Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич. Страница 27

Монета не стала вращаться вокруг своей оси. Даже не шелохнулась. А когда Лэйд осторожно подтолкнул ее ногтем, упала на поверхность стола и осталась недвижимой. Э-гуи любят человеческую кровь и сладкое человеческое мясо, но они не любят холодный камень, который жжет их скелетообразные тела, точно раскаленный уголь. Пребывание здесь, в Майринке, было бы им мучительно, как человеку — пребывание в Геенне Огненной.

Лэйд медленно перебирал предметы, лежащие перед ним на столе. В некоторые вглядывался, ища только ему известные перемены, другие, поморщившись, сразу откладывал в сторону.

Кай-Тангата. Еще одно из созданий, обитающих в сумрачных чертогах города, которое время от времени не прочь выйти на охоту. Оно тоже не отказывается от сладкого человеческого мяса, но куда больше его привлекает человеческая боль, эманацию которой он втягивает в себя подобно хорошо выдержанному вину. И это не бездумный хищник, ведомый одними только инстинктами, это настоящая бестия — сообразительная, хитрая, изворотливая… Проникнуть в здание биржевой компании и пошалить там — вполне в его духе, но… Лэйд мысленно вычеркнул этот вариант, как вычеркивал из прейскуранта устаревшие позиции вроде испортившегося яблочного сока или засахарившегося мёда. Во всем Новом Бангоре обитала лишь одна особь этого вида и, судя по той трепке, что он задал ей два месяца назад, оправляться от последствий ей предстоит по меньшей мере до Рождества.

Маэро? Боглы? Ямауба? Лэйд рассеянно перебирал свои охотничьи снасти, походившие на сокровища, добытые из недр сорочьего гнезда. В Новом Бангоре обитает чертова прорва опасных тварей, некоторым из которых не досталось даже имени, а некоторые, вполне возможно, были лишь порождением слухов и в действительности не существовали. Ничего удивительного. Он сам прожил на острове больше двадцати пяти лет, прежде чем судьба свела его с брауни, крошечными и жестокими карликами, и всегда полагал их выдумкой досужих домоседов, ан вон как…

Ощутив болезненный зуд в правом мизинце, Лэйд едва удержался от того, чтобы не почесать его о ребро стола. Некоторые привычки живучи — куда более живучи, чем человеческое тело, странным образом устроенное и ужасно слабое.

Постепенно вся груда выложенных им на стол предметов перекочевала обратно в карманы пиджака. Единственным, что осталось лежать перед ним, были часы — потертый брегет с серебряной крышкой, во многих местах поцарапанный, помятый и давно утративший блеск полировки. Брегет не только выглядел неброско, он и устроен был самым неказистым образом. Не серебро, как можно сперва подумать, а дешевый германский нейзильбер[8], к тому же потертый и потемневший от времени. Вздумай Лэйд расстаться с этими часами, даже честный Скар Торвальдсон не предложил бы ему за них больше десяти пенсов, но Лэйд знал, что настоящая их стоимость гораздо, гораздо выше.

Лэйд зачем-то встряхнул брегет в руке. Как иной раз встряхивают яйцо, пытаясь понять, есть ли в нем что-то кроме пустой скорлупы. Он терпеть не мог использовать в своей практике предметы, устройство или суть которых не до конца понимал, очень уж часто имел возможность видеть, к чему приводит такая необдуманность.

Владелец антикварной лавочки неподалеку от Хейвуд-стрит, испытывавший слабость к эзотерическим игрушкам и собравший недурную коллекцию, имел неосторожность принять в дар от своего должника маленького медного идола, не догадываясь о том, что тот был украден из общины почитателей Медноликого. Увечный Кузнец никогда не считался злопамятным, среди Девяти Неведомых были куда более мстительные особы, однако кара его была резкой и жестокой. Плоть несчастного закипела и стекла, точно воск со свечи, а обнажившиеся кости оказались отлиты из олова, стали и абиссинского золота[9]. Лэйд не поверил бы, кабы не видел тело несчастного собственными глазами — незадолго до того, как крысы из Канцелярии спалили лавочку дотла, сымитировав пожар.

Лэйд доверял только тем вещам, которые изготовил лично с тщательным соблюдением всех ритуальных тонкостей, или тем, о происхождении которых знал наверняка. Все прочие… Лэйд осторожно погладил потертую поверхность крышки пальцем. Все прочие могли таить в себе не меньшую опасность, чем самые злокозненные твари. Проклятая кровь Левиафана может быть заключена в чем угодно, и иногда только возведенная до уровня паранойи осторожность может служить защитой.

