Инферно - Браун Дэн. Страница 4

– Тогда что? – не унимался Лэнгдон, со злостью переводя взгляд с одного доктора на другого. – Я имею право знать, что происходит!

После долгого молчания доктор Маркони наконец нехотя кивнул своей привлекательной молодой коллеге. Доктор Брукс выдохнула и придвинулась к кровати Лэнгдона еще ближе.

– Ладно, я расскажу, что мне известно… а вы все выслушаете спокойно, договорились?

Лэнгдон кивнул, что снова отозвалось острой болью в голове. Но он так хотел получить ответы, что не обратил на боль внимания.

– Во-первых, дело в том… что ваша рана на голове вызвана не аварией.

– Рад это слышать.

– Как сказать. На самом деле ее причиной является пуля.

Кардиомонитор тревожно запищал.

– Прошу прощения?!

Доктор Брукс продолжила говорить ровным тоном, но очень быстро.

– Пуля оцарапала вам макушку и, судя по всему, вызвала сотрясение мозга. Вам очень повезло, что вы остались живы. На дюйм ниже, и… – Она покачала головой.

Лэнгдон изумленно уставился на нее. В меня стреляли?

Из холла донеслись разгневанные голоса – там явно разразился скандал. Судя по всему, посетитель, приехавший навестить Лэнгдона, не хотел ждать. Почти сразу Лэнгдон услышал, как распахнулась тяжелая дверь в дальнем конце коридора, и в проеме показалась фигура, направлявшаяся в их сторону.

Женщина, с ног до головы облаченная в экипировку из черной кожи. Спортивная, с темными волосами, склеенными в шипы. Она двигалась легко, словно не касаясь земли, и направлялась прямиком к палате Лэнгдона.

Доктор Маркони немедленно встал в дверях, преграждая путь незваной гостье.

– Ferma! [2] – скомандовал он, выставив вперед раскрытую ладонь, как делают полицейские.

Незнакомка, не замедляя шага, вытащила пистолет с глушителем, направила его доктору Маркони в грудь и выстрелила.

Раздался характерный хлопок.

Лэнгдон с ужасом увидел, как доктор Маркони пошатнулся и упал навзничь, прижимая руку к груди. На белом халате расплывалось кровавое пятно.

Роскошная яхта «Мендаций» свыше двухсот тридцати футов длиной рассекала воды Адриатики в пяти милях от побережья Италии. Над легкой зыбью клубился предрассветный туман. Из-за темно-серого цвета, в который был выкрашен корпус из радиопоглощающих материалов, судно больше походило на военный корабль, что его отнюдь не украшало.

Проданная за триста с лишним миллионов долларов яхта имела на борту полный набор атрибутов комфорта, типичных для судов такого класса: сауну, бассейн, кинотеатр, персональную подводную лодку и вертолетную площадку. Однако человека, купившего яхту пять лет назад, роскошь интересовала меньше всего – он сразу избавился от ненужных излишеств, а освободившееся пространство использовал для командного центра, оборудованного по последнему слову техники, начинив его электроникой и защитив от взлома свинцовыми переборками.

Благодаря трем каналам спутниковой связи и широкой сети наземных ретрансляционных станций почти два десятка живших на борту техников, аналитиков и координаторов операций поддерживали постоянный контакт с оперативными центрами на суше.

Безопасность судна обеспечивалась небольшой группой бывших военных, в распоряжении которых имелись две системы обнаружения ракет и внушительный арсенал новейшего вооружения. С учетом вспомогательного персонала – поваров, уборщиков и прислуги – всего на борту находилось чуть более сорока человек. «Мендаций», по сути, представлял собой мобильное офисное здание, из которого его владелец управлял своей империей.

Маленький и тщедушный, с темной от загара кожей и глубоко посаженными глазами, он был известен своим подчиненным только как Ректор. Его внешняя невзрачность и решительность в действиях как нельзя лучше соответствовали образу человека, сколотившего огромное состояние на оказании услуг особого рода не самым примерным членам общества.

