Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич. Страница 134

Лэйд не отступил, когда Лейтон шагнул в его сторону. Остался на месте, вперив в него взгляд. На людей этот взгляд действовал почти всегда должным образом, но мистер Лейтон уже был не вполне человеком. И это становилось отчетливо заметно с каждой минутой. Он все сильнее припадал на передние руки, выворачивающиеся под странным углом. Голова все сильнее клонилась к земле. Костюм трещал по всем швам, покрываясь буграми и скрывая многочисленные трансформации тела.

Лэйд заставил себя не замечать этих преображений. Вернуть мысль в рабочий контур, занять делом, заставить ее искать ответ.

Женщина, которой отсекло лицо стеклом. Переломавший руки техник. Водитель, разбившийся на служебном локомобиле. Рассеянный клерк, выпивший отраву. Они не были жертвами трагической случайности, как и подозревал Крамби. Демон дотянулся до них. Еще тогда, прежде чем увлечь набитое людьми здание в адскую бездну. Но…

— Те четверо, которые угодили под расправу первыми. Демон не убил их. Почему?

Лейтон усмехнулся — жутковатое зрелище. Язык у него сделался широким, как лопата, и бледно-розовым, но еще страшнее было то, что он был покрыт полупрозрачными острыми шипами, тончайшими и загнутыми, точно рыболовные крючки.

— Потому что не мог. Не вошел в силу. Но сейчас…

— Что? — спросил Лэйд с нехорошим чувством, — Что сейчас?

— Сейчас он в полной силе. Он вступил в свои права, если ты понимаешь, о чем я говорю. В полном объеме. И я — живое тому подтверждение.

***

Лейтон зашипел. Росшая пучками шерсть на его мясистом загривке вздыбилась, розовая мякоть обрамлявших пасть губ приподнялась, обнажая острейшие костяные кинжалы. Глаза его набухали в глазницах, делаясь все больше, но чем сильнее они росли, тем сквернее было ощущать на себе их взгляд — взгляд двух щербатых янтарных лун с вытянутым вертикальным зрачком посередке.

— Вам страшно? Вам омерзительно? Противно? Зря. Скоро со всеми нами произойдет нечто подобное. Может, еще более жуткое. Кольридж, Синклер, Коу, я, Розенберг… Даже хорошенькая мисс ван Хольц. И поверьте, то, что случилось с нами, не сравнится с тем, что ждет ее саму. О, я бы хотел на это посмотреть…

Лэйд услышал, как где-то за стеллажами всхлипнула мисс ван Хольц. Она слышала их разговор, каждое их слово.

— Она не входит в оперативный совет, — твердо произнес Лэйд, не позволяя вниманию Лейтона переключиться на кого-то другого, — У демона какие-то счеты к окружению Крамби, не так ли? Он уничтожает вас по какой-то причине. Вы что-то сделали, прогневав его, или…

— Ты ни черта не понял, Лэйд Лайвстоун, — Лейтон широко ухмыльнулся, клацнув зубами. Щек у него больше не было, они превратились в обрывки плоти, едва прикрывавшие пасть и свисающие бахромой, точно выстиранное тряпье, — Нас всех ждет одна участь. Нет разницы между начальником и последним из клерков. Между директором и полотером. Нас всех ждет одна участь — та, на которую мы обрекли себя сами. Разве что ты и Крамби неподвластны ему, но это лишь временно. Поэтому было вдвойне любезно с твоей стороны прийти ко мне.

Лэйд выставил перед собой ладони.

«…и Лэйда Лайвстоуна».

Крамби. Олдридж. Синклер. Коу. Лейтон. Розенберг. Мисс ван Хольц. Демон. Компания.

У этого воображаемого кубика, который он вертел в своем сознании, было слишком много граней, причем они смыкались друг с другом по непонятным ему правилам. Надо как-то специальным образом надавить на одну из них, чтобы эта чертова китайская головоломка изменила форму, сделавшись понятной.

— Запонки, — сказал он наугад.

— Что?

— Запонки покойного мистера Олдриджа. Это ведь вы их стащили из коробки, когда вместе с Крамби и прочими отперли сейф? Там был блокнот, фотокарточка, несколько марок и запонки. Они…

Лейтон ухмыльнулся, отчего зубы его заскрежетали.

— Ах, запонки. Да, я взял их. Не потому что подобно Розенбергу испытывал к мертвому старику какой-то пиетет. Я думал… Черт, сейчас-то уже все равно. Я думал, они из драгоценных камней, но снаружи покрыты медью. Старый ублюдок всегда был хитер, невероятно хитер. Он сделал вид, будто отказался от денег, отрекшись от всех нас, но он был не так прост. Наверняка у него остались тайники и запасы на черный день. Но…

— Драгоценных камней не было?

— Не было. Дрянная дешевка, не стоящая и шиллинга. Это были даже не его запонки. Скорее всего, просто памятная вещица, которую он держал у себя.

— Почему вы так решили?

— Монограмма, — проворчал Лейтон, — Его звали Жеймс Атрик Олдридж. А монограмма на запонках состояла лишь из двух букв — «П» и «А». Никчемная медь. Я бросил их в сливную решетку на улице.

Пусто, подумал Лэйд, ощущая, как рассыпается в руках воображаемый куб с тысячью граней. Ты позволил инстинкту вести тебя и он, покрутившись, как тигр в клетке, вновь привел тебя не в ту сторону. А ведь ты мог бы…

Забудь, приказал он себе. Сейчас у тебя есть работа поважнее. Не упусти хотя бы ее.

— Я пришел по доброй воле, — громко произнес он, — Мы должны объединиться. С вами произошла скверная вещь, согласен, но вы еще живы и, быть может, изменения обратимы. Мы можем найти выход, если каждый выложит карты на стол. Мы заставим демона вернуть все назад. Излечить тех, кто жив, и…

Лейтон расхохотался. Треск его смеха превратился в громкий треск ткани, когда надувшаяся в промежности опухоль под его брюками вдруг лопнула, исторгнув наружу извивающуюся, перепачканную слизью и клочьями шерсти змею, стеганувшую по полу. Лэйд едва не отскочил прочь. Не сразу сообразил, что эта извивающаяся змея, хлещущая из стороны в сторону — не более чем хвост. Хвост мистера Лейтона, наконец обретший свободу.

— По доброй воле? Объединиться? Я думал, ты читал письмо.

Лэйд знал, что нельзя смотреть в сторону двери. Судя по тому, как напряглось тело Лейтона, с которого медленно сползали остатки костюма, даже один неосторожный взгляд мог спровоцировать того на нападение. Он уже не был человеком, он был зверем, быстро обретая животные рефлексы. Гигантским котом, для которого Лэйд Лайвстоун был лишь мышью. Может, весьма сообразительной и отважной, но все-таки мышью.

— Я видел письмо, — признал Лэйд, — И знаю, что Розенберг упомянул в нем меня. Но я ничего не знаю о его содержании. Текст зашифрован, а у меня нет ключа.

— Ах, шифр, — Лейтон осклабился и это уже совсем не напоминало улыбку, слишком уж широко распахнулась пасть, — Я и забыл. Старый шифр Олдриджа. Ну конечно. Чтобы читать его, нужно слово-ключ. Особое слово, которое он доверял не каждому. Только ближайшим. Только достойным. Столпам своей компании, на которых зиждилось ее благополучие. Как иронично… Ты хочешь знать это слово, Лэйд Лайвстоун? Хочешь стать частью нас?

Синклер, распавшийся на части и перекроенный во что-то чудовищное. Кольридж, разорванный кальмаром. Розенберг, спрятавшийся от всего мира и, видимо, умирающий. Лейтон, превращающийся в огромного кота…

Нет, подумал Лэйд, я не знаю, что происходит в середке «Биржевой компании Крамби», но я определенно не хочу быть ее частью. Ни за что на свете.

Лейтон медленно огибал комнату, двигаясь по спирали вокруг Лэйда. Многие люди имеют обыкновение ходить во время беседы, Лэйд и сам к таким относился. Возможно, это было лишь попыткой размять новое тело, ощутить заложенные в нем силы и особенности. Но Лэйд не позволял себе оставаться к Лейтону спиной. Он поворачивался вслед за ним, стараясь держаться так, чтобы их разделял письменный стол. Рассохшийся, беспомощно присевший сразу на две ноги, он был старым хламом, который в буфетную, верно, оттащили, чтобы не мешался в Конторе, как оттаскивают в чулан все вещи, судьба которых — навек упокоиться на помойке. Но сейчас этот стол пришелся как нельзя более кстати. Едва ли он мог бы послужить укрытием, но Лэйд воспринимал его как спасительную преграду между ним и кружащим по комнате Лейтоном. Преграду, может, не очень надежную, но вполне явственную.