Клан солнца (СИ) - "Amazerak". Страница 16

— Ох и накличешь ты гнев Мокоши.

— Не накличу. Есть боги и посильнее.

— Твой бог Небо? Да? — Изяслав ухмыльнулся сквозь свою длинную бороду и покачал головой. — Сколько живу на этом свете, даже не знаю, что за бог такой. Небо — это купол, что накрывает землю. Где ж там боги?

— Сколько мы с тобой говорили об этом, а ты опять за своё…

— Ну вот не понимаю. Что хочешь делай.

Изяслав втянул через трубку дым из кальяна, после чего важно проговорил:

— Небо — это миропорядок. У него нет лица, но оно во всём. Всё живое внемлет его голосу, люди и даже боги.

— Опять мудрствуешь. Ну да чёрт с ним. Ты что делать-то предлагаешь? Против великого князя пойти?

— Великого князя? Не-е. Из этого безбородого юнца вряд ли выйдет прок. Ты видел его? Я видел. Он… он не похож на правителя. Нет. Его власть падёт быстро, тем более что за ним нет силы.

— Слышал я, что сила всё же есть. Тёмная сила — такая же, как у княжеской дочери. И немалая. Отряд змеелётов перебил. Уже весь Караузяк твердит об этом, а ты не слышал? Да неужели?

— На силу найдётся сила. Та сила, что движется с запада, в разы больше. Когда рать Добромира окажется под Караузяком, начнутся голод, потом болезни, потом кровопролитие. Знаешь, Изяслав, думаю, нам должно позаботиться о людях, живущих в этих стенах, и не допустить бедствий.

— Хм, — Изяслав свёл брови и погладил бороду. — Святослав — наследник своего отца и великий князь. Как же против князя-то идти?

— А это смотря с какой стороны взглянуть. Так взглянешь — великий князь, а взглянешь вот эдак — внук убийцы. Разве не знаешь, с чего всё началось?

— Дела давно минувших дней, — отмахнулся Изяслав.

— Верно. Но правда ведь в том, что Ярополк убил своего старшего брата Глеба. А значит, престол должен занять потомок Глеба, а не потомок Ярополка.

— Так значит, ты считаешь, что Добромир — настоящий великий князь?

— А какая разница? Знаешь, что я думаю? Добромир или его сынок — не знаю, кто сюда придёт — будет благодарен тому, кто избавит его от труда штурмовать эти стены или сидеть под ними месяцами. Мы с тобой не воины, мы князьям не присягаем. А о жизни своей подумать надо.

— Торопишься ты шибко, — покачала головой Изяслав. — Неизвестно, пойдёт ли сюда Добромир. Путь далёкий. На кой ляд ему эти рубежи? Ему бы центральные княжества усмирить. Этим он и будет заниматься ближайшие годы. А там, глядишь, и помрёт. Шибко ты, Володар, беспокоишься.

— Не скажи, Изяслав. Ой не скажи! Ну да что спорить? Время рассудит, кто прав.

Деревня у озера быстро приближалась. С помощью энергий я укрепил тело. Из оружия у меня при себе был только кинжал, но та сила, которая жила во мне, могла легко уничтожить даже умелого чаровника. Да и Олеся тоже владела чарами.

Вот только княжна не спешила их применять. Она снизилась, сделала круг над крышами и посадила Ретивого. Она не собиралась никого атаковать, и вскоре я понял, почему: у троих воинов, что находились тут, из наверший шлемов торчали синие хвосты. Это были не враги, а дружинники Казимира, которое непонятно по какой причине околачивались в деревне вместо того, чтобы патрулировать воздушное пространство. Возможно, они, пользуясь случаем, решили пограбить селян, а может, имели какое-то дело к группе мужиков, толпившихся перед ними.

Олеся легко опустила Ретивого на берег озера, где и разворачивались загадочные события, я же, когда попытался приземлиться, чуть не сломал крышу избы. Пришлось подняться повыше и снова зайти на посадку. Со второго раза сесть получилось и даже почти туда, куда я хотел.

Расстегнув ремни, я слез с седла, взял змея под узды и направился к Олесе, которая уже стояла перед дружинниками, отчитывая их. Снова началась резь в животе — то ли от тугих ремней, то ли от напряжения, поскольку удерживание равновесия во время полёта требовало больших усилий.

На берегу толпилась дюжина мужиков. Они выглядели столь же дикими и угрюмыми, как и в селе, которое грабил Ратибор. Женщин и детей здесь не было, а скотину со дворов никто не тащил. Значит, не грабёж, а что-то другое.

— …почему не в дозоре? — строго спрашивала дружинников Олеся. — Зачем вы здесь этих людинов собрали?

Крупный широкобородый дружинник, одетый в стёганый кафтан и вооружённый топориком, торчащим из-за пояса, хмуро смотрел на Олесю, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что ему не нравится её тон. Однако и послать её он не мог — дочь князя всё-таки.

— В округе скрываются тёмные колдуны, — заявил дружинник. — А эти смерды не желают их выдавать. Вот мы и проводим дознание. Такие вещи недолжно утаивать.

— И почему ты решил, что здесь обитают колдуны? — спросила Олеся всё так же самоуверенно.

— А потому что вчера утром, когда мы горцев гоняли, видели неподалёку чертей. А если черти есть, значит, и колдуны есть. Кто-то же чертей призвал? А они, — он кивнул на крестьян, — должны об этом знать.

— Тогда почему ты не оповестил моего батюшку? Почему занимаешься самоуправством на нашей земле?

— Ну какое же самоуправство? — дружинник даже как будто стушевался. — Прежде чем Казимира беспокоить, надо убедиться вначале, что тут действительно прячется колдун.

— Так значит, ты не уверен, что он тут есть, но всё равно мучаешь этих добрых людей?

— Ты, Олеся, не наговаривай почём зря. Никого мы не мучаем. По-хорошему спросили. А поскольку по-хорошему говорить не хотят, придётся уведомить князя. Пусть он и решает, как с ними поступить.

— Только это сразу надо было сделать. А теперь оставь их в покое и лети в дозор. А то горцы нападут, а вы и провороните.

— Небо нынче чистое, а тут — дело важное. Без внимания оставлять нельзя, — оправдывался дружинник. — Ладно, ребята, верно Олеся говорит. Полетели.

Остальные возражать не стали. Все трое запрыгнули на своих ящеров и взмыли в небо. Олеся же подошла к мужикам.

— Мои дружинники утверждают, якобы вы вчера видели тут чертей, — проговорила она строго. — Вы знаете колдуна, который их призывал?

— Не гневись, госпожа, не знаем мы ничего, — развёл руками старший. — Отродясь не было у нас колдунов. У нас девять дворов. В каком хош спроси — всё честные люди живут.

— А чертей вчера видели?

— Да откуда же нам видеть, госпожа? По лесам сидели, дабы другие черти нас не поубивали — те, что с гор. Прятались да богов молили, чтобы избавили нас от злой участи.

— Если врёте, ответите перед князем, — пригрозила Олеся. — Ладно, нечего тут толпиться. Идите, занимайтесь делами.

Крестьяне стали кланяться, благодарить нас за заступничество, а потом разошлись кто куда.

— Ну вот, это наши, оказалось, колобродили, — Олеся выглядела разочарованной. — Эх, ну полетели домой тогда.

Она взяла под узды Ретивого и повела к озеру. Остановившись на берегу, присела на корточки и умылась.

Я огляделся вокруг. Во дворах мычали коровы и лаяли собаки, а перед нами простиралась водная гладь небольшого озерца, что рябила от ветра. На противоположном берегу росли берёзки, склонившие ветви к воде. Тишь да благодать, нетронутый цивилизацией уголок. Впрочем, последнее можно было сказать про весь этот мир. Цивилизации тут явно не хватало.

— Так хорошо же, — сказал я. — Если бы это были одамлары, пришлось бы драться. А о чём вообще речь? Что за черти? Что за тёмные колдуны?

— Давняя история, — Олеся встала и принялась поправлять подпруги. — Сколько себя помню, тут народ вечно о тёмных колдунах слухи распускает. Да и чертей видят постоянно.

— Они медовухой, случаем, не злоупотребляют?

Олеся хмыкнула.

— Да нет, не в этом дело. Просто здесь, на востоке, их много. Я слышала, будто триста лет назад, когда Всеволод Яркое Солнце запретил тёмные чары, те, кто поклонялись Маре и Чернобогу, бежали на север и на восточные границы. До сих пор их всех поймать не могут. Мой батюшка десятерых казнил. Но народ всё равно продолжает болтать про чертей.