Через тернии в Пустоту (СИ) - Бэнс Макс. Страница 27

— «Неженка блять».

На что я дал безапелляционный ответ:

— Пошел нахуй.

Посчитав мой аргумент достаточно весомым он замолчал. Ах, тишина проклятого леса так прекрасна и завораживающая… шучу, конечно. Какая к черту тишина? Пройдя метров пятьдесят от силы, я натолкнулся на…

— Что. Это. Блять. Такое?

— «Оно точно не из этого мира и оно НЕ должно жить, — и я был с этим согласен. Да фэнтези, но вот это существо не могло появится природным путем. — Неси огнемет, а лучше сразу портальную пушку! Выкинем это уежище к хуям собачьим на задворки вселенной, пусть другие идиоты с этим разбираются!»

Перед нами оказался комок гнилого мяса, сотканный из частей разных животных перемешанного с блевотиной, желчью, фекалиями и только самому Йог-Сототу известно, чем еще. Вот копыто какой-то твари, а рядом лицо и рука уже знакомой мартышки. Еще множество разных монстров собрано в этом куске гнилого мяса перетянутого жгутами — похожими на что-то среднее меж кишками и мышцами… Всё тело этого существа было усеяно глазами разных форм и размера, а также разными пастями. Иногда они сливались, глаз-пасть или же глаз в пасти. Оно всё раздувалось и сдувалось, как будто дышало, вены выпирали, словно под кожей у этой твари ползали змеи, а может и в самом деле ползали. Но самое омерзительное, оно всё гноилось и выделяло вонючую желтую жидкость, которую и оставляло за собой. Не просто вонючую. Казалось, сама суть этого слова заложена в эту тварь. Омерзение и вонь.

Завизжав, как бедный негритенок при виде белого балахона — рванул, куда глаза глядят. Ну, нахер, я к этой отрыжке Сатаны на дистанцию пушечного выстрела не подойду под страхом смерти! Кажется, даже просто находясь рядом, я могу подхватить какой-то неизлечимый сифо-спидо-рак

Остановился я наверно через метров пятьсот, всё-таки оно медленное, а я драпал как надо. Я не в обычном парке, а лаборатории ебнутого психа! По пути я повидал еще несколько представителей местной фауны. От мала до велика, начиная с белки у которой половина тела занимала морда, а в той десятки острых зубов с мои пальцы вместе с щупальцами, выделяющих черную слизь, и заканчивая подобием кентавра, где снизу была лошадь, а сверху какое-то насекомое с руками-лезвиями. Куда я блять попал?!

Но добило меня другое, подняв голову, передо мной стоял… Белоснежный, прекрасный конь. Его серебряная грива развевалась на ветру, которого не было. В общем и целом — магия. От такого вида я знатно опешил. Въебал себе пощечину. Мир качнулся, вылетело пару зубов, кажись я заработал мелкий сотряс, но он не пропал.

— Это чё… реальный единорог? — прекрасное животное на фоне страшного, проклятого леса. Казалось, эта земля недостойна, чтобы по ней ступали его прекрасные копыта.

— «Нет, блять, двухуй, а ты как думаешь?»

Эта та самая ложка с мёдом в чане с говном. Да вот только пока я отходил от когнитивного диссонанса, единорог двинулся вперед… галопом, опустив голову и направив на меня рог. Ах ты ж скотина!

— Меня даже единороги хотят убить, да за что?! — заныл я, уходя в сторону.

— «У тебя больше тысячи часов в МОБА, Дим».

— Справедливо…

Единорог затормозил и фыркнул, когда понял что промазал, а затем пошел на второй круг. Ну ладно хрен белобрысый, потанцуем.

— Ардо Фил Каге, — как только последний слог соскочил с моих уст, тень от рядом висящей ветки ожила и перехватила копыто благородного животного, дернув на себя. — Посмотрим на твой внутренний мир, — изрыв мордой землю, он завалился передо мной, клинок прошелся по шее и отделил голову от тела. Золотая кровь брызнула на землю, а могильный холод усилился. Передо мной упала голова некогда прекрасного существа. Прямо с открытой пастью. И тут меня осенило… В тот день я понял, что единороги не едят радугу и срут бабочками, они походу мясоеды, хоть и кони. Ибо зелени в этом лесу не было от слова совсем, а дрищем голодающим эта кобыла не выглядела, да и острые зубы тоже к этому ссылались.

— Этот мир прогнил, в нем не осталось ничего кроме боли и страданий…

— «И дерьма».

— Да, да — его тоже.

