Случайные дети для мажора (СИ) - Старлайт Риша. Страница 39

— А может вы позволите вашему сыну самому решать, с кем ему строить отношения всерьез? — закипаю я.

— Исключено. — ухмыляется женщина, — Ему уготована Элен. Нас он не ослушается, и не пойдет против. Не обольщайся девочка. Нравится тебе роль подстилки — продолжай согревать его постель. Но на большее даже не надейся!

Глава 34. Симптомы чуда

Говорят, что «счастливые часов не наблюдают». Абсолютное, стопроцентно правильно выражение.

Месяц пролетел для нас с Рустамом как один миг. Мы живем в его пент-хаусе, спим в одной комнате, в одной кровати. Наши отношения из фиктивных быстро перерастают в самые что ни наесть настоящие.

Рустам признался сыновьям, что он их настоящий папа. Дети конечно подивились на это, но в скором времени осознали и приняли некогда блудного папашу.

Родители Рустама не вмешиваются в наши отношения, лишь мама все чаще заговаривает о свадьбе, присылает мне эскизы платьев, мы с ней обсуждаем мою прическу и аксессуары. Им не терпится побыстрей женить нас, видимо чтобы я с горизонта никуда не делась.

А я и не собираюсь деваться. У меня впервые в жизни завязались настолько серьезные настоящие отношения, что я просто летаю от переизбытка эндорфинов в крови. Рустам балует меня приятными пустяками, заботится обо мне и детях, уделяет нам много времени.

Мы вернулись в университет. Веник все еще чалится в СиЗо, а его папаша, Павел Викторович запросил его освобождения в обмен на согласие на развод. Рустам ожидаемо послал их обоих нафиг, мол, меня разведут с мужем-абьюзером и так, без всяких условий.

Все было бы просто отлично, но вот буквально в последние несколько дней я стала замечать за собой странности. Во-первых, дикая сонливость, которую я списываю на наступление зимы и холодов. Я постоянно хочу спать, и просыпаюсь уже уставшей. Из-за усталости у меня кружится голова. Недавно едва ли в обморок не упала, пока чистила зубы… В общем, зимняя спячка во всей своей красе.

— Вика, ты не заболела? — приносит мне завтрак в постель Рустам. — Хочешь, не ходи в универ сегодня. Ты какая-то бледная…

— Сахар может упал, — пожимаю я плечами, — сейчас позавтракаю, и поедем.

— Я тогда отвезу детей в сад, — обеспокоенно оглядывает меня Рустам. — Потом заеду за тобой, и отправимся на пары.

— Хорошо, Рустам, спасибо! — тянусь поцеловать его, растроганная его заботой, — За это время я уверенна, что приду в себя.

— Я люблю тебя, Вик! — внезапно признается Громов.

— Что?! — я аж давлюсь апельсиновым соком и начинаю заходиться в кашле. Настолько неожиданно для меня его признание.

— Люблю тебя!!! — начинает хлопать меня по спине мажор, — Даже признаться не даешь по-человечески.

Я смеюсь. Несмотря на его неуклюжее признание, оно кажется мне искренним, и слышать его от любимого парня, от отца моих детей мне очень приятно.

— А ты меня любишь, Вик?

— Рустам, это слишком громкие слова… Сейчас не время и не место…

— Все понятно с тобой, — шуточно злится мажор.

— Ты хотел детей отвезти? Вот и вези! — отбриваю я его.

— Вредина! — щипает он меня за зад, и тут же дарит мне глубокий поцелуй, — Все равно я тебя завоюю, и услышу это признание!

Смотрю, как его накаченная красивая фигура отдаляется от меня, скрываясь в длинном темном коридоре.

Ты уже завоевал меня, Рустам. Два года назад я отдала тебе сердце. Только тогда оно было тебе ни к чему.

Я родила тебе двоих сыновей. Но и они не были тебе нужны. А сейчас я не хочу громких слов. Не хочу обманываться. Я все еще боюсь предательства. Ведь то предательство еще слишком свежо в моей памяти. Раны еще не затянулись. Слишком мало времени прошло.

Поэтому, Рустам, пока слов любви от меня ты не услышишь. Но если не тупой, то все поймешь по моим поступкам.

Сидим на паре. Рустам достает откуда-то две банки колы. Беспалевно вскрывает первую, передает мне. Мы с ним хихикаем как два подростка-старшеклассника, влюбленные и беззаботные идиоты. Чокаемся под столом, и пьем, когда Даниэль Александрович, братец-кролик мажора, отворачивается, чтобы что-то начертить на доске.

Делаю глоток. Моя коленка под партой сжимается властной лапой Рустама.

— Фууу!!! — как можно тише отплевываюсь я. — Рустам! Ты мне чего, тухлую газировку подсунул?

Ну и гадость! Тошнота подступает к горлу. Хочется выскочить и быть где-то поблизости туалета, чтобы не опозориться перед однокурсниками.

— Гонишь! А ну дай сюда! — Рустам забирает мою баночку, делает продолжительный глоток. Голова моя кружится еще сильнее. — Обычная кола, чего это ты?!

— Кудряшкина! Громов! — замечает нашу возню молодой препод, — Я вам не мешаю? Может мне выйти?

Даниэль очень разозлен на меня после того вечера, когда я ему отказала, но и против Громовых, взявших меня под свою опеку он пойти не может.

— Вали отсюда, — тихо буркает Рустам себе под нос.

— Можно мне выйти? — прошу я слабым голосом.

— Что случилось, Вик? — одновременно спрашивают меня два брата-акробата.

— По своим делам. — выкручиваюсь я, вспоминая самый популярный в школе отпрос в туалет.

— Хорошо, Кудряшкина, идите. — кивает Даниэль.

— Вик, тебя проводить? Ты снова бледная, — тихо тревожится за меня Рустам.

— Все в порядке.

Беру себя в руки, выхожу из аудитории под пристальным взглядом обоих мужчин.

Вывалившись за дверь, с трудом приваливаюсь к ней в пустынном коридоре.

Что со мной твориться? Почему так сильно воняет подгоревшим маслом из кафешки в подвале универа?! Почему у меня такое чувство, что всю ночь я не спала на ортопедическом матрасе, согреваемая ласками и заботой Рустама, а точно меня палками избивала рота солдат?!

Ладно, надо добраться до туалета. Ползу по стеночке, стараясь далеко от нее не отходить в случае чего.

— Вика! Не могу сказать, что рад тебя видеть! Но нам надо поговорить! — раздается негромкий властный голос позади меня.

Оборачиваюсь. Настроение падает еще ниже. Проректор собственной персоной. Наверно, нужно будет в другой универ переводиться… хотя последний курс и учиться осталось всего полгода. Там впереди практика, диплом, так что мы сейчас считай, доучиваемся последние пары. Потерплю свекра еще немного.

— Вик, по поводу Веника. — смотрит проректор на меня с ненавистью. — Отпусти пацана! Не ломай ему жизнь до конца!

— Мне срочно нужно идти! — говорю я, сдерживаясь из последних сил.

— Какая ты занятая!

— Я… — разворачиваюсь и ускоряю шаг в сторону женского туалета.

— Прямо тебя нигде не достать, — не отстает от меня озабоченный папаша моего муженька.

— Господи, меня тошнит! Да отстаньте уже!

Вон она, впереди, заветная дверь с треугольным наверху.

— А чего это тебя тошнит?! — хмыкает Павел Викторович. — Никак снова наш мажорчик постарался?! Мало тебе от него двоих детей?! Третьего теперь на Веника повесишь?!

Его слова поражают меня страшной догадкой. Хлопаю перед проректором дверью женского туалета, кидаюсь к фаянсовому другу, как к старому знакомому. И пока весь мой завтрак выходит обратно, мозг все больше убеждается в том, что я действительно…

Господи, неужели Рустам обманул меня по поводу своих неподвижных клеток?! Или они у него ожили? Вспоминаем курс биологии, и понимаем, что даже одного полудохлого живчика будет достаточно для оплодотворения яйцеклетки… ну и дура же я!!! Что я натворила?

Надо срочно в аптеку бежать. За тестом. И молиться, чтобы я просто отправилась, или мой организм дал гормональный сбой… Да и задержка… Со всем этим медовым месяцем я даже не думала про наступление критических дней. А их не было… Короче, писец, тебе, Кудряшкина… огромный, пушистый писец!!!

— Рустам, останови около аптеки, — прошу мажора сразу после занятий.

Рустам паркуется на свободном пятаке, и без лишних вопросов предлагает:

— Давай я схожу. Что тебе купить?