Эльфийская песнь - Каннингем Элейн. Страница 23

Дарнан кивнул в знак согласия. Постоянно странствующий купец Саммереза Сальфонтис добывал ценную информацию в окрестных королевствах, но товарищи-Лорды его недолюбливали.

– У меня тоже неприятное известие, – заговорил Бриан. – За последние десять дней я получил почти тридцать заказов на кривые кинжалы.

– Значит, твои дела идут успешно, – заметила Киттен, рассматривая свой безукоризненный маникюр. Несмотря на то, что обычно она появлялась на публике в таком виде, будто только что встала со своей – а вероятнее, чужой – постели, сегодня вечером Киттен была одета и причесана не хуже любой аристократки Глубоководья. – Так в чем твоя проблема?

Оружейник достал из кожаной сумки на поясе небольшой изогнутый кинжал и положил на стол.

– Видела когда-нибудь такое оружие? Киттен взяла кинжал в руки и сосредоточенно нахмурилась при виде десятка крошечных зарубок на лезвии.

– Похоже, здесь кто-то вел счет.

– Совершенно верно, – подтвердил Хелбен и взял кинжал. Черты его лица заострились. – Наемные убийцы с юга обычно пользуются таким оружием. Чем больше отметин, тем блистательнее карьера. Где ты его взял, Бриан?

– Мне показал его новый ученик, – пожимая плечами, ответил Оружейник. – Юноша искал работу. Парень не может как следует размахнуться ломом, зато карманы чистит проворнее любого гнома. Человек, у которого он вытащил этот кинжал, заказал шесть подобных ножей.

– Раз это любимое оружие южан, – с тревогой проговорил Хелбен, – значит, мы можем ожидать наплыва убийц с юга. Кто-то должен предупредить Пайргейрона, он, как правило, самая привлекательная цель.

Киттен допила остатки эля и поднялась на ноги, шурша парчой и кружевами.

– Я пойду. Я все равно одета для визита во дворец – хочу навестить Лариссу, – и выскользнула в одну из четырех дверей комнаты.

– На сегодняшний вечер, пожалуй, достаточно, – заключил архимаг, поднимаясь со своего кресла.

– Прежде чем ты уйдешь, Хелбен, ты должен услышать кое-что еще, – остановил его Дарнан.

Хозяин таверны открыл дверь, ведущую в кладовую. Хелбен и Бриан обменялись недоуменными взглядами, но последовали за ним. Они с трудом пробрались между бочками и ящиками с припасами. Дарнан чуть-чуть приоткрыл дверь и жестом подозвал друзей подойти ближе.

– Я говорю правду! – раздался чей-то пьяный голос неподалеку от двери.

– Эй, да как же это может быть? Значит, волшебник живет дольше, чем дракон? – возражал ему второй собеседник.

– Все равно это правда, – настаивал визгливый женский голос, – и Данила должен это знать. Он родственник Хелбена и знаком с семейной историей. Разве не помнишь, он же рассказал этот неприличный анекдот о своей двоюродной бабке, Кларинде Танн…

– Заткнись, Мирна. – Узнаваемый голос Галинды Рейвентри резко оборвал речь собеседницы. – Хелбен вечно шпыняет Данилу за его маленькие безобидные заклинания, и эта баллада – только способ немного подергать архимага за бороду.

– Хорошо сказано, мисс, – раздался раскатистый голос с характерным для жителей Кормира произношением. – Молодой бард сочинил хорошую балладу, но это всего лишь песня, и больше ничего.

– Давайте еще раз ее послушаем, – предложил второй собеседник.

Звуки лиры утихомирили спорщиков, и после нескольких дрожащих аккордов низким, хрипловатым, но очень чувственным голосом запела женщина. Хелбен узнал в нем голос менестреля в маске, таинственную певицу, которая часто восхищала замковую стражу выступлениями под открытым небом в чудесные летние вечера. Ее имя и происхождение порождали сплетни: певицу считали то безумной аристократкой, то шпионкой Зентильской Твердыни, то агентом Арфистов. Кем бы она ни была, ее пение не оставляло у Хелбена сомнений, что и она пострадала от заклятия, поразившего большинство бардов.

Дарнан ткнул Хелбена локтем в бок:

– Они утверждают, что эту балладу написал твой племянник, но я не могу поверить, что парень на это способен. В ней говорится и о тебе, и об Эльминстере, да еще баллада переносит вас обоих на две сотни лет в прошлое. Кто мог до такого додуматься?

– Хотелось бы мне знать, – пробурчал Хелбен, знаком призывая друга к молчанию, чтобы лучше расслышать слова.

Песня действительно была основана на одной из баллад Данилы, а описываемый случай относился к эпохе Великих Войн, несчастливому периоду двухсотлетней давности. Хелбен сам наблюдал за обучением Данилы в области истории и традиций, и написанная им баллада была только хорошо завуалированной аллегорией. Слова же этой песни повествовали о сражениях, в ней упоминались имена многих бардов, павших в битве, да еще слышалось предупреждение о грядущей угрозе со стороны выживших приверженцев неуловимого Малагрима. Кто бы ни изменил слова баллады, он был участником тех событий, с растущим беспокойством отметил архимаг.

Хелбен напряг свою память, пытаясь вспомнить Арфистов, кто сражался в те времена и мог жить сейчас. Вероятно, один из переживших ту долгую войну отступился от союза Арфистов и превратился в ярого врага бывших товарищей, поскольку сумел пережить смерть. Это могло бы многое объяснить, ведь победивший смерть могущественный маг – или волшебница – мог наложить заклятие, изменившее память бардов.

В балладе говорилось и еще об одном случае. В свое время Хелбен предпринял все, что было в его силах, чтобы искоренить баллады о несчастном случае с Лаэраль, нашедшей эльфийский артефакт, но песни раздавались то тут, то там, сея сплетни и недоверие. В жизни архимага были и другие моменты, о которых он предпочел бы забыть, но, видимо, кто-то решил обнародовать и эти факты. Его генеалогия и происхождение были записаны в городских книгах и не являлись секретом для любознательных соотечественников, но автор этой баллады явно пользовался другими источниками. Мало кто знал его настоящий возраст, некоторые события из прошлого и пределы магических возможностей.

Последний куплет баллады менестреля в маске отвлек Хелбена от мрачных мыслей и вновь заставил прислушаться к словам.

В таверне повисла гнетущая тишина. История и легенды изобиловали предостережениями и призывали к бдительности на тот случай, если магия станет слишком тщеславной и могущественной, а последний куплет и вовсе призывал людей предотвратить несчастье, пока не поздно. Все знали историю, случившуюся в замке Врата Ада, когда честолюбивый маг приоткрыл двери Бездны.

Демоны, бесы и им подобные обитатели преисподней устремились на свет, разрушая все, что попадалось им на пути. Они остались на поверхности и по сей день нападают на путешественников. Опасность магии, обращенной во зло, была реальной особенно в эти тревожные дни.

– Я же говорю, что все это правда, – настаивала Мирна.

На этот раз никто ей не возразил. Дарнан положил руку на плечо Хелбена:

– На твоем месте, дружище, я бы воспользовался задней дверью.

Вин Эшгроув не переставал играть и петь, пока путешественники не оставили далеко позади земляную насыпь болот и первые звезды не зажглись в вечернем небе. Наступившую тишину первым нарушил Данила: