Паутина - Каннингем Элейн. Страница 56

Дождавшись его кивка, дроу немедленно направилась к берегу. Она подошла к небольшому суденышку, и протянула вперед руки, ладонями вниз. Кзорш увидел, как шевелятся ее губы, а затем лодка поднялась в воздух – чуть-чуть – и тихо полетела к морю. Лодка опустилась рядом с ним, мягко, почти не всколыхнув воду. Лириэль на берегу бросила по сторонам осторожные взгляды, а затем энергичными жестами показала, чтобы он убирался немедленно.

Кзорш замешкался лишь на мгновение. Воровство противоречило его принципам, но он не видел иного способа спасти людей, кроме как позаимствовать на время лодку. Поднимая парус, он поклялся, что вернет ее как можно быстрее. Суденышко направилось на восток.

Через некоторое время до него дошло, что Лириэль не ответила на его просьбу, взять его в ученики. Плечи морского эльфа поднялись и опали в глубоком вздохе. По крайней мере, она не сказала нет. Пока у него остаются его мечты.

Торопившуюся в деревню Лириэль одолевали сомнения, к кому ей лучше обратиться с этими сведениями. Экипаж Эльфийки может поддержать ее; в конце концов, их атаковали три корабля, ведомые Старшим Капитаном Лускана. Однако она не думала, что кто-то узнал его, иначе об этом наверняка бы говорили. Хрольф, несомненно, прислушался бы к ней, и с помощью кольца, которое она держит теперь в руках, он почти наверняка мог убедить и других. Но Хрольфа не было.

Кто тогда? Ибн явно исключался. Первый помощник, скорее всего, попытается обернуть ее усилия против ее самой. Бьорн? Молодой художник относился к ней лучше других из команды, можно сказать, тихо восхищался. Но он был всего лишь мальчишкой, причем хилым и тощим. Лириэль заметила, что на Руатиме почтительно относились только к воинам. Наконец она остановилась на Олвире, будущем скальде. Рассказчик историй был, вероятнее всего, наиболее знающим из экипажа Хрольфа в том, что касалось иных стран и их правителей. Олвир любил случать чужие рассказы, возможно, прислушается и к ней, и даже поможет, хотя бы ради Федора. От внимания Лириэль не ускользнуло, как они сдружились за долгое путешествие.

Дроу пришлось не один раз спрашивать у прохожих направление, прежде чем один из них указал ей, где находится дом Олвира. Некоторые игнорировали ее, других слишком подавлял один вид дроу, чтобы обращать внимание на ее слова, прочие открыто высказывали подозрение по поводу причин, заставивших Лириэль искать его. Она не сомневалась, что Олвира предупредят о ее приходе. В самом деле, скальд-моряк ждал ее у дверей дома, пока его жена и ребенок любопытно подглядывали из-за неплотно захлопнутых окон. Он выслушал достаточно вежливо, но когда дроу попросила его направиться с ней к Первому Топору только покачал головой.

«Этот бочонок лучше не открывать», заявил он прямо. «Между Руатимом и Лусканом заключен договор – Союз Капитанов, его иногда называют. Последняя война с Лусканом чуть не смела нас с лица земли, так много было потеряно кораблей, и мы сейчас не в состоянии сражаться. Аумарк Литил воин, но он понимает это».

«У него может не остаться иного выбора», заметила Лириэль. «Так говоришь ты. Но даже если это кольцо и есть то, что ты считаешь, ты видела его на руке командующего теми кораблями? Когда рука была присоединена к телу? Ну вот, все что у тебя есть – слово морского эльфа. В наших местах это не слишком глубокая вода – а сейчас еще меньше обычного, после того как эти длинноухие, колдующие ублюдки спустили в море столько доброго эля!»

К слову темной эльфийки здесь тем более не прислушаются. Олвир был достаточно вежлив, чтобы не произносить эти слова вслух, но Лириэль их все равно услышала.

Раздраженная так, что словами это не выразить, она вернулась в Зеленую Комнату, чтобы попытаться разыскать недостающие кусочки в головоломке. Возможно, если она сможет предъявить более подробное и обоснованное объяснение, упрямые мужчины правящие этой землей услышат ее.

