Алмазная Грань (СИ) - "Extazyflame". Страница 3

С легким раздражением отставил стакан на подоконник, посмотрел на экран. Тигибко. Наверняка что-то произошло.

— Слушаю.

— Макс, приветствую. Расклад следующий. Виктория Ильинична покинула страну.

Сердце забилось сильнее. Каменский моргнул, с трудом удержав мат, готовый слететь с языка.

— Подробности?

— Арабские Эмираты. Абу-Даби. Чартерный рейс. Шейх Кемаль Азиз прислал за ней свой личный самолет. Департамент прослушки выясняет цель ее визита.

Каменский сощурился, обдумывая ситуацию. Сопровождение новой партии товара? Нет, они не смогли упустить из виду столь важное происшествие. Скорее всего, Милевская отбыла обсуждать детали предстоящей сделки. Значит, в скором времени вновь начнется отбор восторженных дурочек и неосторожных девочек, попавших в силки нечестной на руку полиции. Арабы захотели белого хлеба.

Долбаная бюрократия. Ведь после показаний двух потерпевших Каменский подавал прошение если не на задержание Виктории Милевской, то хотя бы на запрет выезда из страны. Получите теперь. Хотя вышестоящее руководство тоже можно было понять. Пока что улик было недостаточно, чтобы вменить ограничение свободы для Алмазной Грани. Ничего. Всегда остаётся козырь в рукаве.

— Костя, не в службу, а в дружбу. Вызывай отпрыска Милевского в управление. Он точно знает, куда эта тварь навострила лыжи. Коли его, как в старые добрые времена. Мы не можем упустить сделку века.

Эспрессо не успел остыть, и Каменский допил его в два глотка. Задержался холле, стараясь не замечать пациентов этого жуткого места. Вряд и остальные заслужили подобное, в отличие от Михаила Милевского. Чтобы не видеть этих людей, отгородиться от их горя, мужчина щелкнул замком барсетки, достал фотографию, на которой Алмазная Грань держала бокал, улыбаясь пасынку улыбкой соблазнительницы.

Долго смотрел в это выхоленное красивое лицо, чувствуя, как ненависть выжигает все внутри неумолимым напалмом. Провел пальцем по фото, словно пытаясь стереть улыбку с пухлых губ красивой твари. Представил, что с ней сделают сокамерницы с его подачи в первые дни, и испытал чувство, приближенное к эйфории.

Он постарается. Там, куда направят некоронованную королеву работорговли, находятся трое, пострадавших от рук Синдиката. Перед тем, как убить, ей устроят семь кругов ада.

— Наслаждайся солнцем. Это последнее, что ты видишь, тварь. Твои дни сочтены.

И, вернув фотографию на место, защёлкнул замочек барсетки. А потом резко развернулся, смяв в руке кофейный стакан, и торопливо покинул холл мрачного заведения…

Глава 1. Начало

I spoke to God todayAnd she said that she's ashamedWhat have I become.What have I done.I spoke to the devil todayAnd he swears he's not to blameAnd I understoodСause I feel the same…

Сегодня я говорила с богиней,

И она сказала, что ей стыдно.

Кем я стала и что я натворила?

Я говорила с дьяволом сегодня,

И он клянется, что не виновен.

Я поняла его,

потому что чувствую то же самое! Five Finger Death Punch

Виктория. За 12 лет до вышеперечисленных событий

Мне хотелось исчезнуть. Раствориться, чтобы не поддаваться власти панического ужаса, превратившего тело в безвольную, лишенную сил оболочку. Я закрывала глаза, зажмуривалась до боли, кусала губы, чтобы не выть. Но убежать в свой воображаемый мир не удавалось ни на секунду.

Всхлипывания подруг по несчастью, стоны, рыдания, отборные ругательства пробивали неустойчивую блокаду шока и неприятия. Их было около пятнадцати — молодых, испуганных, сжавшихся на бетонном полу бункера. Я боялась смотреть в глаза каждой из них, прекрасно понимая, что увижу в них отражение собственного взгляда: затравленного, потерянного, полного ужаса перед неизвестностью. А то, что ждать хорошего не стоило, каждая из нас прекрасно понимала.

