Алмазная Грань (СИ) - "Extazyflame". Страница 15

Меня повели по усыпанной гравием дорожке. Над головой все так же равнодушно серело небо, затянутое пеленой облаков. Когда-то я любила такую погоду. Там, в жизни, что казалась теперь далекой и невосполнимой.

Порыв ветра, наполненный запахом хвои, ударил в лицо. Не понимая, зачем это делаю, я сбросила тапочек и сообщила об этом конвоирам лишь тогда, когда мы прошли несколько метров.

Это была кратковременная передышка. Пусть один цербер остался держать меня за плечи, мы остановились. И я запрокинула голову, вглядываясь в мрачноватые небеса. Солнце, казалось, не хотело освещать это гиблое место.

Я выживу. Выживу, вашу мать, пройду все, что мне уготовили эти твари, посмевшие посягнуть на чужое право быть свободным и никому не подчиняться. Выживу, чего бы мне это ни стоило. Лягу костьми, поставлю на кон собственную жизнь, но однажды они все до единого ответят за то, что уготовили мне. Ответят все. Даже Ивлеев и его жена. У меня уже не было сомнений в том, что это она все устроила. Сам же Валерий не станет меня искать. Вздохнёт с облегчением, и все.

Я выживу. Эти стены будут содрогаться от одного только имени Виктории. Уже совсем скоро. Но я даже их не пощажу. Разнесу к чертям. Бога нет. Кто бы ты ни был там высоко, дай мне сил.

Меня грубо толкнули в спину, как будто прочитали мысли, которые не могли понравится по определению. И я вновь пошла. Пошла, разглядывая роскошный сад, фонтаны, скульптуры, архитектуру трехэтажного строения. Если бы я этого не делала, просто разрыдалась бы.

Я знала, что мое бахвальство останется при мне. Помнила то, что сотворили с блондинкой, и не собиралась гибнуть в первые часы своего местонахождения здесь. И просто непросто было страшно. Я не была бойцом по жизни. Возможно, это было защитной реакцией перед открывшимися перспективами.

Меня повели по длинным коридорам особняка, по лестнице на верхний этаж, и втолкнули в одну из комнат за обычной серой дверью.

— Принимай пополнение! — злобно загоготал один из конвоиров, ущипнув меня за задницу. — Ну что, соски, есть желающие отсосать за пачку сигарет или звонок маме с папой?

Две девушки вскочили с кровати и с затравленным писком попятились к окну. Мне стало жутко от увиденного. У них был совершенно пустой взгляд… и такие же халаты с тапочками. Одну из них я узнала по бункеру. Не знаю, что с ними сделали, но в их глазах поселился ужас и тупая покорность судьбе. Неужели такое же ждет меня?

Я пропустила мимо ушей гадкие реплики, изобилующие намеками на то, что всех нас ждет уже в скором времени. Отыскала взглядом кровать с идеально ровным покрывалом у окна и, не сочтя нужным осведомиться у девушек, села, оглядываясь.

На небольшой прикроватной тумбе лежал прозрачный пакет: зубная щетка в футляре, мыло, массажная щетка, полотенце и несколько тюбиков, скорее всего с шампунем и гелем для душа. Полочки пустовали, не считая двух полотенец и упаковки тампонов. В углу стоял кулер с водой, на полке несколько книг.

Конвоиры удалились. Резанул по нервам поворот ключа в замочной скважине. Бросив взгляд на девчонок, которые все так же дались друг дружке, сломленные и напуганные обращением охраны, я подошла к окну.

Рама открывалась только на микропроветривание. Вот почему здесь не было решеток. Я придирчиво осмотрела стеклопакеты, приходя к выводу, что разбить эти стекла вряд ли удастся. За окном виднелась часть территории поместья, высокие шпили частокола позволяли рассмотреть то, что лежит за границами периметра.

Поле. Огромное зеленое поле со смазанными в тумане редкими линиями лесопосадок, на сколько хватило взора. Причем вряд ли это были поля ржи или других сельскохозяйственных культур — равномерно зеленые и ровные. Как поле доя гольфа либо посадочная полоса. Мы были отрезаны от окружающего мира. Никто не пройдёт мимо и не услышит криков о помощи. А бежать — на этой зелёной глади ты станешь превосходной живой мишенью.

Упоительно чистый воздух, насыщенный запахом хвои, тишина, не нарушаемая сигналами машин и рвом двигателей. Изредка тишину прерывало пение птиц и лай собак. От этого грозного лая у меня похолодело внутри. Я догадалась, что это не любимые домашние питомцы местных обитателей. Это цепные твари, которых в случае побега не задумываясь пустят по нашему следу.

