Алмазная Грань (СИ) - "Extazyflame". Страница 69

У него долго не получалось кончить. Моя вагина уже горела огнем, будто насильник перед тем, как овладеть мною, обернул свой член наждачной бумагой. Бедра онемели от его давящей хватки. Я кусала губы, смотрела в потолок, прислушивалась к собственным ощущениям. От боли удалось абстрагироваться, но иногда она буквально вырывала меня со дна на поверхность, а я пряталась снова. Даже понимая, что мне нельзя закрываться в себе. Пусть будет ужасно, страшно и стыдно, пусть я умру, только не эта пугающая, отстроченная реакция!

Лукас выгнулся раненым зверем перед тем, как излиться в меня. Встал, пошатываясь, откашлялся, а перед тем, как уйти, сжал пальцами мои щеки, вглядываясь в запрокинутое лицо. В темноте я не могла видеть, что именно он чувствует, и мужчина, вытерев мокрый член прядью моих волос, быстро оделся и вышел прочь.

Утром мне казалось, что все произошедшее было кошмарным сном. Увы, жжение внизу живота и слипшиеся волосы красноречиво вещали об обратном. Но я на этом не зацикливалась. О том, что жлет впереди, думать не хотелось.

К завтраку я снова не притронулась, только выпила кофе, не почувствовав вкуса. И, видимо, об этом доложили, куда необходимо. Но сам Лукас не явился, прислал вместо себя смотрителя. Почему? Испытывал сожаление или вину за то, что сделал со мной ночью? Или просто вычеркнул меня из своей жизни, давая понять, что я ноль, недостойный его внимания?

— Босс сказал поводить вас к доктору, — если кто-то сочувствовал мне, то это был только он. Спрятать жалость за маской деловитости у него плохо выходило, да и девчонки между собой говорили, что в душе он неплохой мужик. — Мария поставит вам капельницу, просто успокоительное и витамины.

«Мария с радостью нальет туда яду», — подумала я, и тут же поняла, сто не сану ей в этом препятствовать, даже если поймаю с поличным за подобным занятием.

Может быть, при других обстоятельствах и душевном состоянии я бы осветила ему что-то грубое, а то и вовсе послала, пользуясь привилегиями любовницы главного. Но сейчас все второстепенное слетело, осыпалось, словно пепел. Я только грустно улыбнулась и покачала головой:

— Лукас решил починить поломанную игрушку, верно?

Смотритель ничего не ответил. А я даже не подумала о том, что стоит переодеться перед визитом в медкорпус. Мне было все равно, в каком виде я туда приду и кто меня увидит. Абсолютно все равно.

Моросил мелкий дождик, больше похожий на водяную пыль. Так же уныло и безрадостно, как и мое состояние. Я обвела взглядом территорию. Никого. Вдалеке у ворот для въезда транспорта какое-то движение, а так все как будто вымерли. Даже охраны нет.

В медблоке было тепло, пало медикаментами и приторными духами Марии. Самой докторши нигде не было видно.

— Наверное, вышла. Оставайтесь здесь, сейчас я ее найду, — проинформировал смотритель, указав мне на кушетку.

Я покорно присела, оглядываясь по сторонам. Ничего не изменилось, все те же шкафы с медикаментами, аппаратура, идеальная чистота, ширмы. Странно, что меня ославили здесь одну. Вдруг я наглотаюсь колес в своем состоянии, или порежу руки скальпелем? Последняя мысль напомнила об Альфии, и я замотала головой, прогоняя совсем не нужные сейчас мысли.

Я должна собраться. И очень хорошо, что меня привели сюда, под капельницу, которая восстановит силы. Возможно, ещё не поздно. И как бы мерзко мне ни было, я смогу все исправить. Надо прийти в себя, включить мозг и понять, как именно. Позади путь, которой мало кто прошел бы и не поехал крышей. Сейчас необдуманная выходка отбросила меня на значительный отрезок назад, но лежать посреди руин и ручьев кипящей лавы — не лучший вариант. Надо встать с колен и собрать вою в кулак. На горизонте серые тучи, но я вижу за ними полосу света…

За стеной раздался стук, затем звук, похожий на всплеск. Когда-то в детстве мы с пацанами со двора так играли: забирались на крышу, наполняли воздушные шарики водой и кидали с высоты. Ни один прохожий особо не пострадал, нас никогда не ловили на месте преступления. Во сейчас это было очень похоже на разрыв пакета с жидкостью при падении.

