Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич. Страница 108

И только когда крик этот наконец смолк, оставив одну только пронизанную негромким деловитым треском нитей тишину, Лэйд разобрал звук, который должен был расслышать еще до того, но который все это время звучал где-то на периферии.

Ритмичное громыхание чего-то тяжелого. И, кажется, делающееся все более громким с каждой секундой. Направление он угадал почти мгновенно — со стороны лестницы. А значит…

Даже страх, сковавший его по всему телу свинцовыми кандалами, не помешал Лэйду мысленно чертыхнуться.

Лестница. Подобные звуки могут издавать только хорошие крепкие ботинки, спешно спускающиеся вниз по ступеням. Много хороших крепких ботинок — по меньшей мере, дюжина. Видно, самые отчаянные клерки из числа биржевого воинства Крамби все-таки набрались духа спуститься вниз, на помощь. И сейчас спешно движутся к лазарету, не предполагая, с чем им доведется здесь столкнуться.

***

Надо предупредить их, понял Лэйд. Нельзя поднимать шума. Нельзя резко двигаться. Нельзя привлекать к себе внимание. Если кто-нибудь из них громко хлопнет дверью или, того хуже, испуганно закричит, не совладав с собой… храни нас всех Бог!

Серебряные нити продолжали свою работу, распарывая и сшивая свою жертву. Кажется, они действовали совершенно случайно, даже хаотично, не имея перед собой ни определенной картины, ни даже четкой цели. Просто вдумчиво перекраивали оказавшийся в их распоряжении материал. Но Лэйд не сомневался, что они охотно оторвутся от своего занятия, если обнаружат новое поле для работы.

— Мисс ван Хольц… — осторожно позвал Лэйд, использовав шепот едва ли более громкий, чем дыхание, — Мне кажется, у нас есть минута или две, пока оно… занято. Двигайтесь ко мне и мы вместе…

Кажется, она с трудом сознавала происходящее. Веки дрожали, взгляд, расфокусированный и полупрозрачный, плавал по залу, точно древесный листок по поверхности озера.

Шаги со стороны лестницы быстро приближались. Быстрые, грохочущие, тяжелые — они точно отсчитывали оставшиеся в их распоряжении секунды.

Подбадриваемые друг другом, возбужденные собственной храбростью, вооруженные Коу, эти люди, верно, сумели убедить себя в том, что представляют собой грозную силу. И потеряли последние остатки осторожности. Лэйду показалось, что он слышит голос Коу за гомоном прочих, голос холодный и спокойный, по-военному четко раздающий указания. Дверной проем, которой он сам миновал несколькими минутами ранее, осветился пляшущими на стенах пятнами гальванического света. Фонари.

— Мисс ван Хольц! — отчаянно позвал Лэйд, — Будьте благоразумны, нам надо…

Дверь распахнулась с грохотом, будто ее вышибли тараном. И сразу сделалось ясно, что людей в коридоре даже больше, чем ему представлялось. Не полдюжины, а по меньшей мере десять. Ослепленный светом их фонарей, он не видел лиц, зато увидел то, что мгновенно заставило его покрыться слизкой испариной.

Холодный блеск стали в их руках. Они были вооружены.

— Вон она! — крикнул кто-то взволнованно, — Я ее вижу! Кажется, цела!

Они еще не видели. Не сориентировались, не разобрались, не поняли, что вторглись на сцену во время выступления. Как и того, что с этого момента сделались его частью.

Серебряные струны, обеспокоенные громким звуком и светом, издали зловещий гул. И существо, дергающееся в их сплетении, на миг обрело возможность шевелиться.

— Туда! Смотрите туда! Это…

— Чертово дерьмо!

Существо, сотканное невесомым серебром из тела Синклера, за считанные минуты своего существования, прошло столь далекий путь в своей трансформации, что уже не могло считаться даже дальним его родичем. Скорее, оно походило на… Лэйду не хотелось даже думать на этот счет. На эмбрион дельфина исполинских размеров, быть может. Раздувшееся, состоящее из бугров хаотично разросшейся плоти, усеянных костяными осколками, оно взирало на мир беспомощно хлопающими человеческими глазами, но все прочее… все прочее человеческим уже не было.

