Треугольник (СИ) - Олофинская Юлия "Olofin". Страница 35

Дмитрий молчал, уставился в свою чашку кофе и молчал, да, похоже, что Медовой говорит здравые вещи, он действительно не подумал ни о чем, лишь о себе!

— И еще одно, Дима, не стоит мне мстить через мою семью, я не дам её в обиду, за семью я буду драться намного сильнее и жестче, чем раньше. А теперь скажи мне, чего ты хочешь?

— Я…кхм…я…кхм…кхм… я просто хочу встретиться с Владой, — с трудом прохрипел Дорогов.

— Знаешь, я убежден, что вам надо встретиться и поговорить, расставить все точки над «i». Я поговорю с женой, даю тебе слово. Только у меня одно условие.

Дорогов посмотрел на своего соперника.

— Какое?

— Не какое, а обещай, что исполнишь его.

Дмитрий кивнул, нет, Данил его не подставит, это было ясно по его лицу, по их разговору, тем более что со стороны Димы было бы не честно отказать Данилу, он же обещал поговорить с Владой по поводу их встречи.

— Я хочу, чтобы ты сделал всё, что скажет тебе Влада.

После произнесенной фразы, Медовой встал из-за стола, бросив на него денежную купюру, расчет за кофе, и ушел. Ушел, даже не дожидаясь ответа Дорогова, видимо дал ему шанс доказать, что он человек слова. Дмитрий остался допивать свой кофе в одиночестве, ему нужно было обдумать слова Данила. Сегодня он его удивил.

— Влада, перестань ругаться, это необходимо сделать, нужно отпустить прошлое и кроме тебя этого никто не может сделать.

Их разговор с женой длился уже около часа, Влада упорно стояла на своем, встречаться с Дороговым она не будет, тем более обсуждать с ним судьбу своей дочери.

— Данил, это ничего не даст, ты это понимаешь. Я не отдам ему Василиску и не понимаю, почему ты так легко на это согласился.

— Милая, я ни на что не соглашался, отдавать Василька ему никто не собирается, я говорю о нас, о нашей семье, о тебе, в конце концов. Тебе надо его отпустить, чтобы быть со мной счастливой, понимаешь. Пока он у тебя в голове и сердце — нас так и будет подбрасывать на этих качелях. Сделай это ради нас, ради меня, ради …себя. Если ты приняла свой выбор и уверена в нем, встреться с Димой, скажи ему это в глаза, не бегай от него, не убегай от решения проблемы, это будет честно по отношению к Дорогову, по отношению ко мне и к Василисе. Пора поставить точку в этом «треугольнике».

Он знал, как её необходимо уговаривать, знал, что и когда говорить, на чем делать акценты, он знал её досконально. Как с ним разговаривать при таком раскладе, но было у Данила и еще одно умение, он доверял. Доверял беспрекословно, принимал чужие доводы и чужое решение, поэтому отпуская Владу на встречу с Дороговым, он был уверен, что его семья не развалится, Влада не пойдет на поводу у Дмитрия, она вернется к нему…

Она снова приехала в его клуб, где всё начиналось, там всё и закончится, закономерно… Он ждал её, ждал в своем кабинете, как и шесть лет назад…

— Любимая, — прошептал Дорогов, когда Влада открыла дверь его кабинета. Он направился к ней и заключил её в свои объятия, — я так скучал, я так боялся, что ты не придешь. Милая, я готов бороться за тебя, за нашу дочь. Давай попробуем начать всё с начала, давай дадим нашей любви шанс.

Влада нервно сглотнула, близость этого мужчины опять отнимало у неё разум…

Глава 32

Она снова приехала в его клуб, где всё начиналось, там всё и закончится, закономерно… Он ждал её, ждал в своем кабинете, как и шесть лет назад…

— Любимая, — прошептал Дорогов, когда Влада открыла дверь его кабинета. Он направился к ней и заключил её в свои объятия, — я так скучал, я так боялся, что ты не придешь. Милая, я готов бороться за тебя, за нашу дочь. Давай попробуем начать всё с начала, давай дадим нашей любви шанс.