Я встала и подошла к двери. Кажется, там была лаборатория Марии, или комната ее отдыха. Странно, почему смотритель не догадался поискать ее там?

— Проблемы, я сказала. Ничего, в следующий раз объем будет увеличен! — раздался за дверью раздражённый голос докторши.

Не думая, я открыла двери… и тут е ахнула от неожиданности.

Именно от неожиданности, потому что крови я не боялась. А после шоу с питбультерьерами и вовсе не должна была реагировать, но…

Я уставилась на пол, залитый красной жидкостью, которую трубно было перепутать с чем-либо еще. Запах тоже не оставлял в этом каких-либо сомнений.

Кровь. Кровь на стерильной белой плитке, пролившаяся из разорванного пакета — одного из тех, что лежали на хирургическом столе. Кровь на белых стенах и светлых брюках Марии. На белых простынях лежанок и пластике аппаратуры. Возле моих ног, медленно надвигающаяся. Я отшатнулась в сторону.

Мария отбросила в сторону телефон, глядя на меня с подозрением и фальшивым дружелюбием.

— О, Викочка… Небольшая авария, это донорская кровь… мы иногда предоставляем банку крови свои… шкафы с температурным режимом. Один случайно ногтем проколола, ты ложись иди. Сейчас, у меня все для тебя готово…

Я захлопнула дверь, скривившись от брезгливого омерзения. «Кровавая Мэри», — мелькнула неуместная мысль. Дошла до кушетки и легла, а разум уже свел дважды два, только пока что щадил мою психику и не давал полной картины происходящего. Это что же? Чем занимается Мария в своей гребаной лаборатории? Откуда столько крови?!

— Виктория, — Мария подошла к стойке для капельниц, и меня замутило от ее фальшивой улыбки. — Ты это, мысли позитивно. Осенняя депрессия? Сейчас, прокапаем витамины и успокоительное. С нашей жизнью иначе никак, согласна? Сама себе регулярно ставлю такие капельницы…

Она поджала губы, пока закрепляла емкости с физрасствором и лекарствами на штативе. Эта мимика явно выдала ее злость, раздражение и агрессию, что только подтвердило мои опасения. Я закрыла глаза, ойкнула, когда игла вошла в вену.

— Ну-ну, это же не больно. Правда? Полчаса. Постарайся не уснуть, у меня дела сейчас, я постараюсь не пропустить, когда капельница закончится. Но мало ли что, поэтому просто позови. Потом витамины поставим. А сейчас закрывай глаза и ни о чем плохом не думай…

Меня тошнило от ее «Викочка». Я уже тогда понимала, что увидела не просто кровь на полу. Я увидела то, что скоро перевернет вверх дном мою жизнь. Уже совсем скоро…

Кап, кап, кап… в капельнице падения капель не услышать, но я их последних сил отрицала вопли подсознания, концентрировалась на чем-то другом. Счет убаюкивал, уносил в приятную дрему, а по венам разливались тепло и умиротворение — препарат начал действовать. Я все-таки уснула, забыв о том, что сама доктор может попросту не успеть перекрыть подачу лекарства. Но от этой смерти мой извращённый ангел меня все-таки решил уберечь. Потому что я не видела еще самого страшного.

Открыла глаза, потянулась, забыв о катетере. Первые несколько секунд недоуменно наблюдала за пузырьками воздуха в прозрачной силиконовой трубке, затем, похолодев от страха, перекрыла затвор. Злость на тупорылую Марию застила глаза. Какие, мать твою, дела у нее нашлись? Или… или я больше ничего не значу для Лукаса, и с надоевшей игрушкой можно не церемониться?

— Мария, мать твою! — не стала стесняться в выражениях лишь потому, что боялась развить промелькнувшую мысль до критических масштабов.

В ответ — тишина. Скривившись, вырвала иглу катетера, поразившись, как быстро вспышку злости нейтрализовала приятная истома. Мелькнули фоном события прошедшей ночи… и не оставили никакого горького послевкусия.

Я спрыгнула с кушетки, прислушалась. В медкорпусе тишина, лишь за окном гул голосов и рокот моторов. Один из голосов принадлежал Марии.

Я не хотела орать на нее при посторонних, обвиняя в том, чего, слава богу, не случилось. От введёного препарата было пофиг. Просто во всем теле была легкая слабость, а мне обещали еще и витаминно-энергетическую капельницу. Я не знала, что меня теперь жлет, но к предстоящему разговору намеревалась подготовиться, как следует.