Эльфийская песнь - Каннингем Элейн. Страница 16

Легкие звуки арфы вывели Люцию из безмятежного состояния и вызвали приступ ярости. Ее тщательно вышколенные слуги не должны были допускать музыкантов раньше назначенного часа! Она подошла к оконной нише, сердито шелестя бархатными шлепанцами по отполированному мраморному полу.

В углублении эркера, под шпалерой, увитой цветущей лозой, сидела смуглая женщина, наполовину эльф, и наигрывала на маленькой старинной арфе. На первый взгляд эта пожилая женщина, одетая в простое серое платье, казалась обычной располневшей матроной, совершенно неуместной в этом богато украшенном зале. Но Люция умела замечать то, что ускользало от глаз других, и она разглядела гордую аристократическую посадку головы, силу и уверенность длинных пальцев и ум, блиставший в живых голубых глазах. Положение хозяйки требовало, чтобы она позвала слугу и выставила незваную гостью, но интуиция подсказывала, что не стоит вмешивать слуг.

– Приготовления к вечеру закончены, – заговорила Люция. – Несмотря на ваши очевидные успехи в игре на арфе, вы, леди, не принадлежите к числу приглашенных артистов. Могу я узнать ваше имя?

Арфистка продолжала играть, не поднимая головы.

– Ты можешь звать меня Гарнет. Поскольку нам и раньше приходилось работать вместе, я не вижу необходимости в формальностях. Присядь, пожалуйста.

Люция опустилась на покрытую бархатом скамью, стараясь держаться как можно дальше от странной женщины-полуэльфа.

– У меня отличная память, но я не припоминаю, чтобы мы встречались.

– Три ночи назад, в торговых рядах улицы Мечей. Та баллада, которую ты слушала, написана мной. И бард, ее исполнявший, находится под моим влиянием. Баллада сама по себе произвела немало шума, но я наблюдала за твоей работой после ее исполнения и должна признать, от тебя была польза.

– Ты мне льстишь, – осторожно заметила аристократка, с неудовольствием отметив, что ее усилия не прошли незамеченными.

– Нисколько. Я навела справки и выяснила, что твои способности удивительно многогранны. Твои деловые интересы затрагивают значительную часть торговой паутины Глубоководья, и ты платишь взносы сразу в две гильдии. А еще ты достигла значительного положения в высшем обществе. – Гарнет наконец перестала играть и подняла взгляд, встретившись с встревоженным взором хозяйки виллы. – А что еще важнее, ты проникла в ряды Лордов Глубоководья. Неудивительно, что Рыцари Щита высокого мнения о твоей персоне. Как мне говорили, ты – самый ценный агент в этом городе.

Сердце Люции тревожно забилось, но она лишь скрестила руки на прикрытой шелком груди.

– С моей стороны было бы глупо подтверждать хоть одно из твоих заявлений, – заявила она.

– Конечно, – с едва заметной улыбкой кивнула Гарнет. – Но мне не требуется твое подтверждение.

Люция лихорадочно соображала, как следует поступить. Кроме самых надежных агентов никто не знал, что она состоит в рыцарском Ордене Щита – секретной организации, которая собирала сведения и манипулировала политическими силами в любом конце мира по своему усмотрению. Располагая такой информацией, Гарнет может поставить под угрозу ее положение в Глубоководье и потребовать чего угодно. Существовала и еще одна опасность: из слов незнакомки Люция поняла, что информация была предоставлена самыми высокопоставленными лицами из Ордена Щита. В свое время Люция достигла высокого положения в Ордене Щита, заявив, что она является одним из тайных Лордов Глубоководья. Поскольку имена Лордов держались в глубокой тайне, а Рыцари Щита и Лорды враждовали друг с другом и не обменивались информацией, женщина почти не опасалась, что ее покровители или настоящие Лорды обвинят ее в двуличии. Но если эта женщина-полуэльф – а у нее определенно высокое положение или покровитель в Ордене – потребует услуги, которую может оказать только Лорд Глубоководья, у Люции возникнут проблемы.

– Похоже, ты знаешь обо мне почти все, и тут мы в неравном положении, – доброжелательно заметила Люция в надежде вытянуть из Гарнет побольше информации.

– А что бы ты хотела узнать? – резко спросила гостья.

– Ну, например, ты сказала, что тот бард подчиняется твоей воле. Как это может быть?

