Рыцарь в черном плаще - Капандю Эрнест. Страница 17
— Вы думаете, герцог? — спросил начальник полиции, вздрогнув.
— Я думаю, мой милый, что из этого скверного дела может выйти нечто воистину великолепное. Король очень скучает. После смерти герцогини сердце его не занято. Пора его величеству найти себе развлечение. Вы не находите?
— Совершенно согласен с вами.
— Дело Сабины произведет большой шум. Ему можно придать самый необыкновенный вид. Король, очевидно, пожелает ее видеть. Она очень хороша собой…
— Дочь парикмахера, — пробормотал начальник полиции.
— Ба! Король предпочитает разнообразие, ему наскучила любовь знатных дам.
— Неужели?
— Любезный друг, подумайте о том, что я вам сказал, вылечите скорее Сабину Даже и учтите, что место герцогини де Шатору не может долго оставаться вакантным.
Карета остановилась, и лакей отворил дверцу.
— Вот калитка сада вашего особняка, — продолжал герцог. — До свидания, любезный де Марвиль.
Начальник полиции вышел, дверца захлопнулась, и карета уехала. Де Марвиль осмотрелся вокруг. Он стоял на бульваре, эта часть Парижа была совершенно пуста. Напротив была калитка. Он вынул из кармана ключ и вложил в замок. В эту минуту подошел какой-то человек.
— Милостивый государь, — обратился он к Фейдо. Начальник полиции узнал Жильбера, которого видел в комнате Сабины Даже.
— Что вам угодно от меня? — спросил он.
— Поговорить. Я следовал за вами с тех пор, как вы ушли от Даже.
— О чем вы хотите поговорить?
— Я хотел спросить вас, какой причине приписываете вы это ужасное злодеяние? Кто мог его совершить?
— Я не готов вам ответить сейчас, сударь.
— Позвольте мне поговорить с вами откровенно. Я люблю Сабину… Я люблю ее всеми силами моего сердца и души. Только она и моя сестра привязывают меня к жизни. Кто осмелился покуситься на жизнь Сабины и зачем — вот что я должен узнать во что бы то ни стало!
Жильбер произнес последние слова с таким напором и уверенностью, что начальник полиции пристально на него взглянул.
— Я употреблю все силы, чтобы раскрыть тайну, — продолжал Жильбер, — а теперь, господин начальник полиции, прошу вас предоставить мне возможность иметь самые точные сведения об этом деле.
— Сходите к комиссарам, и вам будут сообщать сведения каждый день.
— Нет, я хочу иметь дело только с вами.
— Со мной?
— С вами. Два раза днем и два раза ночью я буду проходить по этому бульвару мимо этой двери: в полночь, в полдень, в три часа и в семь часов. Когда у вас будут какие-нибудь сведения для меня, я буду у вас под рукой, и я сам, если буду в состоянии, стану сообщать вам все, что узнаю об этом деле. Не удивляйтесь моим словам, я совсем не таков, каким кажусь. Взамен услуги, которую вы мне окажете, я окажу вам услугу более значительную.
— Услугу? Мне? — с удивлением спросил начальник полиции. — Позвольте спросить какую?
— Я сведу вас лицом к лицу с Петушиным Рыцарем.
— Лицом к лицу с Петушиным Рыцарем! — повторил, вздрогнув, Фейдо. — И где же?
— В вашем особняке, в вашем кабинете.
— Берегитесь, милостивый государь! Опасно шутить таким образом с таким человеком, как я.
— Клянусь жизнью Сабины, я говорю серьезно!
— И когда вы сведете меня лицом к лицу с Петушиным Рыцарем?
— В тот самый день, когда я узнаю, кто ранил Сабину.
— А если я это узнаю через час?
— Вы через час увидите Петушиного Рыцаря в вашем особняке.
В ответе звучала такая самоуверенность, что начальник полиции, по-видимому, поверил, однако невольное сомнение мелькнуло в его голове.
— Еще раз повторяю вам, — сказал он, — со мной не шутите. Я жестоко накажу вас.
Жильбер перенес без смущения взгляд начальника полиции, взгляд, от которого трепетали многие.
— Приходите каждый день и каждую ночь в часы, назначенные вами, — продолжал Фейдо. — Когда я захочу говорить с вами, дам вам знать. — С этими словами начальник полиции вошел в свой сад.
XIV
Затруднительная ситуация
Фейдо де Марвиль не спеша прошел через сад к лестнице, которая вела в его личные апартаменты. Едва он поднялся на последнюю ступеньку, к нему подбежал слуга.
— Его превосходительство министр иностранных дел ждет ваше превосходительство в гостиной.
— Маркиз д'Аржансон? — удивился Фейдо.
— Совершенно верно.
— Давно он приехал?
— Минут пять назад, не более.
Фейдо поспешно прошел в гостиную. Маркиз д'Аржансон действительно ждал его там. Это был человек высокого роста, выражение его лица трудно было бы однозначно описать: в нем смешивались и доброта, и холодность, и робость. Его неуверенность, сутулая осанка и несвязная речь приклеили ему прозвище д'Аржансон-дурак. Не имея внешности умного человека, он, однако, обладал быстротой ума и большой проницательностью. Людовик XV оценил его по достоинству и назначил министром, несмотря на насмешки, сыпавшиеся на маркиза.
Начальник полиции низко поклонился министру иностранных дел, тот ответил вежливым поклоном.
— Крайне сожалею, что заставил вас ждать, — сказал Фейдо, — но я был занят по службе.
— Я также приехал к вам по служебному делу.
— Я к вашим услугам, маркиз.
— Мы сможем поговорить конфиденциально? — спросил д'Аржансон, с беспокойством оглядываясь вокруг.
— Конечно, нас никто не услышит.
— То, что я вам скажу, чрезвычайно важно.
— Я слушаю вас, господин министр.
— Сядьте на диван возле меня.
Фейдо жестом попросил министра подождать, потом подошел к дверям, закрыл их и, сев рядом с министром, сказал:
— Я вас слушаю.
— Любезный месье де Марвиль, я мог бы и не дожидаться вас, поскольку должен был вручить вам только приказание, продиктованное его величеством.
Д'Аржансон вынул из кармана бумагу, сложенную вчетверо, и подал ее начальнику полиции.
— Прочтите, — сказал он.
Фейдо развернул бумагу и прочел: «Предписывается начальнику полиции: сегодня вечером, между десятью и двенадцатью часами, в Париж через Венсенскую заставу въедет почтовый экипаж с двумя извозчиками. Два лакея без ливреи будут стоять на запятках. У этого экипажа коричневый, без герба, кузов и колеса того же цвета с зелеными полосами. В экипаже будет сидеть молодой человек, не говорящий по-французски.
Необходимо принять все меры, чтобы захватить этого человека при въезде в Париж. Установив его личность, отвезти в его же экипаже в полицию, при этом никто не должен садиться вместе с ним, и окна кареты должны быть зашторены.
Особенно следить за тем, чтобы никакая бумага не была выброшена из окна экипажа; самая глубокая тайна должна окружать это дело».
— Это легко выполнить, — сказал Фейдо, закончив читать. — Я сейчас же приму необходимые меры. Но что же мне делать с этим человеком, когда его привезут сюда?
— Этот человек говорит по-польски. Без всякого сомнения, когда его арестуют, он потребует, чтобы его отвезли ко мне для того, чтобы потребовать помощи своего посла; в таком случае привезите его ко мне, в каком бы то ни было часу. Если же он этого не потребует, предупредите меня и держите его в вашем кабинете до моего прихода.
— Это все?
— Спрячьте его бумаги так, чтобы никто их не видел.
— Хорошо.
— О похищении должно быть известно только королю, вам и мне. Используйте опытных и знающих людей для ареста у заставы, потому что от этого зависит их жизнь, ваше место начальника полиции и мой министерский пост.
— Я отдам надлежащие распоряжения и ручаюсь за моих агентов.
— Если так, король останется доволен.
— Да услышит вас Бог, маркиз!
— И еще, — продолжал д'Аржансон тихо. — Королю было бы любопытно знать по некоторым причинам, не известным никому, кроме меня, что делает принц Конти, с кем он чаще видится и не заметно ли в его доме приготовлений к путешествию.
— Я разузнаю об этом.
Маркиз встал.
— Вы меня поняли? — спросил он.
— Совершенно, — отвечал Фейдо.
Министр сделал несколько шагов к дверям, Фейдо пошел провожать его.