школы! Выгонит, еще пинков надает для скорости.

— Добро. У тебя мой телефон есть? Запиши мой и фотографа твоего на всякий случай. Или у тебя есть?

— Диктуйте, я сверю.

— Хитрый какой. Так и скажи, нет нихрена. Записал? Пока.

— До свидания.

— Стой! Давай заранее встретимся. От вас поезд в Москву утренний когда прибывает?

— В десять-десять на Павелецкий.

— Нормально. Предварительно забились на это время на площади вокзала. Я тебя подхватываю и едем в Манеж.

День седьмого октября красный день календаря! В семьдесят седьмом году мы приняли конституцию победившего социализма и с тех пор отмечаем седьмого октября. И седьмое ноября красный день календаря. Может в поэты податься? Праздник Великого Октября в ноябре. Это как Старый Новый Год. Чего я так веселюсь? В четверг мой горячо нелюбимый английский обнулился из-за красной даты. Небогатые практические знания без той самой практики утекают в никуда, грамматика нелюбимая достала. Не хочу учиться, хочу чего-нибудь другого. По девкам хочу, организм молодой растущий, у него требования естественные появляются регулярно. К Жене в Тулу ехать не вариант. Нельзя войти в одну реку дважды, как говорил кто-то не к месту умный. Я ж не в реку войти хочу.

Забеги физрука ничем не кончились, его хотели запрячь в пользу города на энтузиазме, а он не согласился. Так что фехтовать учились только ученики нашей школы в рамках спортивного кружка, хотя называли это дело секцией истфеха. Парням было приятнее ходить на секцию, чем на кружок. На одной из тренировок мне здорово отбили пальцы, чем еще раз доказали — защитой пренебрегать нельзя. Вадик-свинтус потом начал просить прощения:

— Ты извини, Жора, что я тебя так приложил. Я не знал.

— Что ты не знал? Тренировочный процесс, так бывает.

— Да нет, я специально тебе в кисть выцеливал, думал у тебя рукавица крепкая, выглядит вон как солидно. Думал, удержит.

— Угу, солидно. Мечом пальцы не отрубили — хорошая варежка! Думал он, только чем думал — вот вопрос. Мы что, просто так не считаем очки за попадания в кисть? Мы кисти бережем, чтоб пальцы внезапно не закончились у бойцов после полугода тренировок. Нет очков — нет желания бить по пальцам. Ни у кого, кроме Чайкина. Вот ты недоразумение. Ладушки, всяко бывает.

— В медпункт пойдешь?

— С такой ерундой? Холодный компресс вначале, теплый потом. И еще, всех касается: ушибы и гематомы лучше всего лечить гепариновой мазью, в аптеках бывает. Только врачи про нее молчат почему-то. Если нет, то можно брать настойку бодяги. Слышали выражение «развели бодягу»? Это про нее.

Это звоночек. Травмы бывали, куда без них? Но пока несерьезные. Надо еще раз жестко инструктировать физкультурника — стальные мечи только третьему году обучения в школе. А по обучению взрослых парней надо думать. Или рано?

«Нет, папуля, не надо меня везти на вокзал, сам дойду!» — по ночи полчаса с маленькой сумкой в моем сегодняшнем возрасте не проблема. А ему еще в гараж тащиться за машиной. Стоп! У нас еще нет гаража. И не факт, что будет. Нет смысла строиться, если решим переезжать. Уговорил, поеду на машине, зря покупали что ли? Время пять утра, темнота кромешная, дождик накрапывает. До Москвы двести километров, не добираться пять часов с пересадкой на пригородных — очень неудобное расписание. А междугородные автобусы так далеко еще не ездят. Не знаю, где как, у нас так. ГДРовского производства дизель-поезд с красивыми дубовыми лавками уже советской рижской электрички, то не беда. Беда, что дубовые лавочки очень уж жесткие. Так не поспишь, эдак не прикорнешь… Мучаюсь и читаю Пушкина. Вроде и школьная программа, и почитать приятно. Редкое колдунство знал кучерявый потомок арабов. Столько лет прошло, а язык и стиль письма не устарели. Фет всё, Дюма всё, Достоевский там же. А этот рулит. Ай да Пушкин, ай да сукин сын!