Я прижалась к холодной стене, подтянула к груди ноги и обхватила разбитые колени. Грубая веревка впилась в запястья от этого движения, в пальцах закололо. Можно было попытаться перегрызть путы, но я, как и прочие товарки по несчастью, дрожала от страха. Каждая из нас прекрасно помнила, чем закончилась инициатива блондинки с татуировкой на спине, осмелившейся кинуться на двух охранниках в балаклавах.

Ее крик все еще звенел у меня в ушах вместе со звуками рвущейся ткани и ударов ногами в грубых гриндерсах по ее расписанным вязью татуировки ребрам. Но самое страшное было даже не это. Как вычеркнуть из сознания то, что эти звери сотворили с ней впоследствии прямо на наших глазах?

Нам велели смотреть. Мы были так напуганы, что не посмели ослушаться. Жались друг к другу, всхлипывая от ужаса, пока каждый по очереди, намотав ее спутанные волосы на кулак, грубо насиловал в рот. Каждая из нас впервые видела подобную жестокость и не представляла, что такая имеет место существовать в некогда привычном нам мире.

Блондинка задыхалась под напором насильника. Его огромный член, казалось, разрывает ее рот, перекрывая доступ кислорода. От горлового спазма ее буквально трясло, но зверь в балаклаве и не думал останавливаться. Тяжелая мошонка шлепала по ее мокрому от слюны подбородку, а сам он с особым садизмом отвешивал ей пощёчины. Это продолжалось довольно долго. Под конец несчастная едва могла дышать, буквально повисла, удерживаемая лишь его рукой.

— Да, тварь! — прорычал наконец бугай, дернув бессознательную девчонку за волосы, отстранил от себя, заливая спермой ее бледное лицо в черных потоках от туши. — Получи, соска!

Девушка, похоже, была в полуобморочном состоянии. Но это не спасло ее от дальнейших издевательств. Пока удовлетворивший свою похоть насильник, пнув ее в живот тяжелым носком, застегивал штаны, второй схватил бедняжку за соски и резко потянул, заставляя встать на ноги.

— А как же я? Непорядок, — издевательски прогнусавил он, похлопав ее по щекам, блестящим от спермы предшественника, и попытался вставить пальцы в рот. — Оближи, тварь!

Вряд ли она сейчас понимала, чего от нее хотят, но двум садистам было наплевать на самочувствие жертвы. Не добившись отклика, мужчина с гадким смешком достал из кармана непонятное приспособление, состоящее из кожаных ремней и металлических колец, соединенных между собой в подобие цилиндра. Никто из нас не понял, что это, и зачем оно ему понадобилось. Дрожа от ужаса и не смея отвести глаза, мы молча смотрели, как он резким движением вставил эту конструкцию в рот блондинки, вырвав из ее горла слабый стон, и одним движением руки затянул ремень на ее затылке.

Девушка едва не упала — ноги ее больше не держали, и на помощь пришел приятель. Дернул ее связанные руки, заводя за голову, ударил кулаком по спине, заставляя стать на колени. Второй поспешно расстегивал молнию грубых военных штанов, освобождая член. Провел головкой по губам блондинки, буквально сплющенным металлом жуткого кляпа.

— Подготовь меня!

Кто-то из девчонок едва не сорвался, когда урод принялся насиловать ее в развороченный кляпом рот, но ее удержала другая — обняла, но не нежно в знак поддержки, а удерживая от фатального поступка. Ни у кого из нас не было иного выхода, кроме как наблюдать за актом беспощадного, варварского изнасилования. А потом оказалось, что это еще было не самым страшным.

Девушку повалили на бетонный пол. Размазав слюну по своему толстому отростку, насильник раздвинул ее упругие ягодицы и, гадко засмеявшись, резким движением вошел в тугое кольцо ануса.

Из горла несчастной вырвался нечеловеческий крик. Увы, это не остановило мразь, который не имел права называться человеком. Кто-то закрыл глаза, но тотчас же второй урод в балаклаве сделал шаг вперёд, подняв кулак.

— Смотреть, суки!

И нам пришлось наблюдать этот кошмар до его завершения. Смотреть, не имея возможности и смелости прийти на помощь сестре по несчастью. Фиксировать этот ужас в памяти на всю жизнь, осознавая, что вскоре и нас ожидает подобное. Но внутри каждой была надежда. Надежда на то, что нас найдут, освободят, избавят от столь ужасной участи. Так уж устроен человек. Увы, нашим надеждам суждено было захлебнуться в агонии совсем скоро.