Его называли по-разному – бездушным наемником, пособником греха, орудием дьявола, – но никем из перечисленного он не являлся. Ректор всего лишь предоставлял клиентам возможность удовлетворять свои амбиции и желания без каких бы то ни было неприятных последствий, а то, что человечество греховно по своей природе, его не беспокоило.

Несмотря на критику хулителей и недоброжелателей, моральный кодекс Ректора оставался незыблемым. Его репутация – как и сам Консорциум – покоилась на двух столпах.

Никогда не давать обещания, которого не сможешь сдержать.

И никогда не подводить клиента.

Что бы ни случилось.

За всю свою профессиональную деятельность Ректор ни разу не нарушил данного обещания и не давал обратного хода. Его слово было самой верной гарантией и надежным, как банковский сейф, и хотя о заключении некоторых контрактов он сожалел, возможность их расторжения никогда не рассматривалась.

В это утро Ректор вышел на балкон своей каюты и, глядя на покрытую барашками водную гладь, пытался избавиться от нехорошего предчувствия, лишавшего его душевного покоя.

Решения, принятые нами в прошлом, создают наше настоящее.

Решения, которые Ректор принимал в прошлом, не раз заводили его на опасное минное поле, но ему всегда удавалось с него выбраться невредимым. Однако сегодня, разглядывая далекие огоньки на берегу, он ощущал непривычную тревогу.

Год назад, на этой самой яхте, он принял решение, последствия которого теперь угрожали разрушить все, что он построил. Я согласился предоставить услуги не тому человеку. Тогда Ректор никак не мог предположить, каким шквалом непредвиденных проблем обернется этот просчет, заставивший его отправить на задание своих лучших агентов с приказом «любыми средствами» удержать давшее течь судно на плаву.

Сейчас он с нетерпением ждал вестей от конкретного агента.

Вайента, подумал он, вспоминая опытную и отлично подготовленную оперативницу с причудливой прической из шипов. Вайента, которая до этого выполняла все задания безупречно, вчера совершила непростительную ошибку, чреватую ужасными последствиями. Последние шесть часов были гонкой на выживание, отчаянной попыткой восстановить контроль над ситуацией.

Вайента утверждала, что ей просто не повезло и задание оказалось проваленным из-за голубя, заворковавшим так некстати.

Однако Ректор никогда не полагался на удачу. Все, что он делал, обязательно тщательно продумывалось, чтобы исключить малейшую случайность и свести риски к нулю. Его фирменным знаком был контроль, который достигался умением предвидеть все возможные варианты, предвосхищать любую реакцию и направлять события в русло, ведущее к нужному результату. Клиентуру Ректора составляли миллиардеры, политики, шейхи и даже правительства, чье доверие он заслужил впечатляющим списком успешно проведенных операций и неукоснительным соблюдением секретности.

Небо на востоке начинало светлеть, растворяя висевшие над горизонтом звезды. Ректор стоял на палубе и терпеливо дожидался донесения Вайенты об успешном выполнении задания.

На мгновение Лэнгдону показалось, что время остановилось. Доктор Маркони неподвижно лежал на полу, и на его груди расплывалось кровавое пятно. Превозмогая действие снотворного, Лэнгдон поднял взгляд на убийцу со странной прической, которая продолжала идти по коридору. Теперь от открытой двери в палату ее отделяло всего несколько шагов. У порога она посмотрела на Лэнгдона и вскинула пистолет, целясь ему в голову.

Сейчас я умру, подумал Лэнгдон. Это конец.

Тишину больницы разорвал оглушительный грохот. Лэнгдон невольно отпрянул назад, не сомневаясь, что в него попали, но грохот был не от выстрела. Это доктор Брукс успела броситься к тяжелой металлической двери в палату и с силой захлопнуть ее. Щелкнул замок.

С перекошенным от страха лицом Сиенна опустилась на колени возле лежавшего в крови коллеги и принялась нащупывать пульс. Доктор Маркони закашлялся, заливая хлынувшей горлом кровью щеки и бороду, потом дернулся и затих.