Соседки по комнате не спешили идти на контакт. Что и говорить, похитители постарались на славу, обставив все так, чтобы каждая тряслась за собственную шкуру, отбросив прочь попытки сговориться. Да и я опасалась, что непроизвольно заражусь их ужасом и надломом, если диалог состоится.

Выпила воды, вытряхнула на темное покрывало таблетки. Доктор говорила, что это магний. Я принимала его ранее, чтобы не сгореть от нервного напряжения на работе. Повертела пилюли в руках. Какова вероятность того, что меня пытаются посадить на наркотические препараты? Внешне пилюли похожи, но они ли это? Может, добрая докторша дала мне их с целью перебить скорый кошмар?

— Не бойся, — подала дрожащий голос одна из девчонок. — Им не выгодно пичкать нас наркотой. Хотят, чтобы все мы были в здравом уме и памяти на аукционе. Только эти успокоительные не помогают.

На аукционе? Похоже, Лиза была права. От мысли, что меня выведут на помост и разденут на глазах у толпы мужиков, к горлу подкатила тошнота. Я поспешила проглотить таблетки и запить водой, рассеянно кивнув девушке в знак благодарности. Ее взгляд, полный обреченного страдания, буквально обжег, и я отвернулась. Больше никто из нас не делал попыток заговорить.

Через несколько часов принесли еду. Гребаные звери не упустили возможности облапать каждую из нас, наградив нелестными эпитетами. Это было мерзко, но я с каменным лицом наполнила тарелку салатом, картофелем и отбивными, старясь не замечать, как грязная лапа одного из вертухаев сжала ягодицы под полой халата, стаскивая трусы. Смерила его холодным взглядом, от которого он гадко загоготал.

— Гордая, б**дь. Ничего, после того, как тебя затрахают до блевотины, будешь зыркать на меня по-другому.

Жалобно закричала темноволосая девчонка, когда бритый горилла прижал ее к стене и развязал ремень халата, ощупывая девичьи прелести. Я отвернулась, понимая, что не смогу остаться в стороне, если продолжу за этим наблюдать. Но охрана, видимо, получила четкие указания не переступать пределы в нашем отношении.

Кусок не лез в горло, но морить себя голодом и терять силы — не лучший выход. Я заставила себя съесть все до последней крошки. Оставалось лишь догадываться, что всех нас ждет в скором времени. Возможно, придется отбиваться. Я не дам насиловать себя, покорно глядя в потолок. А для этого понадобится энергия.

Лишь к вечеру, когда начал накрапывать дождь и сгустились сумерки, тяжелые минуты ожидания неизвестности сыграли свою роль. Блондинка и брюнетка встали и нерешительно подошли к моей кровати.

Я заметила их не сразу, погруженная в безрадостные мысли с оттенком самобичевания. Почему я позволила Ивлееву соблазнить себя? Почему не потребовала защитить от Кати? Отчего не раскусила Руслана, прекрасно понимая, что никак не могла видеть его в штате компании? У меня не было ложных надежд на то, что босс хватится совки секретарши и развернет ее поиски. Стоило взглянуть правде в глаза: ему так было комфортнее. Любовница, ставшая обузой и угрозой семейному благополучию, исчезла без следа. Свято место пусто не бывает. Ведь он не озаботился пропажей моих предшественниц.

Это было больно. Я не успела его полюбить или довериться, но, черт возьми, мне так хотелось, чтобы Валера оказался настоящим мужчиной, а не примитивным кобелем под каблуком у дочки криминального авторитета! И ему все сошло с рук. Кати расправилась со мной, обвинив во всех грехах. Страшнее женской мести не придумаешь.

Я готова была расплакаться, представляя, как Ивлеев все так же целует жену, ведет в танце, как будто не знает о ее проделках. Появление подруг по несчастью было как нельзя кстати.

Брюнетку звали Юлей, русоволосую — Людой. Я смахнула набежавшие слезы и села на кровати. Кто-то зажег свет, неяркий, приглушенный. Он мог бы стать главной составляющей романтического антуража, но здесь, в преисподней, искалечившей жизни сотен молодых девчонок, навевал безрадостные мысли. Непроизвольно поежилась, осознав, сто обе девушки смотрят на меня, как на лидера. Это неприятно поразило. Чего они от меня ждут? Что я сейчас выдам план побега или беспроигрышный вариант перерезать глотки обитателям дома? Увы, я не была героиней и близко. Пусть не поддалась панике и слезам, была намерена разведать обстановку, любые лазейки, я боялась так же, как и они. Изнасилование блондинки в бункере показало всем, что, несмотря на нашу ценность как живого товара, никто нежничать не станет. Я не знала, через какой ад мне предстоит пройти, и есть ли из него выход. Как и все, я просто ждала, лишенная выбора, свободы, воли, загнанная в угол. Единственное, чего я не собиралась делать — это сдаваться раньше времени.