Не с тобой-2 (СИ) - "Gesiona". Страница 36

— Интересно, что понадобилось горничной ночью в моем номере? — хмыкнул он. — Автограф, что ли?

— Идиот! — разозлилась Клодин. — Тебе весело, да? Я тут едва с ума не сошла, пока ты в отключке лежал, а ты резвишься!

— Прости меня, — он виновато коснулся ее ладони. — Клянусь, я не собирался сводить счеты с жизнью таким банальным способом. Просто немного не рассчитал.

— Что не рассчитал? Дозу? — грустно спросила сестра. — Посмотри, до чего ты докатился, Нолан! Мало того, что ты увяз в беспробудном пьянстве, ты еще, оказывается, плотно сидишь на героине!

— Да не сижу я на нем! — скрипнул зубами Нолан. — Я его вчера, можно сказать, первый раз попробовал. Сам не знаю, зачем. Экспериментировал, наверное. Признаю, эксперимент не удался, — он замолчал на секунду и уже тише добавил: — Я не наркоман, Кло.

Клодин лишь молча покачала головой, явно не веря ни единому его слову. Она сидела, устало опустив поникшие плечи, зажав ладони между коленями, и выглядела очень потерянной. Нолан смотрел на ее худую спину, обтянутую тонким розовым свитером, и маялся чувством вины и жалости к ней. Его маленький верный оруженосец, она никогда не простила бы себе, если бы с ним что-нибудь случилось. Она так давно тащила на себе груз заботы и ответственности за своего непутевого младшего братца, что он привык воспринимать это как должное и совершенно не задумывался, как его поступки могут отразиться на ней и ее чувствах.

— Кло, пожалуйста, езжай домой, — повторил он. — Это же глупо — сидеть здесь сутками. Хватит истязать себя. Со мной все нормально.

— А если тебе что-нибудь понадобится? — неуверенно спросила Клодин.

— Если понадобится, я найду к кому обратиться. Здесь полно персонала. Иди уже, — настаивал он.

Клодин поднялась.

— Хорошо, — сдалась она и тут же добавила непримиримым тоном: — Но я вернусь вечером.

Нолан наблюдал, как она берет пальто, надевает его, туго затягивает пояс, идет к двери.

— Кло, — позвал он.

Сестра обернулась. Нолан отсутствующе смотрел в потолок.

— Скажи, — с трудом выдавил он, — ты… знала?

Она не стала уточнять, что именно. Покачала головой.

— Нет. Не знала. Мы ведь с Эли почти не общались после вашего… разрыва. Да и неужели ты думаешь, я стала бы скрывать это от тебя? — Клодин постояла еще немного, а потом вышла из палаты.

Он остался лежать, распятый на жесткой больничной койке, мучительно прислушиваясь к пустоте внутри себя. Что за отрава плавала сейчас в его венах, вымывая из крови другой яд, которым он так щедро накачал себя вчера? Отчего он был так спокоен сейчас? Сейчас, когда должен был рычать и корчиться от ревности и боли? Вместо этого он способен лишь с сухой отстраненностью вспоминать вчерашние события, так словно это происходило не с ним и совсем его не касалось. А может быть, все это лишь игра его одурманенного наркотиком разума, заковыристая иллюзия, и на самом деле его бесчувственное, погрузившееся в кому от передоза тело так и лежит на полу гостиничного номера, никем до сих пор не обнаруженное?

Нолан усмехнулся и зажмурился. Какой занятный побочный эффект. Его уже начали посещать сомнения в реальности мироздания. Да он находка для психиатра.

С уже знакомым характерным скрипом приоткрылась дверь.

— Ты что-то забыла? — спросил он, уверенный, что вернулась Клодин.

Ответа не последовало. Он открыл глаза и медленно повернул голову.

— Здравствуй, Нолан, — негромко произнесла замершая на пороге женщина.

«Началось! — тоскливо подумал Нолан. — Хочу назад, в кому, или что там со мной приключилось? Тихо, спокойно. Лежишь — ничего не слышишь, никого не видишь. Попросить, что ли, чтобы никого не пускали?»

— Привет, Ким, — вздохнул он. — Проходи, чего уж там.

Ким приблизилась и деликатно присела на краешек стула. Покусала губы и нерешительно спросила:

— Как ты?

— Жив, как видишь, — хмыкнул он.

Визита Ким он не ожидал, предстоящим разговором тяготился, ибо считал его бессмысленным. Было неловко, маятно и  очень стыдно. Меньше всего он сейчас хотел, чтобы кто-то видел его таким… жалким.

— Кто тебе сказал? Кло сообщила?

— Кло? Нет. Ты, вероятно, забыл, что твой агент — моя близкая подруга. Она и сказала.

Ну да, разумеется. Агента он сменил полгода назад, и именно по протекции Ким Сьюзан Патрикола, которая работала только со звездами первой величины, взялась за такого неудобного клиента, как он. «В кому!» — окончательно решил Нолан.

— Как Крис? — спросил он, чтобы хоть что-то сказать.

— Все хорошо, — пожала плечами Ким, искоса разглядывая его лицо.

— Ким, ты меня, конечно, извини, но я сейчас не очень расположен вести светскую беседу, — не выдержал Нолан, — и если ты пришла сказать мне, что я идиот, сознательно гробящий свою жизнь, будем считать, что я все это выслушал и принял к сведению.

Ким вздохнула.

— Честно говоря, я не знаю, зачем приехала, — призналась она и, запнувшись на секунду, добавила: — Я испугалась за тебя.

— Со мной все в порядке. Как выяснилось, на том свете я тоже никому особо не нужен. Доказано экспериментально.

— Может быть, потому что ты очень нужен здесь? — слабо улыбнулась она и сразу же стала серьезной. — Я понимаю, Нолан, что не имею никакого права вмешиваться в твою жизнь или указывать тебе, как стоит или не стоит поступать. Догадываюсь, с чем связано твое безрассудство, и мне, действительно, очень горько осознавать, что именно я  являюсь причиной всех твоих бед.

— Ким, прекрати! — неожиданно взъярился он. — Довольно повторять одно и то же! Мы уже много раз обсуждали это, но если надо, я скажу еще — тебе не в чем себя упрекать. Все, что произошло когда-то и происходит теперь, целиком моя вина. Точка. Раз и навсегда закроем эту тему.

— Если бы только я могла тебе чем-нибудь помочь! — вырвалось у нее.

— Так, — пробормотал он, — давай без этого, окей? Я уж как-нибудь сам.

Нолан угрюмо отвернулся к окну. Разом вдруг стали ныть все пострадавшие части тела, начиная от носа и челюсти и заканчивая разбитыми руками. Маленькое горячее солнце запульсировало под черепной коробкой, обжигая острой болью. Действие обезболивающего заканчивалось, и с каждой секундой ему становилось все хуже. Пускай она уже уйдет. Только совестливой и заботливой Ким ему сейчас не хватало.

Ким все поняла без слов, бесшумно поднялась.

— Я пойду. Поправляйся, Нолан.

Он кивнул, но Ким отчего-то не двинулась с места.

— Знаешь, — наконец произнесла она, — я просто хотела сказать… Когда в следующий раз у тебя вновь возникнет желание свернуть себе шею, попытайся вспомнить, что на свете существует, по крайней мере, один человек, который любит тебя таким, какой ты есть, и который нуждается в тебе, как никто другой. Нуждается в твоей любви, заботе, внимании и поддержке, во всем том, что ты обещал дать ему. И чего лишишь, если с тобой что-нибудь случится.

Нолан молчал, и Ким, не дождавшись ответа, вышла из палаты.

Алиса опомнилась только в такси. Паника, спазмом сжимавшая горло, начала отпускать, и к ней стала возвращаться ее природная способность рассуждать здраво и хладнокровно. Пусть запоздало, но она, наконец, смогла путем последовательного анализа вычленить из сбивчивого, прерываемого всхлипами, монолога Клодин необходимую информацию. И когда ей это удалось, на смену страху, совершенно парализовавшему ее рассудок, пришли злость и негодование.

Он не удовлетворился своей глупой и жестокой выходкой там, в отеле! Нет, за короткой программой последовали показательные выступления! Этого и следовало ожидать. Он никогда даже не пытался сдерживать или контролировать свои чувства, вспыхивая, как спичка, легко идя на поводу у сиюминутных желаний и руководствуясь одними лишь эмоциями. При этом он совершенно не задумывался, к каким последствиям, как для него, так и для окружающих, может привести такое сумасбродство. Чертов эгоист, низкий себялюбец, не видящий ничего дальше собственного носа! О, пусть только придет в себя. Она придушит его собственными руками!