Одной очень важной частью общей картины были многочисленные странные существа, встреченные ею. Лириэль вновь представила себе отвратительного рыбочеловека, и принялась за дело: стала выискивать всю имеющуюся информацию о подобных созданиях. Даже будь Ситтл именно тем, кем считает его Кзорш, длинноволосый морской эльф увяз во всем этом по кончики своих зеленых ушей. Кто-то счел его достаточно важной фигурой, чтобы похитить и притащить к берегам Руатима. Если он вообще был «похищен» на самом деле.

У Лириэль не ушло много времени, прежде чем она обнаружила знакомо звучащее описание, поскольку существа, называвшиеся сахуагинами, были частой напастью в северных водах. Она удивилась, почему этого не упомянул Кзорш. Он должен был узнать по ее словам, о ком идет речь. Озадаченная, она продолжила читать, сжигая свечу за свечой. Ночь подошла к темному часу Нарбондели – полночь, как говорили люди, – когда она решила, что поняла причину выражения сердитого упрямства на лице морского рейнджера, появившегося после того, как она рассказала ему об увиденном за благородной маской его друга.

Некоторые мудрецы считали, что среди сахуагинов иногда рождаются мутанты, дети, напоминающие морских эльфов во всем, исключая хищную от природы натуру. Предполагалось, что большинство таких детей убивали при рождении. Лириэль, прочтя это, кивнула; дроу умерщвляли детей, родившихся даже с небольшими дефектами, и уж наверняка уничтожили бы любого ребенка, выглядящего как древний враг их рода. Но некоторых из этих детей оставляют в живых, и растят как сахуагинов, но с самого начала готовят к жизни среди морских эльфов. В качестве шпионов и убийц эти сахуагины, их еще называли «маленти» могли нанести ужасающий урон враждебным морским эльфам.

Лириэль легко могла представить, почему Кзорш столь яростно отмел ее предположения; сахуагины и морские эльфы – смертельные враги. Как мог он поверить такому про своего друга и напарника? Сходство маленти и морских эльфов намекало еще и на родственное происхождение, и Лириэль была нисколько не удивлена, прочитав, что многие морские эльфы отрицали саму возможность существования маленти. Дроу убили бы любого, посмевшего предположить, что темные эльфы могут приходиться дальними родичами куо-тоа, рыбообразным жителям Подземья. Лириэль предполагала, что эльфы поверхности и моря не лишены аналогичной гордости.

И все же, у нее не было опровержения той возможности, что Ситтл действительно один из этих существ. Ей надо было знать точно, возможно ли это, и лучшим способом будет увидеть сахуагина собственными глазами, узнать, совпадает ли их облик с видением, посланным Лолт.

Как и обычно у Лириэль, действие последовало незамедлительно за намерением. Молодая волшебница вернулась в дом Хрольфа. Ее взгляд тоскливо устремился к кровати. С тех пор, как она покинула корабль, ей не удавалось придерживаться постоянного чередования сна и бодрствования, и смятые покрывала выглядели невероятно притягательно.

Нет времени, решила она, роясь в своих вещах в поисках копии книги заклинаний, которую дал ей отец. Любое заклинание из этой книги потребует для подготовки и плетения большую часть ночи.

Пролистнув книгу, Лириэль выбрала особенно трудное заклинание – то, с помощью которого она впервые познакомилась с жрицами Эйлистраи. В первое ее путешествие на поверхность маг, бывший тогда ее учителем, настоял, чтобы она держалась общества других темных эльфов. Это заклинание было настроено отыскивать представителей избранного рода живых существ, и переносить ее на открытое пространство, на безопасной дистанции от них. Заклинание было необычным, и точь-в-точь таким же тяжелым, как она помнила. Уже почти рассвело, когда Лириэль, наконец, приготовилась испытать его.

Дроу начала тихо напевать, раскачиваясь всем телом, ее руки двигались в хаотичном на вид, ищущем плетении. Она почувствовала неожиданный холод, резкий порыв морозного северного ветра, и поняла, что заклинание сработало. Куда именно оно доставило ее, Лириэль не могла предсказать заранее.

Все вокруг наполняли звуки моря. Открыв глаза, она оглядела берег. Здесь он был скалистым и диким, совсем не подходящим для гавани. Над ней возвышался отвесный обрыв; дальше лениво поднимались в небо облачка дыма. Обернувшись в пивафви, Лириэль всплыла на верхушку обрыва, чтобы присмотреться к расположившемуся за ним поселению.