Разочаровавшись в жизни, с грустным лицом, весь в крови и кишках — я пошел дальше. Вот только куда? А вот это хороший вопрос. Я залез на дерево и… ничего, туман послал меня в пешее эротическое, разве что в одной стороне он сгущался всё сильнее и сильнее — туда и идем, в самую жопу.

Глава 11 Один за всех и все против меня!

Насвистывая какую-то песенку, от которой я помню лишь мотив, вальяжной походкой я продвигался всё дальше в густой туман. Где-то на краю восприятия были слышны фырканье недокентавров и плотоядных единорогов, а вот мартышки как сквозь землю провалились. Ну и хрен бы с ними на самом деле, мне же легче.

Монстры перестали нападать или я на автомате обходил их седьмой дорогой, тут наверно пятьдесят на пятьдесят. Но чем дальше я шел вперед, тем медленнее и меньше были шаги, пока я полностью не остановился и не нахмурился. Не только потому, что становилось опаснее, а еще, потому что чувство иррациональности начало буквально давить на мои бедные мозги.

— Что за нахрен… Почему так тихо? — гробовая тишина буквально окутала меня и била по ушам. Хотелось просто закричать, чтобы хоть как-то развеять её. Я сделал шаг назад и тут раздался звук. Нет, не ломающейся ветки, а вопля мартышек.

Сотни голосов слились в одну какофонию звуков, я скривился и закрыл уши руками, пока это не прекратилось. Дрожь. Сама земля дрожала от топота сотен ног. Смотря на подпрыгивающий рядом камешек, до меня вдруг дошло, спало наваждение, и я тут же дал деру в обратную сторону от вопля.

— Ковальски… Анализ! — выдавил я из себя, маневрируя меж деревьев.

— «Мы походу попали в засаду, херово», — будничным голосом произнес Макс, казалось, он еще и зевнул.

— Бля, Макс, я повышаю тебя в звании, — резко пригнулся, пропуская над собой ветку. — Ты теперь не Капитан очевидность, ты теперь Адмирал ясенхуй! — перепрыгивая через корни, я позволил себе посмотреть за спину. — Нихе… Валим!

Сотни голых мартышек-мутантов, бежали, и прыгали за мной по земле и деревьям. Что их так взбесило? Вскоре они начали меня догонять, пытаясь закидать камнями, но куда там им — мастер в предчувствии опасности это вам не хер медом помазать. Осознав бессмысленность своих действий, они начали пытаться схватить меня, но парочка взмахов клинком преподнесли им мысль о глупости таких действий.

«Чертов зерг-раш!» — раздался хриплый, но чертовски недовольный голос шизы, я лишь мысленно с ним согласился. А вот что делать-то? Десанта в медэваках не видно, как и летающих психов, так осталось лишь одно — бежать дальше.

Вот только, сколько еще смогу продолжать и не наткнусь на тварь какую? Я бежал не во всю силу, так как в этом случае быстрее выдохнусь. Попытаться оторваться? Вполне реально, но если у них выносливости больше — эта сонма рано или поздно меня догонят. Дать бой? Я конечно ебнутый, пришибленный и вообще крыша протекает, но я не идиот. У меня над головой вспыхнула лампочка, есть одна идея.

Схватил её и кинул в морду одной мартышке, та лопнула и выколола ей глаза… В общем, план на грани фола, но кто не пьет шампанское, тот не просыпается на следующее утро в обнимку с бомжом! Да и традиции нарушать нельзя. Кавабанга! Я начал разрывать дистанцию, крики тварей начали всё отдаляться, резко завернул за дерево и…

— В тень!

— «Режим ждуна активирован», — хрипло заявил Макс.

А ждать я могу долго, я ветеран Ждун. Лейтенант третьего полка девятой дивизии, к исполнению приказа готов! И сел на жопу, а что еще в тени делать? Гул мартышек в тенях не был слышен, тут вообще ничего не было слышно, но я отчетливо видел поднимаемую пыль и спины этих монстров.

Фух, пронесло. А еще, я ведь могу ходить в тенях! Благо этот лес буквально кишит ими, и вообще завернут в полумрак, можно даже не появляться на свету. Но через минут пятнадцать шатания в тенях, я вышел из них обратно в густой туман — начала кружиться голова, походу мана заканчивается. И снова топать вперед, напевая веселую песенку про вечные страдания в пекле, ах, шикарно. Но мое наслаждение прекрасным было прервано, буквально, как только закончились последние строки. Снова дрожь земли и вопли этих тварей. Я остановился и посмотрел в землю, нет, не от страха, а от раздражения.