Пальцы превратились в торчащие из спины не то гребни, не то плавники. Судя по их колыханию, они утратили свою двигательную функцию, сделавшись бесполезными отростками, которыми хозяин уже не мог управлять. Жгуты из переплетенных жил и кишок вяло ворочались, но движения их не выглядели осмысленными. Плоть спеклась с костями, внутренности — с волосами и соединительной тканью. На боках чудовища беспомощно дергались жабры, образованные, кажется, из человеческих век. Несмотря на то, что раздувшееся монстрообразное тело было водружено по меньшей мере на десяток конечностей, некоторые из которых представляли собой собранные из человеческих костей многосуставчатые щупальца, рыбьи хвосты из хрящей и какие-то бессмысленные не то лапки, не то хвосты, Лэйд сомневался, что эта тварь сможет хотя бы ковылять без посторонней помощи. Даже сейчас она была подвешена в коконе из переплетающихся серебряных нитей, перекроивших ее вдоль и поперек, давших ей новую страшную жизнь и ставших частью этой самой жизни.

Существо распахнуло пасть, страшный треугольный провал, внутри которого Лэйд с отвращением разглядел ряды зубов из человеческих ребер и пузырящийся, сотканный из легких, язык.

— Помо… — выдохнуло существо, задыхаясь и источая складками своей туши не то сукровицу, не то желчь, — Помо…

Лэйд слишком поздно сообразил, что сейчас произойдет. А может, мысль, мучительно долго добиралась к его собственному языку, потратив на это на полсекунды больше положенного.

— Не стрелять! — отчаянно крикнул он, — Не…

***

Стрельба из огнестрельного оружия в тесном пространстве — чертовски неприятная штука. Даже если это аккуратная автоматическая машинка вроде той, что была у Коу. Но если это полдюжины револьверов армейского образца…

Лэйд взвыл, пытаясь одновременно прикрыть глаза и уши, но поздно. Перед глазами лопнули оранжевые, синие и золотые круги, а в уши точно забили единым махом по железнодорожному костылю. Он свалился на пол, ослепший и оглушенный, ощущая из всех запахов мира одну только отчаянную кислую горечь порохового дыма.

Идиоты. Вы не должны были стрелять. Вы…

Может, у них было оружие, но не было ни выучки, чтоб грамотно его использовать, ни опыта. Кажется, не было ничего, кроме слепого страха. Пальба, которую они учинили, ничем не походила на выверенные слаженные залпы полицейских отрядом, это был хаотичный оглушительный грохот вроде того, что бывает, когда мальчишки озорства ради швырнут с крыши в водосточную трубу горсть булыжников.

При первых же выстрелах Лэйд ничком бросился вниз и, кажется, верно поступил. Сквозь треск проломленных деревянных панелей и негромкий звон разбитого стекла он явственно расслышал зловещий визг рикошетов и хруст легкой конторской мебели.

— Не стрелять! — резкий голос Коу он разобрал несмотря на то, что в каждом его ухе было по три фунта мокрой ваты, набитой вперемешку с дребезжащими медными колокольчиками, — Не стрелять, мать вашу! Довольно!

Пальба стихла. Не сразу, как положено по команде, а неуверенно, даже робко. Быть может, у этих кретинов попросту закончились патроны. А может… Лэйд ощутил ледяную прореху где-то в груди.

Может, они наконец увидели эффект их трудов.

Град пуль, выпущенных с ближней дистанции, не оставлял плоти ни малейшего шанса, в какую бы форму она ни была заключена. Серебряные нити, несомненно, были наделены великим талантом хирурга или даже зодчего, но при всем своем могуществе едва ли могли служить защитой от стали и свинца. А стали и свинца на их творение обрушилось за считанные секунды чертовски много.

Существо, созданное из богатейшей палитры человеческих тканей Синклера, умирало. Его грудь была разворочена выстрелами, конечности обвисли, оскаленная пасть источала потоки мутной слюны. Безвольно повисшая голова зияла дырами, внутри которых Лэйд с содроганием разглядел не порванные мозговые оболочки, а какое-то жуткое месиво из тонких ворочающихся хрящей.