Судьба предыдущего владельца часов лишь подтверждала это.

Насколько было известно Лэйду, их изготовил один из кроссарианцев высокой ступени посвящения, вхожий во внутренний круг ложи Монзессера и живший на острове под видом часовых дел мастера. Возможно, он тайком занимался тем же ремеслом, что и Лэйд, а может, попросту пытался проникнуть в тайны Нового Бангора, как многие любопытные неофиты, мнящие себя закаленными мистиками.

Лэйд не знал, какие чары тот наложил на брегет, через какие грязные ритуалы и отвратительные таинства ему пришлось пройти — он даже не был знаком лично с этим человеком, часы достались ему после его смерти. Однако к силе, заключенной в них, не стоило относится с небрежностью, в ее рабочих свойствах он сам не раз имел возможность убедиться и потому относился к ней с осторожностью, даже, пожалуй, с известной долей почтения.

Лэйд открыл крышку щелчком ногтя. Циферблат был потускневший, не только без драгоценных камней, но и без всяких украшений, а стрелки отлиты из дешевой бронзы столь некачественно, что и смотреть на них было неприятно. Однако в их показаниях нельзя было усомниться, обе — и часовая и минутная — уставились ровно вверх, возвещая полночь. Лэйд осторожно дыхнул на циферблат и тот, как и полагается стеклу, покрылся туманом. Тогда он осторожно встряхнул брегет. Стрелки дрогнули на своих местах, но не сместились. Это его вполне устроило.

Если бы крысы полковника Уизерса прознали о существовании у него подобного артефакта, ему, пожалуй, светили бы серьезные неприятности. Но — Лэйд усмехнулся, зная, что никто его не видит — некоторых вещей не дано знать даже Канцелярии. И слава Богу!

Лэйд постучал по циферблату ногтем, но стрелки опять не сдвинулись с места, прикипев к цифре двенадцать. И дело было вовсе не в том, что он их не завел, как предположила мисс ван Хольц, которая случайно бросила взгляд на циферблат. Часовой механизм со всеми его пружинками и шестернями не имел никакого отношения к силам этого небольшого предмета, стрелки же двигались сами собой, подчиняясь…

Лэйд не знал, на каком принципе основаны силы, управляющие часами, и каким материям они подчиняются, знал лишь, что они не спасли жизнь их предыдущего хозяина. Одной прекрасной ночью тот очутился не в том месте не в то время — его выпотрошенное и обезглавленное тело оказалось нанизано на уличный флюгер, точно индейка на шампур, а внутренности изящно растянуты по всем окрестным крышам. Может, он слишком доверился своему артефакту или был чересчур беспечен или… Не имело смысла гадать. Только не в городе под названием Новый Бангор.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал Лэйд, сделав несколько шагов по коридору, — Посмотрим…

Коридоры здесь, на втором этаже, были поуже, чем внизу. Небось в оживленные дневные часы, когда в Конторе кипит работа, здесь не протолкнуться от людей, но сейчас Лэйд мог свободно прогуливаться по ним в любую сторону, не рискуя ни с кем столкнуться. Он прошел по меньшей мере шестьдесят футов[10], дважды повернув и миновав добрую дюжину кабинетов, но стрелки, точно приклеенные, не изменили своего положения ни на волос.

Добрый знак, Лэйд Лайвстоун, сказал он себе. Сейчас, пожалуй, ты и верно можешь позволить себе немного расслабиться.

Если бы вокруг него пришли в действие невидимые силы, возвещающие Его пробуждение, стрелки мгновенно отреагировали бы на него, начав свой путь по циферблату, причем их показания находились в прямой связи со степенью опасности. Посеребрившиеся инеем столовые приборы и странный звук из печки не могли бы колыхнуть минутную стрелку более, чем на десять минут — жалкие фокусы, способные смутить только безусого новичка. Появление поблизости недобро настроенного ваируа уже могло сподвигнуть стрелки на более серьезное усилие, вплоть до четверти третьего. Копуваи, озлобленного на людской род баргеста или плотоядного моллюска из не имеющего имен сонма Танивхе — до половины шестого. Дважды Лэйду приходилось видеть на циферблате этого брегета семь часов — и оба раза едва не стоили ему жизни.