Влада нервно сглотнула, близость этого мужчины опять отнимало у неё разум…

Нет, Влада тряхнула головой, отбрасывая прочь это наваждение, осторожно, уперевшись руками в грудь Дмитрия, отстранила его от себя, увернулась от его губ и произнесла:

— Нет. Дима, нет никакой нашей любви, не чему здесь давать шанс. Наше время прошло несколько лет назад. Да, по-своему оно было чудесным, а также и печальным и даже горьким, в нем было всё: несколько мгновений счастья, много боли, но именно это время, их время, подарило самое дорогое, что у меня есть — дочь. Но всё в прошлом! Наше время — в прошлом! Моё настоящее — это моя семья, это Василиска и Данил. Я выбираю семью. Пойми, Дима, Василиса любит отца, единственного отца, которого знает — Медового. Рушить шаткое детское счастье — я не хочу и не буду, поэтому прошу, оставить нас в покое. Не стоит вываливать на хрупкие детские плечи наши, взрослые проблемы. Хочешь отомстить за отнятого ребенка — мсти мне, но дочь я в обиду не дам. Согласна высылать тебе её фотографии, сообщать факты о её взрослении, о её жизни, но не более. Мы с мужем сами сообщим Васильку, кто её настоящий отец, но не ранее её восемнадцатилетия, а там она сама вольна принимать решения.

Влада смотрела в глаза некогда любимого мужчины, от которого теряла разум, и мозги превращались в кашу, но не сейчас. Произнеся свою речь, она убедилась в правильности своего выбора, и это придало ей дополнительные силы, словно Данил стоял с ней рядом и держал за руку, поддерживая её. Она выбрала семью, свою семью, которую безумно любила и боялась разрушить.

Дмитрий же наоборот был в бешенстве. Медовой промыл ей мозги, возможно, угрожал, она не по своей воле произнесла эти гадкие и противные слова! Нет, наверное, он ослышался, Влада просто не могла выбрать Медового, не могла. Он помнил её страсть, помнил, как она хотела его, как её тянуло к нему. Это просто не могло исчезнуть в одночасье, не могло!

— Любимая, что ты говоришь? Послушай себя, послушай, ты не можешь перечеркнуть всё, что было, между нами, ты не можешь выкинуть нашу любовь на помойку. Ты хочешь меня, я прекрасно это помню, там у тебя в квартире, ты же хотела, ты практически была моей. И ты хочешь сказать, что это ничего не значит, что это всё в прошлом? Не верю! Не верю!

Дорогов схватил женщину, сжал в своих объятьях и поцеловал, просто приник к её губам, ища доказательства своей правоты. Влада не ответила, на этот раз она устояла. Её руки продолжали висеть плетьми вдоль её тела, губы были сомкнуты, глаза открыты и смотрели на Дорогова.

— Чёрт, чёрт, — заорал Дмитрий, отстраняясь от неё, — что он сказал тебе? Чем шантажирует, чем угрожает? Ответь, Влада. Я знаю, что он настроил тебя против меня, но мы сможем победить, надо просто бороться. Милая, любимая, единственная, борись за меня, борись за нас!!!

— Он не угрожает и не шантажирует, он просто отпустил меня поговорить с тобой, от своего имени, понимаешь, это мои мысли, мои чувства, мои слова. В них нет ни слова Медового, это мои слова. Скажи мне, если ты меня так любил и так любишь, почему ты сам не боролся за меня? За нашу любовь? Почему ты меня тупо продал? А второй раз — просто отступил, отдал меня и свою дочь без борьбы? Почему ты заставляешь меня бороться, а сам этого никогда не делал? Почему? Почему? — теперь Влада срывалась на крик, она хотела выплеснуть всю свою боль и горечь за все эти годы, что копила её в себе.

— Дима, я устала, — теперь уже Влада практически шептала, — моя жизнь — сплошная борьба, когда на горизонте появляешься ты. Я боролась с тобой, боролась за тебя, а сейчас я борюсь за своё счастье и за счастье дочери. А наше с ней счастье — это мой муж, Данил Медовой — вот имя моему счастью и счастью Василиски. Не ты, Дорогов Дмитрий, нет, вовсе не ты, а Данил — мой муж, моя семья, моя любовь.

НЕТ.

ЭТО НЕ ЕЁ СЛОВА.

ОН ИХ НЕ СЛЫШАЛ.

НЕ ХОЧЕТ ИХ СЛЫШАТЬ.

ПУСТЬ ОНА ЗАМОЛЧИТ.

ОНА ГОВОРИТ НЕ ТО, ЧТО НУЖНО.

Дмитрий не верит, не хочет верить в то, что услышал. «Чёрт, чёрт, дьявол её побери, что за фигню она несет». Мужчина мотает головой, сжимая её руками, словно закрываясь от слов Влады. Делает пару шагов назад, затем, развернувшись, подходит к Владе и, прислонив свой лоб к её лбу, произносит: