Не с тобой-2 (СИ) - "Gesiona". Страница 42
— Без пяти двенадцать, — ответила Алиса.
— До чего ж мы пунктуальны! — восхитилась Сашка и сосредоточенно пробормотала: — Выгрузиться бы теперь, ни за что не зацепившись!
Выгрузка прошла удачно. Стив в режиме нон-стоп щелкал затвором камеры, Александра непринужденно позировала, Алиса любовалась. Когда с постановочными снимками было покончено, к ним подошла Барбара, свадебный распорядитель, и, поздоровавшись, сообщила, что мистер Миллер ждет наверху.
Временно отлученные от смотровой площадки туристы, столпившиеся неподалеку от лифта, встретили появление Александры нестройным приветственным гомоном и аплодисментами. Раздаривая улыбки, подобно кинозвезде, Алекс величественно проплыла по импровизированному живому коридору.
В лифте играла приятная музыка, прямо на стеклянную крышу кабины проецировались разноцветные изображения, видимо, чтобы гости не скучали. Правда, заскучать вряд ли кто-то успевал, потому что, едва лишь кабина начала движение, заложило уши, что свидетельствовало о том, что лифт очень скоростной.
Александра взволнованно покусывала губы и постукивала ногой, бросая короткие взгляды на Алису.
— Слушай, — наконец произнесла она решительно. — Ты только, если что, не падай в обморок! Помни, ты моя единственная свидетельница. И у нас всего полчаса.
— Что? — изумилась Алиса, глядя на Сашку во все глаза. — С чего это вдруг мне в обморок падать?
— Ну мало ли, может голова закружится, — туманно ответила та, отводя взгляд. — Высоко все-таки.
Алиса подозрительно смотрела на принявшую невозмутимый вид подругу.
— Саша, с тобой все в порядке? — осторожно поинтересовалась она.
— В полном! — кивнула та. — Приехали!
На пустой смотровой площадке, огороженной высокими стеклянными щитами, их ожидали. Лучащийся счастьем жених, седой представительный джентльмен с красноречивой папкой в руках и…
Алиса прерывисто выдохнула. Сашка ее обманула. Свидетелей на церемонии будет два.
Глава 22
Нолан поежился. Между щитами ощутимо задувало, а костюм при температуре воздуха в семь градусов не сказать чтобы сильно грел. Впору было порадоваться, что молодоженам хватило благоразумия не арендовать полностью открытую галерею на 70-м этаже. Сдуло бы ко всем чертям.
Забавно, он довольно часто бывал в Нью-Йорке, но ни разу не удосужился взглянуть на город с высоты птичьего полета. И дело было вовсе не в отсутствии времени. Он просто всегда проявлял слишком мало интереса ко всему, связанному со Штатами, цинично воспринимая их как некую золотую жилу, на которую ему посчастливилось наткнуться. И вот сейчас, глядя на раскинувшийся внизу город, рассекающий облака верхушками небоскребов, Нолан не испытывал ровным счетом никакого восхищения или душевного трепета, одно лишь недоумение — как в этом можно было жить?
— Провинциал ты, Нолан, — снисходительно заявила ему Алекс. — Как можно не любить Нью-Йорк?
Александра позвонила неделю назад, по иронии судьбы в день, когда он покинул реабилитационную клинику в Швейцарии, где пробыл без малого месяц.
Он всегда считал депрессию просто жеманной фигурой речи страдающих от безделья богатеньких дамочек. И очень удивился бы, прочитав подобный диагноз в своем медицинском заключении. Если бы, конечно, к тому времени сохранил способность удивляться. Тогда он чувствовал себя аморфной равнодушной ко всему массой, поэтому не стал сопротивляться, когда в один прекрасный день Клодин посадила его на самолет, летящий в Цюрих.
Врачи элитной клиники для алкоголиков, наркоманов и прочих находящихся в порочной зависимости личностей, в которой он оказался, не зря ели свой дорогостоящий хлеб. Четырехнедельная программа реабилитации в условиях полной конфиденциальности значительно облегчила его банковский счет, но все-таки принесла выстраданные плоды. Ежедневный восьмичасовой контакт с личным специалистом был изматывающим для тела и горьким для души и разума. Ему казалось, что исправить чудовищную ошибку невозможно. И жить с грузом сотворенного невозможно тоже. Как жить, когда потеряно все? Ему не мешали терзаться и убиваться, терпеливо выслушивая многочасовые исповеди. И незаметно очень ненавязчиво и профессионально вскрывали и препарировали, разбирая на атомы порочную модель поведения, которой он следовал последние годы. Скептик в нем сопротивлялся до последнего: не так-то просто было принять идею необходимости хоть какого-то конструктивного переосмысления всей своей жизни — непросто, болезненно и неприятно. Но его вели осторожно, как слепого, через анализ своего прошлого и настоящего, через принятие своего чувства вины и раскаяния к пробуждению, умению слушать и понимать себя и по-новому выстраивать отношения с близкими людьми и с миром в целом.
Было бы слишком смело заявлять, что он вышел из клиники в состоянии абсолютной гармонии и просветления, да и вряд ли такое вообще было возможно. Но он забронировал билет в Дублин, впервые за долгое время твердо зная, что должен сказать, готовый, наконец, расплатиться по накопившимся долгам.
И в тот же день бронь отменил.
— Куда ты подевался?! — накинулась на него Алекс. — Я две недели не могу тебя разыскать! Телефон отключен. Мессенджеры мертвые. Кло мямлит что-то невразумительное. Агент твой вообще молчит, как партизан на допросе. Ну что это такое!
— Меня не было в Штатах, — уклончиво проговорил Нолан.
В самом деле, не объяснять же ей, что он провел весьма разнообразный месяц в компании таких же сознательных торчков.
— Ладно, — не стала допытываться Алекс. — Дело есть.
Дело она изложила обстоятельно и многословно, перемежая свою речь совсем нелестными эпитетами в его и Алисин адрес.
— Всё самой! — разорялась она. — На вас же совершенно ни в чем положиться нельзя, ни на одного, ни на другую! А у меня, между прочим, свадьба!
Далее последовала длинная и, как догадывался Нолан, не совсем цензурная фраза по-русски.
— Прими мои поздравления, — вклинился наконец он в эмоциональный монолог. — Рад за тебя. Только, боюсь…— он немного помедлил, — твое приглашение — не самая лучшая идея. Видишь ли, Алекс, какой бы беспутной и нелепой ни была моя жизнь, она мне… хм… чем-то дорога. И я не хотел бы оставшуюся ее часть провести за решеткой. А это обязательно произойдет, потому что в этот раз я доведу начатое до конца и, скорее всего, его убью, — серьезно объяснил он, моментально растеряв весь ранее достигнутый дзен.
Александра тяжело вздохнула.
— Нолан, я совсем дурочкой выгляжу? — грустно спросила она. — А Алиска говорит, что беременность не влияет на умственные способности. Я вовсе не собираюсь превращать собственную свадьбу в арену для вашего поединка. Это мы уже проходили. Впечатляюще, но непродуктивно. Джея нет среди приглашенных. Во-первых, он где-то в Африке. Во-вторых… — она на секунду задумалась. — А, да ладно, первого достаточно. Ну, чего молчишь? Признай, что я гений интриги!
— Признаю, — проговорил он.
— То-то же, — довольно заявила Алекс. — А теперь детали…
Деталей Нолан не услышал. Отключившись от внешнего мира, он думал только об одном: она будет там, он увидит ее, услышит ее голос, почувствует аромат кожи и волос и пусть случайно, пусть мимолетно, но сможет прикоснуться к ней, к своей кошке. «Чужой! — безжалостно напомнил внутренний голос. — Не твоей. Уже не твоей».
— Я ей не нужен, — отвечая на собственные мысли, пробормотал он.
Что-то увлеченно тараторившая Алекс замолчала.
— Тьфу на тебя! — в сердцах воскликнула она. — Ну давай я тебя обниму и пожалею!
Он скрипнул зубами, прикрыл глаза.
— Давай к деталям.
— Я тебе все уже изложила. Ты меня, вообще, слушал?! Да черт с ними, с деталями, будешь импровизировать! Ты мне лучше вот что скажи…— Александра замялась, явно не зная, как спросить, — как у тебя сейчас с этим?
— С чем? — не понял Нолан.
— Ну с выпивкой! Ты уверен, что сможешь держать себя в руках?
— Я не пью, — спокойно ответил он и педантично уточнил: — Уже тридцать один день.