Гарнет сорвала с лианы большой пурпурный цветок в форме воронки и протянула его Люции.

– Я могу показать, как это делается, – сказала она и снова опустила пальцы на струны арфы.

Раздалась ритмичная танцевальная мелодия, под которую арфистка пропела несколько строк на непонятном Люции языке. В тот же миг цветок в ее руках свернулся в сухой коричневый комочек. Аристократка приоткрыла рот от изумления и взглянула на шпалеру. Вся лиана помертвела, и сухой листок медленно опустился Люции на щеку. Она смахнула его на пол и глубоко вздохнула.

– Так, значит, ты не только бард, но и колдунья.

– Две эти специальности могут составлять две стороны одного целого, но это вопрос последующих дискуссий. Тебе достаточно знать, что у меня тоже множество различных способностей. Но, тем не менее, мы преследуем одну и ту же цель – боремся против Лордов Глубоководья. – Гарнет аккуратно сняла с плеча арфу и наклонилась к Люции. – Могу я говорить откровенно?

– Пожалуйста.

– Действуя изнутри, ты можешь многого достичь в войне против Тайных Лордов Глубоководья. Но сможешь ли ты пошатнуть положение Хелбена Арунсуна?

– Многие пытались его уничтожить, но потерпели неудачу. Он слишком могуществен.

– В этом я с тобой согласна, – сказала Гарнет, пронзая воздух своим тонким пальцем. – Хелбен очень силен. Многие считают его основоймогущества и влиятельности Лордов. Мне это не по нраву. Я не признаю за ним права на подобную власть и жажду увидеть его падение.

Люция сомневалась в такой возможности, но побоялась спорить.

– Что ты хочешь от меня?

– Возьми на себя остальных Лордов. Пусть они день и ночь будут заняты наведением порядка. Заставь их метаться по городу и тушить многочисленные очаги раздражения.

– Для этого тебе вряд ли понадобится моя помощь. В эти дни в Глубоководье и так немало проблем.

Гарнет улыбнулась и нагнула голову в едва заметном поклоне:

– Благодарю.

Люция приняла благодарность и продолжала рассматривать увядший цветок в своей руке. Если неурожай на окрестных полях и в садах – дело рук Гарнет, она обладает большим могуществом.

– А как ты собираешься компрометировать Хелбена?

– Архимаг слишком силен для прямой атаки, но мало кто устоит против дискредитации.

– Но Рыцари Щита много лет старались собрать информацию, чтобы очернить его.

– Для того чтобы разрушить чью-то репутацию, необязательно иметь достоверные факты, – заметила Гарнет, – Обвинение не нуждается в доказательствах, часто бывает достаточно лишь многократного повторения. Слова обладают огромной силой. – Она протянула руку и погладила темное дерево арфы. – Как и музыка.

После непродолжительного раздумья колдунья продолжила свой рассказ:

– Я имею власть над многими бардами. Они разнесут по городу баллады о самом Хелбене и о его супруге. И большинство из них, как ни странно, будут правдивыми. Мне многое известно о Хелбене, много такого, о чем не подозревают даже самые близкие друзья. Как ты могла заметить прошлым вечером, мои барды уже начали свое дело.

– А я?

– Ты знаешь поименно всех Лордов. Если большая часть из них будет скомпрометирована, мы сможем усилить давление на Хелбена. В конце концов, и он может совершить ошибку, а тогда весь город узнает о ней незамедлительно.

– Но разве ты не ставишь себя под удар? Если всплывут малоизвестные факты, Хелбен без труда вычислит источник информации.

– Ты весьма проницательна, – одобрительно кивнула Гарнет. – Рыцари не ошиблись в оценке твоих талантов. Но я предусмотрела такую возможность и хорошо подготовилась. Данила Танн, племянник Хелбена, претендует на звание барда. Я немного улучшила произведения молодого человека и внедрила их в память менестрелей, подчиняющихся моей воле. Можешь не сомневаться, теперь эти песни исполняются очень часто. Как тебе известно, жители Глубоководья слепо следуют моде; каждый старается создать себе кумира, чтобы затем бросить его ради следующего увлечения. Баллады Данилы Танна сегодня очень популярны, и горожане слушают их с удовольствием и огромным интересом. Так я использую племянника ради дискредитации его дяди, и внимание архимага будет направлено на него. Тем временем общественное мнение изменится.